– Су… что?
– Сосискам. Это распространенное явление среди западных детей. Разумеется, свиных ей не подадут, но она едва ли заметит разницу. Сегодня вечером она ее не ощутила.
16. Дневник Всеобщей забастовки
Неподалеку от фабрики обувной ваксы «Вишневый цвет» в Чизвике впервые наблюдал, во что может вылиться враждебность забастовщиков к исламу. Три «Бентли» шли в Хитроу под мусульманским флагом. Впереди охрана, в среднем – Его высочество шейх, в третьем – мы с Бесси: отцу и дочери дали шанс попрощаться. Кортеж остановился, пропуская два фургона громкоговорителей, движущихся по Девоншир-роуд. Десять с чем-то забастовщиков стали бросать в нас камнями, крича «арабье неумытое», «имел я в задницу вашего Аллаха» и тому подобное. Дальнее от нас с Бесси стекло пошло трещинами, и, судя по звукам, кузов получил вмятины. Бесси сидела, разинув рот от радости, точно ее схватили за шкирку и буквально пинком втолкнули в сцену телевизионного насилия. Я ожидал, что мы от этого отмахнемся и продолжим путь в Хитроу, но ЕВ не отмахнулся. Он выскочил из машины, отдавая приказы на арабском. Двое шоферов, пакистанцев, вероятно, из числа тех, кто стал жертвой пакистанских погромов в Ист-Энде, вытащили из багажника «Бентли» № 2 автоматы, передернули затворы и стали ждать сигнала открыть огонь. Я с криком вывалился из машины, вопя: «Нет, нет, нет, Бога ради не надо», и попал на линию огня. Кидавшие камни разбежались еще до начала пальбы, один пакистанец пробежал пару ярдов следом и выпустил по ним очередь, попал одному в ногу, другому в грудь. Второй, несомненно, скончался. ЕВ пожал плечами: черные очки, сигарета в мундштуке от «данхилл». Убрав автоматы, продолжили путь в Хитроу, оставив один труп и одного раненого. Бесси сказала, это как «Закон Гримма» или еще какая дурацкая телечушь, потом спросила, успеет ли посмотреть «Порномужика» сегодня вечером. Совсем не понимает, куда едет.
Хитроу, терминал 3, исламский уголок, где никто не бастует. Машины выскочили прямо на взлетную полосу. Шейха уже ждет джет, сосет через шланг горючее. В аэропорту гигантские авиалайнеры на приколе, в башне диспетчеров никого, нет ни таможни, ни формальностей с паспортами. Целая армия могла бы тут приземлиться, не встретив сопротивления. Испытал дрожь ужаса. У терминала 3 стоят два арабских самолета: во внутренностях копаются механики, люди в зеленом выгружают деревянные ящики. Тут же майор Латимер (я познакомился с ним в Тернхэм-Грин; назначение в Престон отменено) со своими стеком и двумя грузовиками. По его словам, в ящиках оружие: «окотты», «гадибы», «вихайены», а еще английские «марк IV злыдни». Говорит, теперь армия настоящая. Если гады нарываются на неприятности, получат свои долбаные неприятности. Ветер задирает Бесси юбку до самой задницы. Латимер щелкает языком в солдатской вульгарности. Моя дочь, говорю. «Прости, старина, славные титьки, дочка или нет».
Я сказал «аллах акбар» ЕВ, моему будущему зятю, поцеловал бедную или везучую (как посмотреть) Бесси. Она сказала: есть хочу, папа. Легкий завтрак на борту подадут, Бесси. «Но я хочу СЕЙЧАС!» – вот такие последние слова сказала мне дочь. Вернулся к «Бентли» № 3 с трещинами на стеклах и вмятинами.
Забастовка абсолютно и тотально, мать ее, всеобщая. Прошелся, собирая новости. Дождь, грязь, горы отбросов, замусоренные улицы. Женщины напирают и дерутся, чтобы попасть в супермаркет, «свободные британцы» пытаются контролировать ситуацию. Странно, но кое-кто из бастующих помогает. Тут есть надежда. Чертова идеологическая чушь от профсоюзных боссов должна рано или поздно перестать действовать, рабочие в основе своей порядочные, они должны понять, что к чему. Позднее видел винный магазин с выбитыми окнами: не бастующие, а «свободные британцы» выходили оттуда, нагруженные спиртным. Капралы пытались вразумить рядовых, рявкали приказы, получали в ответ обычное «а пошел ты» и так далее, потом надели кастеты, приступили. Очень скверно, совершенно необходимо. Строительные работы на Грейт-Смит-стрит продолжаются, но рабочие, похоже, не слишком рады, что на смену и назад их провожают вооруженные взводы для защиты от разъяренной толпы. Как долго это может продолжаться? Собрав новости, пишу редакционную: осторожную, ничего про оружие или необходимость насилия. У меня в кармане сейчас увесистый ком банкнот. Буханка хлеба стоит 5 фунтов. Стейк – 9.50. Создают «Свободную Британскую пекарню» – вполне логично – на Хлебной улице. Собственная спальня в «Аль-Дорчестер».
