– Послушай, – заговорила она, глядя на отражение Франсуазы в висящем перед ними зеркале, – что за диск месье Торанс передал Венсану? Ты знаешь?
Серо-зеленые глаза подернулись пеленой непрошеных слез.
– Догадываюсь.
– Кажется, речь шла о захвате какой-то группы.
– Да, – нехотя сказала Франсуаза, убирая расческу в сумочку. – Но это дела давно минувших лет.
– А почему Венсан отдал диск Морису?
– Чтобы ты не нашла его и не посмотрела без разрешения, я полагаю.
Лиза растерялась. Даже так?..
– А ты видела эту запись?
– Нет, что ты. – Франсуаза казалась шокированной. – Мне вполне хватило того, что я узнала от Венсана. Еще тогда... сразу после...
– Ну ладно, расскажи хотя бы вкратце, в чем там дело.
Франсуаза в нерешительности покусывала нижнюю губу. Эта тема была ей неприятна, а может, она считала, что не имеет права болтать в туалете о делах своего брата, но с другой стороны, Лиза была той самой женщиной, на которой он женился, а это кое-что да значит!
– Ты видела парня, который приехал позже всех, Анри Леграна?
...Можете убить меня на месте, сэр, но я сказал Леграну.
— Да. Приятный мужчина. А что?
– Они были близкими друзьями, Анри и Венсан. Вот с таких лет. – Ладонью Франсуаза отмерила от пола расстояние, соответствующее росту трехлетнего ребенка. – Вместе учились, вместе работали, вместе получили рекомендации в GIGN... Нет, не вместе. Венсан – на год раньше. Он всегда был чуть-чуть впереди, но это им не мешало. Когда Анри пришел в Группу...
В дверь осторожно постучали. Удивленная Франсуаза вы–глянула наружу. Нарушителем спокойствия оказался Кевин, который сообщил, что Венсану столь продолжительное отсутствие его жены и сестры кажется подозрительным и, коль скоро обе они живы и здоровы, он требует их немедленного возвращения.
– Ну вот, я же тебе говорила, – вздохнула Франсуаза, прикрывая дверь. – Этот дьявол просто задницей чувствует, когда ему начинают перемывать кости. Он хочет, чтобы мы все время были у него на глазах, потому что только в этом случае он может быть уверен в том, что я не скажу тебе ничего лишнего.
– Тогда говори побыстрее, – прошептала Лиза. – Друг детства, верный оруженосец, отличник боевой и политической подготовки... Что он натворил? За какую вину его предали анафеме?
На этот раз им помешал телефонный звонок. Ясное дело, Венсан.
– Лиз, чем вы там занимаетесь?
– А ты как думаешь?
– Думаю, ты по примеру своей подруги Джеммы решила поиграть в частного детектива.
– Правильно.
– И как успехи?
– Никак. Твоя сестра – просто могила.
Франсуаза прыснула со смеху, и он это услышал.
– Так, сюда живо! Бегом! Иначе я за себя не ручаюсь.
Лиза прервала разговор, повернулась лицом к Франсуазе и, задыхаясь от нетерпения, велела:
– Говори!
– Учти, он надерет тебе задницу. Да и мне тоже.
– Плевать!
Телефон звонил не умолкая, но Лиза не обращала внимания.
– Они работали где-то на побережье Северной Африки, и на обратном пути их взяли прямо с катера как диверсантов. Всех семерых. Для них это была полнейшая неожиданность, понимаешь? Венсан точно знал, что они нигде не прокололись, не допустили ни одной ошибки, поэтому у него сразу возникли подозрения, что с этой операцией не все чисто. Они даже успели переодеться в гражданскую одежду...
– Они что же, были там все вместе? Венсан, Анри, Морис...
...Ты только не нервничай. Я сам его встречу.
— Да. Но Морис в то время еще не был другом.
– Ну и что? Что дальше?
Франсуаза бросила взгляд на дверь.
– Ну и в течение суток с ними обращались... не как с военнопленными, нет. Именно как с диверсантами. Это разные вещи. А потом анализировали поведение каждого. Такой свое–образный тест на стрессоустойчивость.
– Тест?..
Лиза обнаружила, что вся взмокла под платьем. Даже корни волос стали влажными. Даже кончики ногтей. По всем признакам у нее начинался жар, потому что только жар может сопровождаться ознобом. Если в помещении душно, человек потеет, но не дрожит. Она же дрожала так, что постукивали зубы.
...Сегодня у тебя тяжелый день.
Дверь широко распахнулась, и на пороге возник Венсан с трубкой около уха.
– Ага... И почему это, интересно знать, мы не отвечаем на звонки?
Протянув руки, Лиза обняла его за шею. Заткнула ему рот долгим поцелуем. Он покачнулся. Попятился, прислонился спиной к стене. Франсуаза незаметно улизнула.
