Сержант по фамилии Маккоркл, рыжеватый блондин с голубыми глазами, сидит у штурвала, а следующий по званию, офицер Кайт, светло-русый и голубоглазый, стоит рядом. Оба изрядные туши, да и с жирком – и оба из породы блондинов! – и голубоглазые! Блондины! – с голубыми глазами! – тут хочешь не хочешь скажешь «американос».
Кайт говорит ШМЯК по рации:
– Кью, эс, эм.
Полицейский код для «Повторите».
– Отрицательно? ШМЯК Отрицательно? Говоришь, никто не знает, что он там делает? Мужик на верхушке мачты ШМЯК орет и никто не понимает ШМЯК, что он орет? Кью, кей, ти. («Конец передачи».)
Треск помех треск помех в радиостанции.
– Кью, эль, вай.
(«Вас понял».)
– Все, что есть. Сорок третий отправляет ШМЯК наряд на эстакаду. Кью, кей, ти.
Долгое каменное ШМЯК молчание…
– Кью, эль, вай… кью, ар, ю… кью, эс, эль…
(«Отбой».)
Офицер Кайт несколько секунд сидит, держа у лица микрофон, и щурится на него, будто ШМЯК видит впервые.
– Ни хрена они не знают, сарж.
– Кто там на пульте?
– Не знаю. Какой-то ШМЯК канадец.
Кайт помолчал.
Канадец?
– Надеюсь только, чтобы это не был очередной ШМЯК нелегал, сарж. Эти тупицы настолько ебанутые, что ШМЯК убьют тебя и сами не заметят. О переговорах и не думай, даже если есть кто ШМЯК говорит на их сраном языке. И спасать этих долбоебов не думай, если уж ШМЯК на то пошло! Готовься к подводным боям без правил с каким-нибудь ШМЯК оленем, у которого зашкаливает адреналин. Хотите знать, что я думаю, сарж? – Так адреналин – это самая гнусная ШМЯК наркота. Какой-нибудь байкер на спидах – херня по сравнению с этими тощими мелкими ШМЯК оленями, накачанными адреналином.
Оленями?
Разговаривая, американос не смотрят друг на друга. А глядят прямо перед собой, приклеившись глазами к невидимому впереди долбоебу на верхушке мачты около эстакады Рикенбакера.
Сквозь ветровое стекло – наклоненное не назад, а вперед, вопреки всем законам аэродинамики, – видно, что ветер крепчает и в бухте крепкая зыбь, но в остальном – обычный майамский день в начале сентября… еще лето… на небе ни облачка… и боже, какая жара. Солнце превращает небосвод в одну гигантскую лампу-грелку в синем отражателе, ослепительно-яркую, взрывающую шквалом бликов все блестящие изгибы, даже гребни волн. Катер только что прошел яхт-клуб в Коконат-гроув. Характерно розоватый силуэт Майами медленно поднимается над горизонтом, опаленный солнечными лучами. Строго говоря, Нестору всего этого на самом деле не видно – ни розоватого задника, ни слепящего солнца, ни пустынной синевы небес, ни лучей, – он просто знает, что это все там есть. А не видит, потому что на нем, естественно, темные очки, и не просто темные, а самые что ни на есть темные, магно, супремо, с фальшивой золотой перекладиной поверху. Такие носят все крутые кубинские копы Майами… Двадцать девять долларов девяносто пять центов в аптеках «Си-ви-эс»… Золотая перекладина, детка! Такая же крутая у Нестора и прическа: бритая голова с плоской площадкой-ежиком, оставленным на макушке. А еще круче его мощная шея – охуеть какая шея, заиметь такую нелегко. Шире затылка и, кажется, переходит прямо в трапециевидную мышцу… так высоко. Борцовский мостик, детка, и железо! Специальные ремни для головы с прицепленным грузом – вот как это делается! На мощной шее бритая голова смотрится как у турецкого борца. А иначе – как дверная ручка. Когда Нестор впервые задумался о полицейской службе, он был щуплым пареньком пяти футов и семи дюймов ростом. Он и теперь те же пять и семь, но… в зеркале… пять футов семь дюймов литого скалистого рельефа, настоящие Гибралтары, трапеции, дельты, широчайшие грудные, бицепсы, трицепсы, косые живота, абдоминальные, ягодичные, квадрицепсы – камень! – а знаешь, что еще лучше для торса, чем качать железо? Без ног забираться по двадцатиметровой веревке у Родригеса в «Н-н-не-э-э-т!!! Вот так зале!», как все его зовут. Хочешь твердые бицухи и широчайшие – и даже грудные? Нет ничего лучше лазания по двадцатиметровой веревке у Родригеса – камень! – и четко очерченные глубокими темными провалами, в которые каждый мускульный массив резко обрывается по краям… в зеркале. А на мощной шее – цепь из чистого золота с медальоном (крутая сантерийская святая Варвара, покровительница артиллерии и взрывчатки), покоящимся на груди Нестора под рубашкой… Рубашка… С этим в морском патруле не все гладко. В городе кубинский коп типа Нестора обеспечил бы себе форменную рубашку с коротким рукавом на размер меньше, чтобы торчал каждый бугор скалистого рельефа… особенно, в его случае, трицепсов, крупной мышцы на задней поверхности руки выше локтя. Свои трицепсы Нестор оценивает как высшее достижение трицепсовой рельефности… в зеркале. Если ты по-настоящему крутой кубинец, ты ушиваешь верх форменных брюк так, что со спины кажется, будто человек идет в плавках с длинными штанинами. В таком виде ты для любой хевиты на улице будешь верхом элегантности. Именно так Нестор познакомился с Магдаленой – Магдаленой!