Ходит скверно напечатанный бюллетень с факсимиле подписей членов кабинета министров, где говорится, что требования строителей удовлетворены: двадцатичасовая рабочая неделя, двадцать фунтов прибавки. Это чтобы избавиться от предлога к забастовке. Сам великий мистер Петтигрю объявился на Грейт-Смит-стрит, чтобы из фургона громкоговорителей разглагольствовать перед строителями мечети. Присоединитесь к своим братьям, оставьте ряды нелегалов, вернитесь в профсоюз, ваши действия парализуют всю страну. Кое-кто на стройке чешет в затылке, сомневается, недоволен, но сержанты-бригадиры кричат и гонят их приниматься за работу. Что хуже: повиноваться сержантам, младшим или старшим офицерам или подскакивать по свистку цеховых старост? В «Свободных британцах» лучше платят? Да, объявление на стройке гласит о повышении денежного содержания солдатам на 25 фунтов. Жиденькие «ура».
Начинаются проблемы с поставками продуктов, хотя и не в «Аль-Дорчестере» с его набитыми складами, теперь вокруг него колючая проволока и часовые, вооруженные «шанцирами» сорок пятого калибра. Лоуренс говорит, все патроны холостые, но я не верю. Он хочет, чтобы я принес присягу, должным образом подпал под армейскую юрисдикцию, но я отговариваюсь, мол, нет времени, слишком много надо сделать. Некий Сейед Омар, муфтий Центрального Лондона, является в офис передать заявление, которое следует опубликовать в «Свободных британцах». Пол. Л. мне переводит. Суть заявления: Англии необходимо уяснить, что возведение мечети – священный труд, не подпадающий под светские законы или договоренности, что место строительства может находиться на британской земле с точки зрения географии или топографии, но в более глубоком или духовном смысле – это исламская, священная земля; всему исламскому миру было дано обещание, что Великая Лондонская мечеть, главный мусульманский храм всего Запада, будет открыта с большими церемониями в первый день Шавваля[32]; обещание должно быть исполнено, забастовки и промышленные диспуты – пустая суета; пусть британский народ и его правители уяснят, что исламские лидеры не потерпят никаких гребаных беспорядков или высоких слов в их оправдание. На обратном пути из «Аль-Дорчестера» машину Сейеда Омара забросали камнями и отбросами.
Небольшие патрули совершают нерегулярные обходы, все вооружены пистолетами, палками, короткими тяжелыми дубинками, чем угодно, в них – сплошь мусульмане: пакистанцы, даже выходцы из Северного Китая, плюс англосаксонские новообращенные, и женщины тоже. Ничего проарабского, ничего общего со «свободными британцами», они защищают мусульманские лавки, жилые дома и, разумеется, мечети. Отряд пехоты из Локхидских казарм, наперекор распоряжениям армейских цеховых старост, вышел с автоматическим оружием из взломанного арсенала на улицы Ист-Энда, где благожелательно пытался организовать раздачу муки для импровизированных уличных пекарен.
Электричества нет, свечи, когда их можно достать, стоят 10 фунтов за штуку. Много порчи частного имущества – мебель, витрины магазинов и т. д., – чтобы развести уличные костры. Сегодня повсюду замерзшая грязь, люди оскальзываются и бранятся. Часовой «свободных британцев» у «Аль-Дорчестера» поскользнулся и упал на задницу, автомат случайно выстрелил, ранив женщину, которая оказалась леди Белчер, женой пэра ОКа. Адский гвалт. Ходят слухи, что по улицам Бирмингема грохочут танки. Все больше оружия, несомненно, доставляется через Хитроу и другие аэропорты. Не могу получить какие-либо новости из провинций, помимо сообщений о беспорядках, убийствах, утечках в газовых трубах, взрывах, замерзшей воде в трубах. Жаркий спор с полк. Л. из-за его лжи, дескать, автомат часового заряжен холостыми. Он говорит: я ненавижу насилие, но сами видите, какова ситуация; вы же понимаете, что компромисс по вопросу мечети немыслим. Я ему: конец забастовки в ваших руках и в руках ваших боссов, кем бы или чем бы они ни были, отзовите штрейкбрехеров из «свободных британцев», позвольте стать на их место профсоюзным рабочим. А он: выходит, такова ваша точка зрения, да? Вы изменились, Аллахом клянусь. Не слишком, отвечаю я, я всегда верил в примитивные объединения с целью самозащиты, я же в конце концов историк, но я против косности. А он: раз и навсегда, никакого шанса на компромисс, исламские лидеры не примут профсоюзную рабочую силу, глав английских профсоюзов надо заставить образумиться. Образумиться под дулом пистолета, говорю я. Происходящее мне совсем не нравится.