– Я люблю тебя, – опять сказала она. И опять по-русски.
Он уже знал, что это значит, и вполголоса повторил.
– Теперь ты, – прошептала Лиза, наслаждаясь теплом и силой обнимающих ее рук. – Давай, скажи мне. Твоя очередь.
– Я же сказал, – возразил он со смехом.
– Господи, ну почему мужчинам это так трудно? Скажи на своем языке, как сказал бы француженке!
Он чуть отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза. Этот дымчато-зеленый взгляд... зелень в обрамлении черных ресниц... С нежностью провел пальцами по ее щекам, повторяя очертания скул.
– Ты мой ангел, Лиз. Je t’aime.
Счастливо улыбнувшись, она спрятала лицо у него на груди.
– И я тебя люблю, Венсан.
Так они стояли довольно долго. А может, и нет. Оба совершенно потеряли счет времени. Руки сплетались с руками, щека прижималась к щеке... Наконец Венсан заговорил:
– Я искал тебя, потому что Фил и Конни собрались уезжать. Надо бы проводить их, как думаешь?
– Конечно, – тут же ответила Лиза. – Обязательно.
Он благодарно сжал ее руку. Вместе они вышли в маленький квадратный холл, откуда можно было попасть в узкий коридорчик и дальше в зал, и неожиданно столкнулись с темноволосым Анри Леграном. Без сомнения, он искал встречи с Венсаном, а не просто направлялся в туалет. За спиной у него маячил рассерженный Морис, который поначалу собирался предотвратить нежелательную встречу, а когда ему это не удалось, решил по крайней мере проследить за мирным исходом переговоров.
Опальный фаворит начал с того, что поднес к губам руку оторопевшей Лизы.
– Извините, мадам. Ради бога, извините. – Он говорил горячо и быстро, умоляюще глядя ей в глаза. – Знаю, я выгляжу как идиот, но мне необходимо поговорить с вашим мужем. Он избегает встреч со мной. Он ведет себя так, как будто меня нет. Если я не поговорю с ним здесь и сейчас, возможно, мне не удастся сделать это еще очень долго. Je m’excuse [98] .
В первое мгновение его горячность показалась Лизе глупой и неуместной, не говоря уж о том, что для этой судьбоносной встречи можно было выбрать и более подходящее место, чем холл между туалетами. Но, приглядевшись повнимательнее, она поняла, что говорить так может только человек, достигший последней глубины отчаяния.
Постаравшись придать своему голосу максимум теплоты, она ободряюще улыбнулась:
– Конечно, Анри. Все в порядке.
Она уже собиралась вместе с Морисом покинуть холл, оставив бывших друзей без помех выяснять отношения, и даже потянула его за рукав, но он отрицательно покачал головой:
– Прости, Лиз. Меня это тоже касается.
И она не посмела настаивать, подумав, что он, возможно, прав. Он знал, из-за чего произошел разрыв. Он видел все собственными глазами.
Анри повернулся к Венсану. Уперся левой рукой в стену рядом с его головой. Они стояли так близко друг к другу, что распахнутый борт пиджака Анри касался рубашки Венсана.
– Венсан, ты меня помнишь?
Смотреть в глаза они умели оба. О-о, еще как! Любой из этих взглядов мог прожечь дыру в черепе.
– Я помню тебя, Анри.
– Что я должен сделать, чтобы ты меня простил?
– Я простил тебя давным-давно, брат.
– Нет. – Анри покачал головой. Лицо его исказилось от нестерпимой внутренней боли. – Так не прощают. Ты не отвечаешь, когда я звоню. Обо всех мало-мальски значимых событиях твоей жизни я узнаю от чужих людей. Если это ты называешь прощением, то, черт подери, не хотел бы я стать объектом твоей ненависти.
– А ты думал, все будет по-прежнему?
– Я спрашиваю, что мне делать, – простонал Анри. – Пойти и удавиться?
– Дело твое.
– А тебе что, наплевать?
Венсан еле заметно пожал плечами:
– Разве я сторож брату моему?
Слушая их и понимая все до последнего слова (вот чудо!), Лиза с грустью думала: как же должен страдать этот блестящий с виду молодой человек, если присутствие Мориса и незнакомой женщины не мешает ему с таким отчаянием взывать к тому, перед кем он считает себя виноватым.
– Ладно. Ладно. Говоришь, ты меня простил? Тогда... – Прикусив губу, Анри протянул ему руку. – Так простил или нет?
Какое-то время Венсан стоял не шевелясь. Потом тяжело вздохнул, отодвинул его с дороги, обеими руками на минуту сжав его плечи, и, уже направляясь к Лизе, пробормотал на ходу:
– Vaya con Dios, amigo [99] .
Анри ничего не ответил. Бросив на него прощальный взгляд через плечо, Лиза подумала, что именно в таком состоянии, в каком оставляет его Венсан, люди и совершают самоубийство.
