Полётова, удивлённо взглянув на Анатолия, протянула ему свою визитку.
– Здесь всё написано. Впрочем, вот вам ещё один е-мейл, не на «ru», которым я пользуюсь крайне редко.
Алла быстро записала на обратной стороне визитки координаты своего секретного почтового ящика и попрощалась.
Нет, определённо что-то стряслось, с тревогой размышляла на кухне своей квартирки Полётова. В пластиковой тарелке высилась приличная горка окурков. Неужели Надеждину так и не удалось переправить за кордон досье Алексея? Если тогда она правильно его поняла, то у него был надёжный канал! Но почему «был»? Из суеверия она трижды хлопнула себя по губам. Почему, собственно, был? Есть канал! Имеется! Другое дело, если Надеждин повёл свою игру и давно отнёс документы в компетентные органы. Нет, никогда не поверю, что можно так подло предать погибшего друга! Хотя кто доподлинно знает, что у кого на уме? И вообще, любое предательство – всего лишь вопрос времени! Воистину, нигде не найти покоя тому, кто не нашёл его в себе самом, подумала уже о себе журналистка.
Полётова нашла в себе силы, наконец, уйти из кухни и сесть за компьютер. Надо посмотреть почту. Может, там уже письмо от Надеждина? Донесшийся с кухни звонок телефона заставил Полётову вздрогнуть. Сердце бешено заколотилось. Кто это может быть в столь поздний час? Она ещё не успела даже прижать трубку к уху, как услышала определённо незнакомый, сиплый мужской голос:
– Алло, это Алла Сильвестровна?
– Да. Кто со мной говорит?
– Кто говорит, не имеет никакого политического значения, милочка. Считайте, что я поклонник вашего мерзкого таланта.
Только сейчас Алла уловила в голосе незнакомца, его манере говорить, лёгком гортанном произношении звуков выходца с Кавказа. К звонкам оттуда она уже давно привыкла и даже перестала обращать внимание.
– Но звоню не для того, чтобы рассыпаться в комплиментах, – между тем продолжал голос. – Лучше включите, милочка, телевизор и внимательно посмотрите ночные новости по ОРТ. Ха-ха...
На другом конце провода раздались прерывистые гудки.
С леденящим предчувствием новой беды Полётова дрожащей рукой включила телевизор. То, что журналистка увидела и услышала в следующие несколько минут, окончательно повергло её в шок. На экране мелькали привычные в последнее время кадры телерепортажа об очередном пожаре. Теперь ярким костром полыхала чья-то дача на берегу Истры. Вокруг разбушевавшегося пламени со шлангами наперевес беспорядочно суетились пожарники.
– По свидетельствам очевидцев, пожар начался около часа назад, и вы можете наблюдать его плачевные последствия, – вещал телерепортёр в кадре на фоне пожарища. – Несмотря на самоотверженные усилия пожарных, огонь продолжает беспощадно пожирать останки этого некогда живописного строения. Как нам удалось выяснить, хозяином сгоревшей дачи является, вернее, являлся руководитель одного из крупных московских филиалов «Интербанка» Анатолий Надеждин. На основании предварительной экспертизы пожарные пришли к выводу, что сам хозяин дома скорее всего погиб в огне. Предполагается, что пожар возник по вине самой жертвы, грубейшим образом нарушившей правила пожарной безопасности при сооружении и эксплуатации сауны...
– Господи! Что же творится?! – в отчаянии вскрикнула Полётова. Ей сразу пришло в голову, что репортаж с места события чистейшей воды фальшивка! Как это они так дружно и оперативно – пожарники, спасатели, милиция и телевизионщики – могли оказаться на пожаре в какой-то глуши на берегу Истры?! Да ещё в столь поздний час! Да и этот репортёришка, гадёныш, говорит явно заученным текстом. Ещё домишко не догорел, а у них, видите ли, уже имеются версии. Шито белыми нитками!
Алла как опытный журналист поняла, что либо всем участникам этого телевизионного шоу было заведомо известно о пожаре, либо это была инсценировка, давно заснятая на плёнку и выданная за репортаж в прямом эфире. Уж ктокто, а она знала, на какие ухищрения порой идут спецслужбы, если им это надо. Стало быть, Надеждина на самом деле убили!
Дура! Она ещё что-то анализирует! Ведь раздавшийся в её квартире пять минут назад телефонный звонок «доброжелателя» был не чем иным, как предупреждением от организаторов этого аутодафе. Именно ей! И что из этого следует? Следующая она... или Зоммер.
Алла поймала себя на мысли, что в эти мгновения она ни разу не пожалела Надеждина. Она об этом даже не подумала. Как же быстро черствеет душа... Да разве только у неё одной?! В России у всех катастрофически быстро черствеют души. Что, ещё одно убийство? Ну-ну...
