Искатели приключений шли через поле. Настроение было великолепное. Готов, чрезмерно жестикулируя, рассказывал ребятам похабные анекдоты. Подростки искренне смеялись.
— Пришли, — сказал Готов, вытянул руки, закрыл глаза и замычал, изображая транс. — Я чувствую энергетические вибрации.
Возле березовой рощи стояла старая полуразрушенная часовня. Готов направился к ней, ученики последовали за вожаком.
Оказалось, что по карте нельзя было точно определить, где зарыт клад, только по косвенным признакам. Готов присел и положил ладони на землю. Ребята не без удивления следили за магическими пассами учителя.
— Где-то здесь, но где именно? — задумался Готов. — Будем искать!
Он встал и начал отмерять от часовни расстояние:
— Так, так, так… пять влево, пятьдесят три вправо, восемьдесят под углом сорок пять градусов… Дуров, Баранов копайте здесь! — приказал учитель. — Чикин, у рощи ставь палатку и разводи костер.
Двое девятиклассников с энтузиазмом принялись копать, бросая землю в разные в стороны. Готов подбодрил:
— Пацаны, заживем скоро! Денег немерено будет. Я сразу же себе квартиру в Москве покупаю и тачку. А в школе работать я больше никогда не буду.
Двух часов работы хватило для того, чтобы Баранов и Дуров скрылись под землей.
— На какой глубине? — крикнул из ямы Баранов.
— Такой, я думаю, достаточно, — оценивающе посмотрел вниз Готов. — Делайте типа траншейки по направлению к часовне. Если понадобится, мы здесь все перекопаем.
— Уф, устал, — вытер пот со лба Дуров.
— А как ты хотел? — щурясь на солнце, сказал Готов. — Да… вот так. Думаешь, все просто? Копайте, схожу за подмогой.
Чикин поставил палатку, сходил за водой и развел костер. Готов сел у огня и погрел руки.
— Вообще-то, костер не так надо было разжигать… — сказал учитель, — ну, да ладно, иди, отрок, помоги своим брательникам копать, а я вздремну, пожалуй.
Чикин взял лопату и ушел, а Готов «прошелся» по рюкзакам «подчиненных». Обнаружив, помимо большого количества провизии, две бутылки водки, он воскликнул:
— Ай да, умницы! Интуиция меня не подвела, вот что значит — разбираться в людях!
Учитель проснулся от громкого смеха не растерявших энтузиазм ребят. Он пулей вскочил из палатки.
— Ну что, нашли?! — закричал он. — Где?! Сколько?!
— Ничего пока не нашли, — улыбнулся Чикин. — После обеда продолжим.
На обед были печеная картошка, хлеб с колбасой, плавленый сыр, редиска и зеленый лук. Пили «фанту» из пластмассовых стаканчиков. Готов, не стесняясь, налегал на бутерброды и пучками пожирал зеленый лук, щедро пропитывая солью.
— Водочки бы щас… — мечтательно произнес учитель, — м-м-м… знаете, как после водочки работается классно…
— А… у нас есть, — несмело произнес Баранов и достал из рюкзака бутылку.
Выпили треть. Готов засуетился:
— Не расслабляться… за работу. Идемте посмотрим, на чем мы остановились.
Сделав множество экстрасенсорных жестов, Готов указал места предположительного захоронения клада и незаметно вернулся в палатку допивать бутылку.
Вечером Чикин сварил суп из тушенки, макарон, картошки и лука. Распили вторую бутылку. Спиртное ударило подросткам в голову, но не веселило: очень устали. А Готов еле «вязал лыко» и падал с бревнышка, на котором сидел. Баранов попытался увести его в палатку, но учитель, с трудом ворочая языком, пробубнил:
— Не трогай меня… я пока еще в состоянии сам…
И уполз в палатку.
В тесноте, как говорится, да не в обиде, но когда Рудольф Вениаминович распластался на полпалатки, Баранову, Дурову и Чикину такая теснота показалась очень даже обидной.
Пьяный учитель поставил доставившим неудобство ребятам условие:
— Не сопеть, не храпеть, не пердеть.
И добавил:
— Будьте внимательны, в этих местах водятся змеи, которые питаются человеческими тестисами. Заберутся, бывало, в штанину и хрум-хрум, хрум-хрум.
— Что такое тестисы? — испуганно прошептал Дуров.
— Тестисы? — учитель перевернулся на живот. — Да, яйца твои! Давайте спать, работать завтра.
Позавтракали тем, что осталось: сало, про которое забыли вчера, отсыревший за ночь хлеб, печеная картошка. Вскипятили чай.
Копали, уже не веселясь. Готов подходил то к одной вырытой яме, то к другой и в каждую непременно плевал.
Первым сдался Дуров:
— Нет здесь никакого клада!
