Его голос рос, медленно наливаясь болью и гневом, и Алиса видела, как вокруг Ружички и Билла Хойта расползалось пятно плотной непроницаемой черноты, в котором вроде бы даже шевелилось что-то живое. Ей нужно было крикнуть, сказать что-то, позвать Сашу, который сейчас не очень-то походил на себя... но сведенное судорогой горло не издавало ни звука.
- А ты что... чем-то другим сейчас занят, парень? - прохрипел Билл Хойт. Ему очень хотелось бежать - пусть даже прыжком со стофутовой высоты в море. Но звуки, доносившиеся из-за спины, были слишком тревожащими. Какое-то живое хлюпанье, шипение... иногда что-то, похожее на голос.
Ружичка замер - и чернота вокруг него тоже. Провел рукой по лицу. Глубоко выдохнул. Помотал головой. Тьма перед глазами рассеивалась.
- Алиса, - глухо сказал он, ежась, будто от ледяного ветра. - Обстоятельства слегка изменились. Гражданин поедет с нами - так что перенеси-ка его, забавы ради, на "Черную лагуну", а то здесь что-то становится совсем неуютно.
- А... ты? - севшим голосом спросила девушка. Выражение лица Ружички ей не нравилось. Оно было неподвижным, усталым и опустошенным, словно едва выдерживающим невидимую тяжесть, только что свалившуюся на и без того согнутые плечи. Это было совсем не то лицо, которое она любила.
Парень выдавил улыбку.
- Я скоро вернусь, - пообещал он. - Но сначала... сначала мне нужно подумать.
Он думал долго.
***
Примечание к части
В главе использованы стихи Анатолия Мариенгофа.
Глава 22, где подводные исследования продолжаются, но завершаются крайне неожиданно
Сообщая, что Реви пришла в себя, Рок буквально сиял от радости, и было трудно его винить, учитывая обстоятельства. Легко винить стоило только Датча, который так и не удосужился сменить паренька у импровизированной постели болезной. Хотя, принимая во внимание все произошедшее этой ночью, и его можно было понять.
Ну, а сам факт, что девушка все-таки очнулась, вызвал у меня сдержанное удовлетворение. Серьезно, мы тут устроили на море суровый магический шторм и в буквальном смысле слова подняли скалы с морского дна, чтобы принести возмездие двум особо отпетым мерзавцам - с этой точки зрение вытаскивание пули из живота девчонки без помощи рук не тянуло даже на средненькое чудо.
Вот если бы можно было и с Мику так же... Но здесь не помогли даже наши коллективные умения.
Тем не менее, Реви очнулась, и она хотела меня видеть. Отказывать раненой героине было как-то не комильфо - а она, судя по рассказу Рока, практически спасла его от верной гибели, заслонив в решающий момент собою. Лично мне в такой невероятный героизм верилось слабо, я уже успел немного узнать девушку и был уверен, что она просто уходила с линии огня, но факт оставался фактом. Нужно было пойти навестить, и я пошел.
- "Придется поверить - я лечу над землей, под собою не чуя ног..." - громким шепотом просипела Реви строку из "Величайшего американского героя". - Дамы и господа, перед вами великий маг и волшебник, вытаскивающий беззащитных девушек из ада за волосы, поприветствуем!
Я с готовностью раскланялся невидимой аудитории - раз, другой. Когда тебя искренне рады видеть, это всегда приятно. Ну, а если тем самым можно еще и девушку повеселить - это уж всегда пожалуйста, это и вовсе бесценно.
Реви слабо улыбнулась, наблюдая за моей гимнастикой.
- Рок тут рассказывал какие-то бредни про то, что вы там целую чудо-бурю устроили и потопили тех говнюков, что взяли нашу малышку на абордаж?
Вот так и рождаются легенды.
- Ну, - сказал я, безуспешно стараясь выглядеть скромным супергероем, - не совсем чудо-бурю и не совсем потопили, но в целом да - больше эти парни ни вас, ни кого-то еще не побеспокоят.
- Круто, - Реви сейчас была похожа на подростка, впервые посмотревшего в полуподпольном видеосалоне "Хищника", на ее лице читался совершенно ребяческий восторг, смешанный с жалостью от того, что фильм уже закончился. - Жаль, я все проспала.
Я выразил лицом сожаление.
- И еще я слышала про Мику, - Реви поморщилась. - Соболезную, мне кажется, она была хорошей девчонкой. Да и вообще, никто не должен умирать в шестнадцать лет, ничего не увидев и не успев пережить. Мир... он же такой большой.
Что-то в этих простых словах меня тронуло.
- Спасибо, Реви.
