После его слов все замолчали и посмотрели на меня. Даже у Мишки лицо стало заинтересованным.
Вот тут уж я точно не знал, что сказать. Могу себе представить, как я в этот момент выглядел.
– Не может быть, – выдавил я. – Наверное, тебе показалось.
– Сходи сам посмотри. От туалета сразу видно.
– А вы ее хорошо закрыли? – вмешалась Лида.
«Как ты меня достала», – тоскливо подумал я.
– Может, пойдем разберемся, – предложил Рамиль.
Марина молча смотрела на меня и о чем-то думала.
– Тебе показалось, – повторил я. – Там никого нет.
– Показалось? Да мы еще даже шампанское не открывали. Подождите, я сейчас схожу еще раз посмотрю.
Рамиль вышел из дома, а мы остались стоять на своих местах. За целую минуту никто не произнес ни слова. Марина по-прежнему внимательно смотрела на меня.
– Сидит, – сказал он, снова входя через минуту. – Я тебе говорю, там точно кто-то сидит. Ты почему мне не веришь? Я тебе правду говорю. Хочешь, пойди сам посмотри.
Я даже не помню, когда я попадал в ситуацию глупее, чем эта. Отчего они вообще происходят? Вот так стоишь посреди кухни на какой-нибудь даче в Новый Год, и все смотрят на тебя как на идиота, а самое главное, что ты сам чувствуешь себя идиотом. Взять бы да оказаться сейчас в другом месте. В кинотеатре, например. Или в библиотеке. С книжкой Достоевского в руках. Под названием «Идиот», к примеру.
– Это, наверное, Саша, – выдавил я наконец из себя.
– Саша? Какая Саша? – у Марины глаза немного сузились. – Почему она сидит у тебя в машине?
– Это не она… Это он… Александр… Мужчина.
– Да?
Выражение лица у нее изменилось. Она помолчала секунду.
– А почему ты не привел его с собой? Зачем ты оставил его на дороге? Ты что, собираешься уезжать куда-то? Он тебя ждет?
– Сегодня же Новый Год, – подала голос Лида. – Неужели вы будете заниматься делами в такую ночь? Оставайтесь. Не бросайте тут нас одних.
Видимо она чувствовала себя одиноко в окружении четырех человек. Интересно, что бы она сказала, если бы с ней действительно никого не осталось?
– Я никуда не уезжаю. Он просто сидит там, потому что… ему нельзя в дом.
Вот тут я сказал чистую правду. Даже самому стало приятно. В последнее время получалось уже крайне редко. Просто наваждение какое-то. Врешь и врешь без конца.
– Нельзя? – повторили они все хором. – А почему?
У них были такие удивленные лица, что я чуть не засмеялся. То есть, я имею в виду, что даже в этой ситуации мне стало смешно. Никогда раньше не видел, как у нескольких людей одновременно открываются рты от удивления. У маленького Мишки рот не открылся. Он им слизывал крем с торта.
– Почему нельзя? – повторила Марина.
– У него аллергия на елку. Запросто может помереть. «Скорая помощь» сюда не приедет.
Насчет аллергии было круто. Я опять не соврал. Говорить правду оказалось таким наслаждением, что я уже не мог удержаться:
– Месяц назад он чуть не ушел. Если бы не я, сейчас бы уже похоронили.
Я чувствовал, как у меня прорезаются крылья. Никогда еще не получал такого удовольствия. Говоришь, а сам знаешь, что так оно и есть. Непередаваемое ощущение. Всю жизнь бы говорил только правду. Волнует, как будто первый раз влюбился.
– Подожди, но не будет же он всю ночь сидеть у тебя в джипе, – с возмущением сказала Марина. – Ты что, только за этим его сюда и привез?
– Но мы не можем привести его в дом, – возразил я, тихо радуясь гениальности своего положения.
– Как это не можем? Вынесем елку во двор, а дом проветрим.
Вот этого я не ожидал. Я совсем не принял в расчет ее деятельного характера. Марина была из тех, кто никогда не сдается.
– Да ладно, сегодня же Новый Год, – я наконец и сам сказал эту проклятую фразу. – Как мы без елки?
– Вот именно, что Новый Год. Ты что, хочешь, чтоб мы так издевались над человеком? Зачем ты тогда вообще его сюда притащил?
Вот это был хороший вопрос. Жаль, что я не мог ответить на него честно.
* * *
Больше всех, пожалуй, удивился сам Саша.
– Вы не волнуйтесь, – уговаривала его Марина. – Елку мы уже вынесли.
– Да я не волнуюсь, – отвечал он, продолжая вертеть головой из стороны в сторону.
Видимо, пытался разглядеть кто там еще стоит в темноте вокруг машины. А, может быть, искал меня.
Я махнул рукой, чтобы он понял на кого ориентироваться. Он кивнул и выбрался наконец из джипа.
– А я сначала подумал, что вы разобраться со мной хотите, – сказал он, глупо посмеиваясь. – Смотрю, народ какой-то вокруг машины затусовался.
– Вы нас испугались, что ли? – спросила Марина. – Приняли нас за бандитов?
– А я откуда знаю, что за люди в темноте тусуются. Смотрю – кто-то затусовался.
