Ван Хайнеке тяжело вздохнул и придвинул к себе объемистую папку. Да. Впервые эту штуку зафиксировали совершенно случайно: в 1976-м она попала на два из сделанных «Викингом-1» снимков, на которые никто не обращал внимания до самого последнего времени. Пока этот проклятый журналист со своими собратьями не…
Полгода назад эти снимки облетели весь мир, сея на своем пути ужас, восторг, вспышки религиозного фанатизма и антирелигиозные волнения, не говоря уж об обычных, лишенных какой бы то ни было политической или религиозной окраски беспорядках.
Случайно попавший в кадр объект — высотою по меньшей мере в милю и четверть мили в диаметре, неизвестно какой силой, при помощи каких невероятных технологий возведенный либо вытесанный из целой скалы на поверхности Марса — как две капли воды был похож на мужской половой член. В состоянии крайнего возбуждения. Со всеми анатомическими подробностями.
Нет, это же надо было додуматься — публиковать подобное, даже не поставив в известность его, Нгуэна Ван Хайнеке, главу Комитета по Связям с Общественностью ООН!
Одним словом, снимки эти обошли все газеты мира — и перевернули мир вверх дном.
Официально объект получил название «Столп», но очень скоро стал известен всем под именем, немедленно присвоенным ему русскими и полюбившимся мировой общественности за краткость и звучность. Имя ему было — Хуй.
Радикальные христиане, особенно католики из тех, что ориентацией поправее, объявили Хуй последним знамением грядущего пришествия Антихриста и вовсю готовились к Армагеддону. Видимо, ради пущей эффективности своей военной подготовки, организованные отряды «Новых Крестоносцев» принялись рьяно уничтожать всех «слуг Антихристовых», до каких только могли дотянуться. Кое-где задачу им облегчили местные власти, посчитавшие за благо поддержать новую силу. Одной из первых жертв Новых Крестоносцев стал Папа Римский, неосмотрительно понадеявшийся на свой авторитет и призвавший свою паству к сохранению мира и спокойствия.
Естественно, всякий, у кого имелись основания подозревать, что и сам он попал в проскрипционные списки Крестоносцев — по причине направленности своей общественной деятельности, либо будучи человеком богатым и представляющим собой заманчивую цель для грабежа, а то и просто так, за компанию, пожелал обеспечить себе безопасность. Самым практичным понадобилось лишь несколько дней, чтобы собразить: защиты лучшей, чем нападение, еще не изобретено.
Мусульманские и иудейские авторитеты, недосягаемые для Новых Крестоносцев, пока придерживались до зубов вооруженного нейтралитета, коротая время в шумных спекуляциях на принципиальную тему: обрезан ли Столп, то есть, Хуй, и, если да, то — по чьему обряду? Далай-лама хранил молчание, достойное самого Будды. В Греции возродился, стремительно набрав силу, культ Приапа, тут же сомкнувший ряды со своими индийскими товарищами в борьбе против воинствующих христиан. На территории бывшего СССР расцвели пышным цветом всевозможные более или менее экстремистские оргиастические секты, одним из общих лозунгов которых стал глумливый призыв: «Помоги Ему Кончить!». Российская православная церковь сумела ответить новоявленному противнику лишь множеством юродивых-пропагандистов, призывавших население к расправе со слугами Сатаны, но пока что нашедших отклик лишь среди части женщин пенсионного возраста.
Относительное спокойствие сохраняла лишь Япония, куда и была перенесена из объятой пожарами Женевы штаб-квартира ООН.
С тоскою взглянув в окно, за которым непрестанно грохотали поезда проходившей неподалеку монорельсовой дороги, Ван Хайнеке оперся локтями о столешницу и уткнулся лицом в ладони.
Полгода…
Полгода крутится он, точно белка в колесе, убеждая, умоляя, пугая, интригуя мировое сообщество… Тщетно! Да и — о каком «сообществе» тут может идти речь? Конечно, мир давно уже трещал по всем швам. Залежи полезных ископаемых подходят к концу, а выжженная, изнасилованная в ходе войн за жалкие крохи их остатков земля — не родит… Быть может, только этого последнего, малюсенького толчка и не хватало человеческой цивилизации, чтобы рассыпаться, похоронив под своими обломками всех и вся? И ООН, еще недавно могущественнейшая организация, оказавшаяся на поверку колоссом на глиняных ногах, рухнет первой…
Невеселые размышления его прервал энергичный стук в дверь.
— Нгуэн, смотри! Только что из Центра Управления Полетами, переданы японским зондом, запущенным к Венере!
