Чуть дальше можно было увидеть, задумчиво уставившегося в одну точку, всегда жизнерадостного Виктора Кулибабу. Кто знает о чём он думал в этот момент? Может сама судьба показала ему жуткую картину пожара в отсеках подводной лодки и ту нечеловеческую тяжесть ответственности которую несёт её командир…. Кто знает, что вспышкой промелькнуло в его голове? Всё ещё отрешённо, он перевёл взгляд на рядом стоящих офицеров, улыбнулся и тихо одними губами прошептал:
— Ну что, мужики, перезимуем?
— Ты о чём? — так же тихо спросил его Виктор Мусатов.
— Да так, не обращай внимания. Это я сам о себе, — ответил Кулибаба.
Жизнерадостно-простецкий, коренастый Виктор Мусатов, с которым в дальнейшем служба на атомных подводных лодках одного соединения и жизненные обстоятельства свели семью Липовецких, оставил о себе самые хорошие воспоминания. Женившись на тихой и симпатичной дивчине, ленинградке, они родили сына. Здоровый как бык, полон сил и потенции Виктор свою жену любил, но в её отсутствие был не прочь втихую согрешить на стороне. Этим он не хвастался, но простодушно, как рыбак рыбаку, мог Антону кое о чём и порассказать….
В конце строя — на шкентеле, выставив свой бульбовидный красно-синий нос, с погасшими невыразительными глазами, как бы со стороны, безразлично пережидал события Володя Степанов. Какой гранью своей десницы судьба зацепила и искалечила основу его жизненного стержня Антон не знал, но то, что он принадлежал к разряду офицеров «балласта» можно было не сомневаться.
Другое дело Коблов В. — «Кобёл», так дружески его будут называть одноклассники. О таких говорят: выпивоха, бабник, умник, игрок и картёжник, а в целом — хороший человек! Что делать! — всего у него было с избытком. Он действительно человеком был не плохим, офицером неунывающим, от которого всегда пахло коньяком и приятным запахом одеколона.
Все остальные офицеры так же были личностями одарёнными, наделёнными чертами характера присущих индивидам, выделяющихся из общей массы людей. Безусловно, здесь выстроились те, чья умная инициатива, упорство и труд позволили им овладеть сложнейшими профессиями, надеть и с гордостью носить военно-морскую форму офицера Советского Союза.
В любом учебном заведении, независимо от ранее занимаемых должностей и воинских званий, все офицеры на период обучения становятся просто учащимися. Они шалят, на экзамены пишут «шпоры», подшучивают над преподавателями и дают им меткие прозвища. Кроме того, они не прочь удрать с лекций и сочиняют небылицы, оправдывая своё отсутствие.
— Почему вас не было на лекции? — обычный и излюбленно-типовой первый вопрос любого начальства. Ответ зависел от широты и высоты полёта фантазии ответчика. Скажи он правду — не поверят. А так, если «сочинение» понравиться — гляди отпустят поздорову!
По заведённому порядку, Липовецкий со своими одноклассниками в первый день учебного года старостой группы подводников избрали Кулибабу В..
Тогда же определили «секретчиков», изучили расписание занятий и распорядок дня.
Самое удивительное для флотских ребят было то, что здесь рабочий день, вернее, учебный день имел своё начало и конец. На Флотах плавсостав имел бесконечный, длившийся месяцами рабочий день, который прерывался один раз в году. Да-да, если из отпуска не вызовут, то о радость свободы и отдыха! — ибо рабочий день кончался с началом отпуска и снова начинался с его окончанием.
Здесь же в 17. 00.- сво-бо-ден! Новоиспечённый преподаватель капитан 2 ранга Свербилов, прибыв с действующего Флота, долго в эти чудеса поверить никак не мог. Чтобы утвердится, пообвыкнуть, не забыть и не сглазить он на лобовом стекле своего «Москвича» вывешивал табличку «В 17.00.- в гараж!».
Как и у всех военных учебных заведениях на «классах» было два входа — выхода: повседневный с ВОХРой (вооружённой охраной), осуществляющей режимный проход людей и проезд техники внутрь периметра корпусов заведения; парадный — для начальства, постоянно закрытый на ключ, который хранился в комнате дежурного в непосредственном заведовании помощника дежурного по ВСООЛК.
ВОХРа получила указание начальства фамилии опоздавших на занятия слушателей, прибывающих после 9.00. и «дравших когти» с заведения до 17.00., переписывать и докладывать по инстанции. Стоит себе на проходной калитке дородная девица с наганом у бедра и ни с места — попробуй уговорить её пропустить тебя в неурочный час… — ага, разбежался! Её, при такой большой конкуренции, уже давно кто-то «уговаривает» так, что распускать «павлиний хвост» было делом бесполезным.