Наверняка кто-то искал досье Турова на даче Надеждина. И когда поняли, что его там нет, дачу вместе с хозяином сожгли. А может, Надеждин всё-таки успел выполнить обещание и отправил «горячую» папку за рубеж? За что и поплатился. Господи, неужели от этих выродков нет никакого спасения?! Она припомнила путаный рассказ адвоката Зоммера. Ему тоже угрожали. За ним тоже охотились. Но это уже явно не «наши». Значит, имеется по меньшей мере ещё одна веская причина ликвидации таинственных досье. А заодно их вольных или невольных хранителей. И эти ликвидаторы, если верить Зоммеру, скорее всего проживают не в России. Хотя руки у них, судя по сериалу начавшихся убийств, действительно длинные.
Полётова вдруг разрыдалась. Раньше проявления подобной слабости за ней не замечалось, но сейчас она ничего не могла поделать с собой. Её душила горькая обида и собственное бессилие. Но она не успела даже выплакаться, как в квартире вновь затрезвонил телефон. Алла почему-то не сомневалась, что звонит всё тот же человек, чтобы сообщить очередную гадость. И поэтому не стала брать трубку. Возможно, этот тип вообще бродит где-то здесь рядом, под домом...
Не теряя ни минуты, журналистка, наскоро переодевшись и не выключая света в комнате и на кухне, собралась покинуть дом. На всякий случай она посмотрела в дверной глазок. На тускло освещённой лестничной площадке никого не было видно. Но это ещё ничего не значит, подумала Полётова, может, её поджидают где-то внизу. Что делать? Куда бежать? Разбудить соседей? Нет, это не выход! Немощные пенсионеры – чем они смогут ей помочь? Вызвать милицию? Ещё глупее – что она им скажет? Что перед смертью Туров передал ей дар предчувствия? Поднимут на смех.
Лучшим выходом было бы сейчас оказаться в редакции и поселиться в своём кабинете, пока всё не уляжется. Но как туда незаметно добраться?
Ломая голову, Полётова вспомнила о чердачном помещении, где уже больше двух недель велись ремонтные работы. А если это так, то можно поверху добраться до соседнего подъезда и оттуда незамеченной выйти на улицу. А там уж до стоянки, где припаркован её «Рено», рукой подать...
Сработало! Спустившись на первый этаж чужого подъезда, она благополучно прошмыгнула на пустынную улицу. Ночной воздух обдал её приятной, бодрящей прохладой. Какая же она всё-таки дура! Классическая дура! Неужели, если бы за ней кто-то охотился, купился бы на все эти детские хитрости? Вот так, насочиняешь сама себе с три короба, а потом сама же мучаешься в плену немыслимых фантазий.
Буквально через семь минут, стыдясь собственной трусости, журналистка уже подходила к своей «француженке» в сопровождении в дымину пьяного сторожа автостоянки. Тот, семеня за женщиной коротенькими ножками и беспрестанно шмыгая красным, смешно дёргающимся носом, повторял:
– Ну куда вам ехать, барышня, на ночь-то глядя? На дискотеку, что ль? Так вы вроде не из этих . Дождались бы утра. Утро – оно ведь ночи мудренее. Или к мужику собрались? Пардон. Все забываю соблюдать приличия.
– Ничего, прощаю. Открывайте ворота. Просто мне срочно нужно на работу...
– В ночную смену? – не унимался старик. – А я и не знал, что у вас, у писущего люда, тоже есть ночная смена...
Аллу словно окатили ушатом ледяной воды. Она вдруг сообразила, что впопыхах забыла дома сумку на длинном ремешке, в которой обычно носила всё необходимое – удостоверение, права, деньги, кредитные карточки, косметичку, ключи от рабочего кабинета и машины, а также мобильный телефон.
– Дядя Гриша, – едва сдерживая слёзы, обратилась женщина к сторожу. – Я ключи забыла дома... Можно, я у тебя в будке посижу до утра?
– Так ведь дом твой, дочка, рядом.
– Рядом, – согласилась женщина, – но я туда не вернусь. Для меня это плохая примета.
– Понятно. Я тоже верю в приметы. А что касаемо ночёвки, то, коль не побрезгуете, милости просим в мою сторожку. Там у меня тепло, но немного не прибрано. Да и угостить есть чем... ну, в смысле, горячего чая...
Через полчаса Алла впервые за последнее время заснула наконец-то крепким, безмятежным сном.
Утро было пасмурным и дождливым. Открыв глаза, журналистка не сразу сообразила, где находится. Однако завидев улыбающееся, опухшее лицо сторожа, мигом воскресила в памяти перипетии минувшей ночи.
Подойдя к двери своей квартиры, Полётова с удивлением обнаружила, что из сердцевины английского замка торчит кончик обломанного ключа. Только этого ещё не хватало, с тревогой подумала она и непроизвольно легко толкнула дверь ногой. Та легко отворилась. Женщина не успела даже охнуть, как в следующее мгновение кто-то очень сильный прихватил её за рукав плаща и скорее нежно, чем грубо, втянул в прихожую.
