— Видишь, он не один, с ним девочка. Они занимаются...
— Так это же Верка, она моя соседка по парте, вовсе не девочка!
— А кто она по-твоему?
— Да, обычная, как все!
— Не мешай! Я тебе не советую. Обычна она для тебя. А для него она особенная.
— С чего так решил? — удивился Степка.
— Занавески открыты. Пусть весь поселок видит и знает. Голова к голове сидят. Короче, нравятся они друг дружке. Не мешай. Дай им побыть в своей сказке. Найди себе занятие.
— Дед! А можно я с тобой побуду?
— Давай пообщаемся,— указал место на скамье перед домом:
— Дед! А сегодня Никифор умер. Его весь поселок хоронил. Хвалили и жалели его. Почему живого ругали, а мертвого хвалили?
— Покойника нельзя ругать. Это грех. Да и не за что на Никифора обижаться. Этот за нас жизнь отдал. Один за всех. Вот только ни все это оценили вовремя. Немного теперь таких, как Никифор,— сказал задумчиво.
— Мне его тоже жалко,— сопнул Степан и, помолчав, спросил:
— Знаешь, Анискин заболел сильно. Его тетка шла из магазина, увидела меня, я с ней поздоровался, она сказала:
— Нехай твой дед моего Толяна навестит, совсем расквасился мужик. В отпуск пошел и уже какой день с койки не встает. Плохо человеку. Уж и врача вызывала, и скорая приезжала, а все не легчает. Вовсе занемог наш старик. И Илья его забыл. Пусть придет. Все ж друзьями были столько лет!
— Хорошо, завтра навещу,— пообещал коротко.
— Дедунь! А когда я помру, ты меня будешь вспоминать и жалеть?
— Ты это о чем? — поперхнулся дымом Илья Иванович, уставясь на внука ошалело:
— У тебя вся жизнь впереди! О чем завелся? Даже я о смерти не помышляю! Тебе с чего такое в голову взбрело?
— Ну, вот у нас Маринка Косачева умерла. В одном классе учились. У нее туберкулез получился. Говорили, что простыла круто. Так и не смогли вылечить. Ее бабке девяносто лет, а она совсем живая. Вовсе не седая, как наша бабуля, и все зубы целы. Знаешь, как она по Маринке плакала? Я тоже ревел по ней. Нравилась она мне. Такая хорошая была девчонка! Тихая и добрая, всегда давала задачи списывать на контрольных. Как мне ее не хватает теперь. Я к ней на могилку хожу, прошу ожить, выйти из гроба. Она не встает, не оживает. Наверно, ей там лучше, чем с нами? — глянул на деда.
— Степка, люди приходят и уходят из жизни не по своему желанию. Чаще любимых забирает смерть. Плохие и там не нужны. Они долго живут в наказанье всем. Но, Марина болела. Ты здесь при чем? У тебя сколько одноклассниц, найди себе другую подружку. Зачем же о смерти думать, как же ты нас оставишь? Ведь мы без тебя не сможем жить! Даже не думай о таком! Это я старый, бабулька не молодая! А вам с отцом еще много лет жизни радоваться. И не обижай меня! Я хочу, чтоб ты жил светло и долго!
— Маринка тоже не хотела умирать. Я это знаю. Когда пришел навестить ее в последний раз, она взяла за руку и сказала:
— Степушка, поцелуй меня! И я не буду бояться смерти. Знаешь, как не хочу умирать! Но все боятся подходить и прикасаться ко мне, чтобы не заразиться. А ты не боишься ничего. Выходит, единственный на самом деле любил меня. Жаль, что поздно о том узнала. Но я всегда буду помнить тебя и ждать...
— Не забивай голову пустым. На твой век хватит девчонок, поверь, они не хуже Косачевой. Ты только приглядись, каждая как цветок!
— Только цветы разные! Вон у папки Вика была, тоже под цветок косила, такою хорошей прикидывалась. А оказалась крапивой. Недавно он все про нее рассказал. Я и в школе пригляделся к девкам. Оказалось, Вик много, а Маринок нет.
— Не спеши с выводами. Я твою бабушку тоже не сразу встретил и прошел через заморозки. И мне не сразу повезло. Но ведь встретил свою половину. Не обошла судьба. И ты верь и жди свое счастье.
— Дедуль! А зачем живут люди? Родятся, мучаются, болеют, учатся, чтоб работать, работают, чтобы поесть. Разве это счастье? Стоит жить для такого?
— Степка! Ни все в еде! Есть любовь и дети. Это непроходящая радость. Она всю жизнь рядом. Твоя жена, дети, друзья, они как звезды!