Другое дело вход парадный. Хотя это вход для начальства, но помощник дежурного был брат свой — слушатель. А раз так, то при необходимости всегда можно было договориться. Чего грех таить: в город проскальзывали и в одиночном порядке, и организовано — группами. В принципе все об этом знали, но вроде бы-то, как бы и не замечали этих проникновений. А вот начальство… — ему на глаза лучше не попадаться, ибо статус «кво» должен соблюдаться. Тут уж смотри в оба — попался, то выкручивайся и фантазируй, как можешь и умеешь!
В очередной такой «поход» группа подводников незаметными тенями проскользнула через парадный вход в город. Володя Сергачёв, передумавший «учиться», спускаясь по лестнице и видя, что помощник дежурного запирает дверь, громче положенного заорал:
— Погоди, не закрывай! Пройду ещё я!
Всё бы ничего, но за спиной Володи следовал начальник факультета адмирал Кулик:
— Это куда ты, понимаешь, прёшь, как выпущенная торпеда?
— Ну, попался я! — подумал Володя и начал мучительно соображать, как бы выкрутится. На ум ничего походящего для разрядки ситуации не приходило.
— Давай, давай — чего молчишь? — подстегнул его воображение начальник.
— Товарищ адмирал, догоняю группу, ушедшую в тир на стрельбы, — ухватился слушатель за пришедшую в голову первой спасательную мысль.
— Так ваша группа из пистолета вчера отстрелялась! И рапорт на столе у меня лежит, — удивился адмирал.
— Э-э-э…, так сейчас мы будем выполнять стрельбы из пулемёта, — нашёлся сообразительный офицер.
— Да…? — неуверенно протянул Кулик и про себя подумал:
— Чёрт его знает, старею я, что ли? И когда это они начали выполнять упражнение из пулемёта? Раньше ведь этого не было! Пойду-ка в учебный отдел и узнаю, что за пулемётные стрельбы вдруг объявились.
— Ладно, — уже вслух произнёс он, — беги, догоняй своих! Пулемётные стрельбы! — ещё раз удивлённо произнёс стареющий адмирал, затем повернулся и ушёл.
Володя быстренько взял «ноги в руки» и был таков!
На последующих построениях Сергачёв всегда становился во вторую шеренгу. Опасаясь быть узнанным, фуражку он напяливал по самые уши. Правда, шила в мешке не утаишь! — адмирал этот случай всё-таки среди преподавателей обнародовал. В свою очередь те, улыбаясь, шутили:
— По слухам в вашей группе завелись крупнокалиберные пулемётчики.
Интересно, кто бы это мог быть?
Слушатели, ясное дело, помалкивали, Сам Володя удивлённо сдвигал брови:
— Мол, хрен его знает кто? Откуда нам знать то, чего вы не знаете….
Зима для слушателей ВСООЛК проходила быстро, незаметно, а самое главное благополучно. Как и все из них, Липовецкий более основательно разобрался с хитросплетениями треугольников пеленгов, скоростей и дистанций при выходе подводной лодки в торпедную атаку.
На разработке их теории профессор Лонцих Л.Я. снискал славу корифея и доки. Он рассчитал и составил целый талмуд таблиц и описаний. Одним словом, процветал и недурственно кормился в этом заведении уже много лет.
Ничего сложного там не было, но для того чтобы утопить «супостата» при выходе в торпедную атаку «соображала» у командира подводной лодки должна работать как часы. И не хуже, а гораздо лучше любого автоматического устройства. Автомат торпедной стрельбы — ТАС на классах был стареньким. С его многочисленными рукоятками лучше всех виртуозно управлялся Коблов.
Заказав кабинет торпедной стрельбы, слушатели в разных должностях «набивали» руку для мастерского овладения тонкостями торпедного удара.
— «Игнат», что ты зачастил, как петух на курице: «Товсь, ноль!» да «Товсь, ноль!». Спокойней, не спеши! У тебя тихоходный транспорт. Успеешь. Можно даже перекурить, — уговаривал Коблов нервного Игнатушко И.
— Эх, опять мимо — в божий свет, как в копеечку! — разочаровано констатировал свой промах Русаков.
— А ты не открывай «коробочку». Целью у тебя был боевой корабль. Извини, это не тихоход. С полной подготовкой данных для стрельбы, он тебе выйти в атаку не позволит, — «кипятился» на разборе атаки быстрый и порывистый Горбачёв А.
— Умный ты очень, — обиделся Русаков. — Всучили мне фрегат, а акустик Степанов на гидроакустической станции уснул. Он классификационные признаки выдал с запозданием и к тому же не верные. Вот ты, давай, покажи нам «кузькину мать» и заодно научи «Кузьку», как можно и нужно топить вражеские корабли.