Учитель рассердился:
— Клад есть, его не может не быть!!! Я же сказал, что чувствую энергетические вибрации!
Готов сел у края ямы, где копошились трое друзей.
— Шашлыков охота, — мечтательно произнес он и, увидев вдалеке стадо коров с пастухом, спрыгнул в яму. — Тсссс! Тихо вы, замрите, нам лишние свидетели не нужны.
К трем часам дня «чернорабочие» Готова взбунтовались:
— Надоело!
— Мы здесь все перерыли!
— Рудольф Вениаминович, пойдемте домой.
Готов взвизгнул:
— Копать! Я сказал — копать! Или хотите КТУ — 0,8?! Расплакались, девочки маленькие. А как мы в свое время пахали в стройотряде?!
Ребята вылезли, стали собирать вещи, а Готов бегал вокруг них, оскорбляя и унижая:
— Вы хотите до второго пришествия историю сдавать?!
— Рудольф Вениаминович, — просил войти в положение Чикин, — но мы все перекопали. Устали как собаки. Может, в следующий раз съездим?
Готов напрягся:
— Наглые же вы. Решили без меня клад искать?! Только знайте: я один могу чувствовать его. Без меня не найдете.
Баранов, Дуров и Чикин быстрым шагом шли через поле и время от времени передавали друг другу палатку. Готов плелся за ребятами, что-то бормоча себе под нос.
На автостраде остановили старенькую жигули с пенсионером за рулем.
Учитель сел на переднее сидение.
— Откудова такие грязные да с лопатами, клад копали? — лукаво спросил водитель.
Заволновавшись, Готов сыграл «рубаху парня»:
— Мы… да… да мы это… в деревне тут у бабки одной огород вскопали. Два дня возились. А потом оказалось, что она ведьма.
— Как так ведьма?
— Очень просто. Вон пацаны как чумные сидят. Загипнотизировала.
— А зачем помогали тогда?
— Так мы это… из центра социального обеспечения населения, обязаны помогать немощным гражданам. Работа такая.
Прощаясь с юными землекопами, Готов процедил сквозь зубы:
— Неудачники.
Школьники побрели по домам, а Готов вытащил из кармана карту и разорвал в клочья.
Рудольф Вениаминович вышел из автобуса. На нем был новый черный костюм, белоснежная рубашка и не совсем удачно подобранный галстук (с пингвинами на фоне пальм). В руке он держал открытку — приглашение на банкет.
Готов прошел один квартал по улице и уперся в невзрачную кафешку с наивным названием «Тополек» (место проведения банкета).
У кафе толпился народец. Смирнов и Борщ курили, обсуждая последние мировые новости. Щукин озорно заигрывал с молодежью: Ермаковой и Кольцовой. Сафронова и Селезнева чопорно беседовали ни о чем. Напевая себе под нос, одиноко бродил у клумбы Дудник.
До начала торжества оставалось пятнадцать минут, пришли не все, и поэтому праздник автоматически перенесся с 16.00 на 16.30. Все как всегда.
Кольцова была в красном платье с дерзким декольте. Увидев ее, хлопающую по плечу лысого Щукина, смеющуюся и красивую, Готов сбавил шаг. Он чинно подошел к тройке.
— Приветики, — скокетничала не к месту Ермакова.
Готов кивнул обеим дамам и повернулся к Щукину.
— Мои приветствия, Пал Семеныч, — Готов пожал трудовику руку.
— Приветствую, — ответил Щукин.
— Кому приглашение отдавать? — спросил Готов у коллег.
— Никому, — хихикнула Ермакова, — приглашение просто как напоминание.
— А я думал, без него не пустят.
Из кафе высунулась Мышкина, пригласила к столу. Ей три раза пришлось окликнуть задумчивого Дудника, пока тот не вышел из прострации.
Готов старался держаться Кольцовой, чтобы сесть за стол рядом.
Внутри народу оказалось больше, чем ожидал увидеть Готов. Пришло много незнакомых людей (педагоги из второй школы, где Шульц раньше работала). Присутствовали и знакомые лица: преподаватели из другой смены, Готов их знал, но лично знаком не был.
Столы в один ряд накрыли довольно неплохо для педагогической вечеринки. Несколько видов салатов, ветчина, колбаса, сыр и даже маленькие бутерброды с красной икрой, в расчете по одному на каждого. Из выпивки — водка, вино, шампанское, несколько бутылок коньяка.
Из кафешной обслуги работали молодой человек, возившийся с караоке, и охранник. Кафе принадлежало дальнему родственнику Шульц. Он любезно предоставил банкетный зал с кухней для проведения торжественных проводов на пенсию. Этот родственник, кстати, сидел напротив Готова и регулярно отлучался на кухню, которую, судя по выражению лица, опрометчиво доверил педагогам.