— Ага! Вон вчера ваши оперативники прямо со школы двоих пацанов забрали. Из туалета в наручниках повезли. «Травку» курили, марихуану. И что-то не поделили, махаться стали. Ножи вытащили. Правда, их вовремя расцепили. Их матери прибегали в школу за характеристиками. Как они ругали своих пацанов! Знать, круто от них получали, не радовались деткам. А Перепелкина из восьмого! Ее с панели за ухо директор школы привел. Она даже на большую перемену подрабатывать убегала. Знаешь, как директора обозвала? Старым козлом и импотентом. Пообещала натурой с ним рассчитаться, если аттестат ей пораньше выпишет. А училок с головы до ног забрызгала. Они ее стыдить стали, а «телка» во все места им напихала. Обозвала так, что пацаны не все поняли. И пообещала каждой из них разборку.
— Ничего себе девочка! — качал головой Илья Иванович.
— Это еще что? Вызвали ее предков в школу. Мать в истерику, отец по морде дочке дал, ругаться стал. А она как врубила ему промеж ног, послала всех и выскочила из школы. Уже сколько дней не приходит в класс. Во, радость от нее родителям! И таких полно. Стоит ради них жить? Они, по-моему, быстрей болезни своих стариков в могилу отправят.
— Ну, ни все такие! Смотря, как растили. Где-то не доглядели, упустили. Вот и получился сбой!
— А разве ты отца все время держал возле себя и водил за руку?
— Некогда было, я работал один за троих. Оно и тогда, и теперь людей не хватало в милиции. А все от того, что зарплаты маленькие, нагрузки большие. Требования растут, а заинтересованность гаснет. Люди с утра до ночи работают, буквально на пределе, на износ, а что имеют,— отмахнулся устало.
— Дед! Почему ты не ушел из милиции? Вот ведь в любой день на пенсию уйти можешь, выслуга есть, сам говоришь. Устаешь, пора бы отдохнуть, а тебя из отпуска отзывают. И ты, как угорелый, бежишь в милицию. Через неделю начинаешь стонать по работе. Чего дома не сидится?
— Степка, тебе пока не понять. Я люблю свое дело. Знаю, что нужен там. А раз так — живу! Нужность великое дело. Она силы дает, выдергивает из болезней и депрессии, помогает смотреть на жизнь философски, отметая мелочи. Нужность, это смысл жизни. Вон, наша бабуля, разве ей легко? А знает, что без нее нам не прожить, что она в каждой секунде нужна нам всем. Потому, держит себя в руках, даже больная не лежит, все делом занята. Ее заботы не кончаются. А ведь не жалуется, справляется молча, потому что любит нас, вот и заботиться о каждом, забывая о себе. Вот это и есть любовь, тихая, бессловесная и постоянная, на полной самоотдаче. Побольше бы ей внимания и тепла. Да забываем за своими заботами. Вот и стареет наша голубка. Совсем побелела,— вздохнул человек.
— Она всегда ждет, когда тебя среди ночи вызывают на происшествия. Я видел, как бабуля стоит у окна и молится. Просит Бога, чтоб ты вернулся домой живым и здоровым. Она никогда не ложится, пока не дождется тебя,— вспомнил Степка и добавил:
— Я тоже хочу, чтоб меня ждали вот так, как тебя.
Илья Иванович погладил Степку по голове, увидел Яшку, спешившего домой, встал навстречу сыну:
— Что так поздно? У друзей засиделся?
— Какое там? С бабулей занимался. Внучка из дома выставила. Надоела ей старая, устала заботиться. А бабка вырастила, выучила, замуж отдала.
Да только эта змея ни с кем не ужилась. Муж со свекровью выгнали. Дали ей комнатуху с работы, она в ней притон развела. Люди, соседи ее, не смирились и выкинули сучку взашей. Ее бабка приняла, куда деваться, родная! Та дрянь оформила дом на себя, а старуху в пансионат решила сплавить. Но пока документы оформляли, поругались. Бабуле внучкины хахали надоели. Вот и заискрило меж ними. Внучка бабку из своего дома вытолкала, а соседи увидели и позвонили мне. Поставил все на свои места! Теперь внучка ждет решения своей участи в камере. Знаешь, какой «прожектор» подсадила бабке на глаз. Я свой кулак еле удержал, чтобы ни ответить той чмо взаимностью. Ох, какой базар она подняла! Меня вместе с бабкой вконец испаскудила. Теперь в камере базлает, оперативников веселит. Им такое не часто приходится слышать. Мужики-алкаши против этой дряни грудные дети!—возмущался Яков.
— Пошли домой. Мать нас к ужину вконец заждалась. Видишь, в окне? Давай ее пощадим! — позвал Илья Иванович за собою сына и внука.
— А я сегодня две пятерки получил по литературе и истории. Еще трояк по алгебре. Ох, и мучает меня наша математичка! Въедливая и вредная, как клещ. Половину урока пытала. Все хотела меня дураком выставить перед классом. Но другие не лучше, еще меньше меня знали и уравненье не решили совсем...
— Степка! Знания нужны тебе! — возмутился Яшка.
— А мне алгебра не нужна и дальше не пригодится, чего время на нее буду тратить?
— Кем же хочешь стать?
— Криминалистом! Как ты, дедунь! — ответил уверенно и добавил:
— Я твою литературу изучаю! Вот это класс! Все интересно.