Выпрямившись, Ван Хайнеке схватил верхний из брошенной на стол пачки снимков. В центре его, сквозь прореху в густых венерианских облаках, явственно было видно нечто, разительно напоминающее сильно растянутый в длину, утолщенный на нижнем конце и вдобавок разрубленный пополам кофейный боб, обрамленный мохнатой массой джунглей.
— О, нет! — застонал Ван Хайнеке, закрыв лицо руками. — Нееееееет!!!
Но крик его был заглушен грохотом промчавшегося мимо поезда.
— GoldED 2.50+
+ Origin: А вы думали? (2:5030/1982.999)
Понятно, подумал Димыч. Реакция вполне предсказуема: война бобра с ослом, часть номер эн плюс один. Помимо прочего, хватило бы и одного кросспостинга в «кащенку». Где она тут у нас, эта самая реакция этой самой Клео Барановой… а, вот.
Доброе время суток, Петр!
Отправив в конференцию OBEC.PACTET цитируемое сообщение, ты нарушил следующие правила конференции:
1) Запрещена публикация произведений, содержащих ненормативную лексику, без согласования с модератором. [+]
2) Запрещена публикация произведений, объем которых превышает 3000 знаков, без согласования с модератором. [+]
3) Запрещена публикация произведений, могущих оскорблять чьи-либо религиозные чувства. [+] [!]
По совокупности нарушений ты лишаешься права писать в конференции OBEC.PACTET на неопределенный срок.
— GoldED 2.50+
+ Origin: КАЩЕНИТЫ — НАХУЙ С БОНА!!! (2:5020/1132)
Димыч негромко хмыкнул. В другое время сия нешуточная фидошная драма (наверняка эха до сих пор бурлит говнами, там одни «христиане» чего стоят) доставила бы ему немало веселых минут, и время ожидания Петяши с кофе промелькнуло бы незаметно. В любое другое время — да. Но только не теперь.
Может быть?.. Нет, нет, нет! Нельзя…
Ему страшно хотелось — хотя бы силой — взять оставшуюся на кухне женщину, и именно поэтому он ровно в той же мере был отвратителен самому себе. Как же избавиться от этого мерзкого, до отчаяния доводящего раздвоения? Это же не женщина. Это же… что угодно, только не женщина!
Застрелить? Сначала — взять, а после — застрелить…
Из прихожей послышались неторопливые мягкие шаги. Рука Димыча скользнула за борт пиджака. Дверь в комнату медленно распахнулась. На пороге появилась Катя, соблазнительная, желанная до помрачения ума… и совершенно голая.
— Ну, чего ты все время на меня смотришь так зло? — проворковала она, капризно надувшись. — С того самого дня, когда я вас в Гостином встретила…
Горло Димычево разом накрепко закупорилось.
— В ка… ком еще Гостином?! — хотел было крикнуть он, но ком, вдруг возникший в горле и перекрывший путь воздуху, точно раковая опухоль, задавил слова, превратил их в невнятное сипенье.
Катя шагнула ближе. Димыч почувствовал, как рука ее нежно легла на его грудь, помедлила секунду и медленно заскользила книзу, оставляя за собой ощущение жаркой, испепеляющей пустоты под ребрами. Добравшись до пуговицы на брюках, Катины пальцы снова замешкались на миг, затем вдруг удивительно сильно и быстро крутанули несчастный пластиковый кругляш. Пуговица еще весело тарахтела по плашкам паркета, а Катины ноготки уже впились в Димычевы ягодицы, заставив его застонать. Разом забыв все, он переступил ногами, вышагивая из соскользнувших на пол брюк; Катин мизинец тем часом легонько коснулся самого кончика его головки, едва не вызвав взрыв, лишь в последний момент предотвращенный тем, что пальцы другой ее руки еще больнее впились в зад Димыча.
— Не-ет, — еле слышно, на выдохе, шепнула Катя, — нам так скоро кончать не ну-ужно, у нас времени еще мно-ого…
Руки ее, пробежав по обнаженной спине (и когда только успел скинуть рубашку? — мелькнуло сквозь горячий туман в мозгу), легли на плечи, мягко надавили, и Димыч, повинуясь их команде, опустился на тахту. Катя мигом преобразилась. Издав победный крик, она вскочила на Димыча верхом, сразу и целиком приняв его в себя. Выпрямилась, выгнула спину, отчего округлые, упругие грудки ее, сотрясавшиеся от волнами пробегавшей по телу дрожи, сделалось очень удобно ласкать, что и было тут же принято Димычем, как руководство к действию. Некоторое время — черт его знает, сколько секунд, минут, часов это продолжалось — они пребывали в таком положении. Затем Катины бедра начали двигаться, то подаваясь вперед то отступая, но неуклонно убыстряя ритм.