Шикарный же он имел вид, когда на карнавале Кайе Очо не пропустил эту хевиту сквозь заграждение на 16-й авеню и она стала качать права, а от ее гневного взгляда Нестор еще больше запал на нее – ¡Dios mío! – потом он улыбнулся со значением и сказал, что и рад бы пропустить ее, да не станет, и продолжал улыбаться. Через два дня Магдалена призналась ему, что, увидев эту улыбку, решила, что обаяла копа и тот сдастся, но он твердо заступил ей путь с этим «не стану» – и это ее зацепило. Но только подумать, если бы тогда он был вот в этой форме! Боже, да Магдалена не заметила бы ничего, кроме помехи на дороге. Форма морского патруля, все, из чего она состоит, – это мешковатая белая майка-поло и мешковатые темно-синие шорты. Если бы только чуток укоротить рукава – но это тут же заметят. Над ним станут жестоко стебаться… Как его станут называть? Качок?.. Мистер Вселенная?.. Или короче, Ленни? Еще хуже. В общем, приходится терпеть форму, в которой выглядишь будто умственно отсталый переросток в песочнице. Что ж, хотя бы на нем она смотрится не так жутко, как на двух американос впереди. Со своего места, откидываясь на опорный леер, Нестор может отлично рассмотреть их со спины… отвратительно… их дряблое мясо обвисло «рычагами любви» там, где рубашки поло заправлены в шорты. Жалкое зрелище – и ведь они должны быть физически готовы спасать из воды охваченных паникой людей. На секунду Нестору подумалось, что он слишком придирается к телосложению, но это лишь на секунду. Вообще, весьма странно, что на дежурстве рядом только американос. За два года патрулирования на улице такого с Нестором не случалось ни разу. Этих в полиции осталось так мало. И вдвойне странно, что сейчас в меньшинстве он сам и что младший по званию тоже он. Нестор ничего не имеет против меньшинств… американос… черные… гаитянцы… никас, как все зовут никарагуанцев. Он кажется себе весьма незашоренным и великодушно-терпимым современным парнем. Название «американо» – для разговоров с другими кубинцами. Для широкого оборота служит другое – «англо». Занятное словечко, «англо». Есть в нем какая-то… корявость. Оно обозначает белых людей европейского происхождения. Нет ли в нем какой-то ущемленности, что ли? Это было ведь не так давно, когда… англос… разделили мир на четыре краски: белые, черные, желтые, и остальное – смуглые. Они всех латиноамериканцев свалили в одну кучу – в смуглых! – когда, по крайней мере тут, в Майами, большинство латинос такие же белые, как англос, только что не блондины… Именно эту разницу передают мексиканцы словом «гринго»: оно означает человека со светлыми волосами. Кубинцы иногда употребляют его, но в шутку. Например, когда в Хайалии машина, полная кубинских юнцов, проезжает мимо девицы со светлыми волосами и один из седоков вопит: «¡Ayyyyy, la gringa!»
«Латино» – и в этом слове тоже что-то неладно. Оно существует только в Соединенных Штатах. Или вот «испаноязычные». Где еще человека могут назвать «испаноязычным»? Зачем это? От всех этих мыслей у Нестора разболелась голова…
Голос Маккоркла рывком возвращает Нестора в здесь и сейчас. Рыжеватый сержант Маккоркл говорит светловолосому помощнику, Кайту:
– По мне, так не похоже, что это ШМЯК нелегал. Ни разу не слышал, чтобы на посудине с нелегалами была ШМЯК мачта. Понимаешь? Такие медленно ходят; слишком заметные… К тому же возьми Гаити… или ШМЯК Кубу. В этих странах, типа, не осталось судов с мачтами.
Сержант повернул голову вбок и чуть запрокинул ШМЯК назад, через плечо, обращаясь к Нестору:
– Верно, Нестор?
Нес-тер.
– На Кубе просто нету ШМЯК мачт. Правильно? Скажи «правильно», Нестор. Нес-тер.
Это раздражает Нестора – нет, бесит. Его зовут Нестор, какой еще Нес-тер, как его произносят американос?! Как будто он сидит в гнезде, изо всех сил вытягивая шею и широко разинув клюв, и ждет, пока Мамочка вернется домой и скинет ему в зоб червячка[9]. Эти недоумки, видно, слыхом не слыхивали про царя Нестора, героя Троянской войны. Да еще придурку сержанту кажется забавным («Правильно? Скажи “правильно”») выставлять Нестора каким-то беспомощным шестилеткой. Эта шуточка подразумевает, будто иммигрант второго поколения вроде Нестора, родившийся в Штатах, настолько интересуется Кубой, что ему по какой-то придури не все равно, мачты там на кубинских лодках или не мачты. Тут и ясно, что эти американос на самом деле думают о кубинцах.:::::: Они всё считают нас чужаками. После стольких лет они, похоже, так и не поняли. Если нынче в Майами и есть какие-то чужаки, так это они. Вы, белоголовые недоноски, с вашим «Нестером».::::::