– Да откуда здесь взяться бандитам. Они все в Москве. Новый Год празднуют. Уже половина десятого.
– Как половина десятого? А в машине часы показывают почти полночь.
– О, забыл тебя предупредить, – сказал я. – Никак не доберусь перевести их на нормальное время.
– Ну, ты даешь, – хмыкнул он. – А я уже собрался Новый Год отмечать. Из-за тебя встретил бы его как на Урале.
– Ничего бы с тобой не случилось. Встретил бы два раза. Так даже еще веселей.
– Ну что, пойдемте скорее в дом, – предложила Марина. – Там елкой, наверное, больше не пахнет. Я все двери настежь открыла. Теперь придется сильнее топить.
Каким-то шестым чувством я понял, что этот идиот ляпнет сейчас что-нибудь насчет елки. Я сделал шаг к нему и изо всех сил сдавил его локоть.
– Эй, ты чего? – зашипел он от боли.
– Ничего, пойдем скорее. Ты ведь сам хотел отмечать Новый год в компании. Видишь, Дед Мороз твое желание выполнил. Ты в детстве верил в Деда Мороза?
– Раздевайтесь, – сказала Марина, когда мы вошли в дом. – Сейчас еще немного прохладно, но скоро станет тепло. У нас печка очень хорошая. Рамиль, ты закрыл дверь на веранду?
– Сейчас, – откликнулся тот.
– Снимайте свою куртку скорее, – повернулась она к Саше. – Замерзли, наверное, в машине? А вы знаете, мне кажется, я вас где-то видела. У вас очень знакомое лицо.
– Саша время от времени выступает на телевидении, – быстро сказал я.
– Да? – томным голосом произнесла Лида. – И что вы там делаете?
– Он читает сводку погоды, – снова ответил я.
– На каком канале?
– На… сразу на нескольких, – продолжал я отвечать за него.
– Но не на первом?
– Нет, на первом он не читает… Там требуется знание языка.
– Английского?
– Любого европейского языка.
– Как странно, – она пожала плечами. – Зачем им нужен язык? И почему именно европейский?
– А ты-то откуда знаешь все эти вещи? – заговорила Марина.
– Я… интересовался…
– Работу что ли искал? – прогудел Репа.
– Что-то вроде того. Но Саша оказался удачливей. Его взяли, а меня нет.
– А почему ты все время говоришь вместо него? – сказала Марина. – Ты что, у него вроде агента? Вы, правда, читаете сводку погоды, или наш Михаил опять шутит?
– Что значит опять? – сказал я.
– Да, – растерянно улыбнулся Саша. – «В Ростовской области ожидается небольшой снег…» и так далее… Погоду говорим… То есть, сообщаем.
– Понятно, – сказала Марина. – Ну, раздевайтесь, чего же вы стоите? Давайте сюда ваши перчатки.
– Нет! – чуть не во весь голос закричал я. – Перчатки снимать нельзя.
Все посмотрели на меня как на сумасшедшего. Надо было что-то быстро придумать. Я не мог позволить Марине увидеть его татуировку. По ней она бы узнала его без труда.
– У него от аллергии… эти… руки покрылись коростами. Поэтому врачи наполняют ему перчатки специальной мазью… Важно, чтобы он их совсем не снимал… Только во время перевязок.
Все с опаской посмотрели на Сашины руки. Сам он изумленно смотрел на меня.
– Неужели у вас это так серьезно? – тревожно спросила Лида.
– А как же он выступает на телевидении? – сказала Марина.
– Он сейчас на больничном… А когда возникает необходимость, они пользуются компьютерной графикой. Знаете, как в «Форест Гампе»… Там актеру компьютером сделали как будто у него нет левой ноги, а на самом деле у него левая нога еще круче правой. Я потом смотрел Каннский кинофестиваль. Он эту ногу там всем журналистам и, вообще, кому хочешь показывал. Нога как нога. А в кино никакой ноги нет. Ее во Вьетнаме оторвало снарядом.
Я старался нести всякую чепуху, лишь бы отвлечь их внимание от его перчаток.
– Ну, хорошо, – наконец пожала плечами Марина. – Хотите, оставайтесь так. Только есть будет неудобно.
– Есть удобно всегда, – ухмыльнулся Саша.
«Надо было выдумать ему другую профессию, – мелькнуло у меня в голове. – На телевидении так не ухмыляются».
– А вы скажете нам, какой будет прогноз погоды на завтра? – проворковала Лида.
– Обязательно, – ответил Саша.
Было видно, что он уже приходит в себя.
Весь вечер он был абсолютно счастлив. На некоторое время Лида даже перестала приставать ко мне и почти полностью переключилась на этого придурка. Он просто млел, оказавшись в лучах ее пристального внимания. Она объявила себя его медсестрой и с лицом сердобольного лесоруба то и дело накладывала ему салат Оливье. Через час я начал прикидывать, когда его затошнит. Однако это был не тот случай. То ли я его плохо кормил в заточении, то ли эта настырная Лида знала какой-то секрет – так или иначе, он поглощал огромные порции салата без видимого ущерба для здоровья. Шампанское еще больше способствовало его отличному настроению.