- Это тебе спасибо, Алекс, - Реви усмехнулась и тут же скривилась от боли. - Если бы не ты, мы сейчас бы не разговаривали. Что, возможно, было бы и к лучшему, потому что я ненавижу высказывать слова благодарности и расклеиваться от них потом. В общем, я у тебя в большом и неоплатном долгу - если тебе что-то будет нужно в окрестностях этого клятого города, только свистни.
- Ага, - сказал я. - Принято. Но я имею подозрение, что позвала ты меня сюда совсем не для того, чтобы соболезновать и благодарить. Ты слишком прагматична для этого. Есть другая причина.
- А как же, - Реви снова ухмыльнулась, на этот раз без гримасы. - Мы тут с Датчем уже перетерли ряд вопросов, пока вы там, снаружи, крушили ублюдков-наемников в мелкую крошку. И кое-что наметили. Поэтому слушай внимательно и не планируй ничего серьезного на завтрашнее утро. Значит, так...
***
Если кому-то кажется, что все эти нечеловеческие способности - точное количество и пределы которых мы так и не удосужились до сих пор установить - превратили нас в супергероев, эдаких юных богов, безгрешных и прекрасных, то это заблуждение. Мы так и остались обычными подростками, в чем-то наивными, в чем-то слишком откровенными, в чем-то чрезмерно замкнутыми. Последнее - этот как раз про Ленку.
Может, я и преувеличиваю, но, кажется, с тех пор, как мы закончили славную битву при острове Мак (а один катер против четырех - это очень впечатляющая битва, и пускай три из них остались в гавани, только ведь еще и наземная база была, не забыли про базу?), она не сказала и десятка предложений. Раньше я думал, что она смущается, но нет - это просто такой склад характера. Смотреть, слушать, делать выводы - и не делиться ими ни с кем, даже с друзьями.
Обратной - положительной - стороной этой ее особенности было то, что любой план или намерение она воспринимала без критики, просто кивала и включалась в работу. Поэтому когда я ей сказал, что утром мы будем нырять за сокровищами, вместо выбывших из строя Рока и Реви, она не стала спорить.
На сон таким манером, правда, нам осталось всего часов пять, но молодые организмы должны были справиться. На что ж еще молодость дана, как не на безумные подвиги? А то состаришься - а вспомнить из былых деньков-то и нечего.
Огрызок ночи пронесся примерно за секунду - только положил голову на пахнущую забытым детством подушку, как в закрытые веки коварно ударил оранжевый солнечный лучик. И ведь помнил своим сбоящим мозгом, что разговор с Алисой все так же висит дамокловым мечом над вихрастой башкой - но и это меня не остановило от мгновенного проваливания в сонное небытие. Справедливости ради, Аля вырубилась как бы даже не быстрее меня, так что я, по большому счету, ничего не потерял.
Голова поутру была ясной, хотя какое-то остаточное воздействие наркотика еще чувствовалось, цвета казались слишком яркими, а движения - чрезмерно резкими и размашистыми. Но облачению в гидрокостюмы это не мешало, разве что тихонько ахала Ленка, ежась на утреннем свежем ветерке. А откровенно холодная с ночи вода, куда мы опустились через давешний люк в днище, привела в чувство окончательно.
Под водой было здорово - все было каким-то ненастоящим, научно-фантастическим, словно на другой планете, поэтому я решил, что эту экспедицию мы назовем отважно и романтически - "Ломающие рассвет", скажем. Чтобы потом, много лет спустя, сидя в сырых, пахнущих столетиями пыток подвалах парижской Консьержери, небрежно сказать угрюмым сокамерникам: "А слыхали вы, голуби сизые, про операцию "Ломающие рассвет"? Нет, не слышали вы про эту операцию - а ведь я там был, ребята..." После такого, конечно, можно уже рассчитывать на уважительное обращение со стороны контингента, а если повезет - даже на усиленное питание.
Ленка старательно помахивала ластами метрах в пятнадцати впереди, ее было отлично видно в почти прозрачной, еще без поднятой со дна мути, воде. Я сперва хотел подплыть ближе, чтобы наметить план очередности действий на пластиковом слейте, но потом передумал. В прямом смысле этого слова.
"Алло, Лена, как слышно? Как слышно, прием? Большой Лопух вызывает Синюю птицу, выходите на связь!"
"Синяя птица на связи, - тут же прозвучало в моей голове. Чувствовалось, что девушка улыбается. - Большой Лопух, слышу вас громко и четко".
Ну вот. А то я как-то совсем забыл про этот полезный способ коммуникации. Правда, с Мику так все равно связаться в свое время не получилось - наверное, это работает только если имеешь визуальный контакт с адресатом.
Сквозь сознание пронеслась маленькая искорка сожаления и грусти - но уже затухающая, на излете. Слишком много событий, и более поздние вытесняли любые прежние переживания. Было все еще больно и горько - но мозг постепенно свыкался с ощущением утраты.
