— Твой, видимо, устаревший, а этот новой модели, современный, с плоским, жидкокристаллическим экраном. Самый супер! — хвалился Андрей.
— Меня мой устраивает,— буркнул пацан глухо.
— Отец научит тебя водить машину,— встряла Анна.
— А чего учить? Я итак умею. Нашу давно вожу. Вот только годов не хватает, чтоб права дали! — ответил не задумываясь.
— В городе у тебя большой дом!
— А мне и тут хорошо. Даже своя комната есть и мастерская! — перебил пацан.
— Все ж Андрей Егорович твой родной отец! Его тебе никто не заменит. Он твое будущее устроит, все ж город ни деревня! Там выбор большой и возможности иные,— встряла Анна.
— Я уже выбрал свое,— буркнул мальчонка и, глянув на бабу зло, продолжил вскипев:
— Родной? Мне лучше знать, кто роднее! — отвернулся от гостьи резко.
— Степ! Я предлагаю тебе поехать с нами в город. Все увидишь сам. Понравится, останешься у нас. Если не захочешь, вернем сюда, обратно! — неуверенно предложил Андрей Егорович.
— А я не хочу в город. С меня хватит, жил там.
— Мы не виноваты, что твоя мать оказалась сволочью! — перебила Анна.
— Может вы хуже ее, откуда знаю? — выпалил мальчишка неожиданно.
— Мы подружимся с тобой, вот увидишь. Я никогда тебя не обижу,— обещала гостья вкрадчивым голосом.
— А я не хочу дружиться с чужой. Зачем я вам нужен? Вместо куклы что ли? Когда надоем, прогоните, как мамка.
— Ну что ты? Мы навсегда заберем.
— Не хочу! Ни насовсем, ни на время. Я тут свой! Вы оба чужие! Зачем пристали? Мне хорошо здесь! Слышите? — резко встал и ушел в свою комнату, не попрощавшись с гостями.
— Помогите вы нам, Яков! Мы будем очень заботиться о сыне! — просил Андрей Егорович.
— Как помочь? Не хочет ребенок к вам, не верит. Не признал! Такое не внушить и не убедить, Степка сам выбирает. Мы не навязываем ничего,— вмешался в разговор Илья Иванович.
— Яков! Ну тебе зачем мальчишка? Ведь он всем вам совсем чужой. Сколько проблем из-за него! А когда развяжете от него руки, появится своя семья, родные дети, жизнь наладится. Разве я не права? — спросила гостья.
— Видишь ли, Анна, Степка с нами ни первый день. Годы прошли,— напомнил Терехин.
— Но у тебя впереди целая жизнь!
— Ребенок нашей семье не помеха!
— И все ж родной лучше!
— Есть другое родство. Оно без уговоров и обещаний, его не купить за конфеты и пряники. Оно в душе живет, сказкой и песней, когда не нужны слова. Вот так и здесь. Не поверил мальчонка, не легла к вам его душа. А попробуй, поверни, коли за плечами горе помнится. Сколько раз ты приезжал, Степка никогда не вышел тебе навстречу и не назвал отцом. Почему так, только ему известно. Одно знаю, дети никогда не ошибаются в людях. Это давно известная истина! — вставил свое слово Илья Иванович и, кивнув головой на прощанье, дал понять, что гостям пора уходить.
Андрей Егорович, неловко переминаясь с ноги на ногу, попросил разрешения у Яшки позванивать иногда, чтобы справиться о сыне. Тот согласился и, проводив гостей, вернулся в дом.
— Ты эту мачеху давно знаешь? — улыбался Илья Иванович.
— Одного не пойму, зачем им через столько лет понадобился Степка? — не захотел ответить на вопрос Яков.
— Бабонька деловая! Решила нашим мальчонкой мужика цепями к себе приковать. А потом, прибрав все к своим рукам, отделаться от обоих.
— Но ведь они и так расписаны.
— Блефовал мужик. Баба с ним недавно. А Степка стал последним условием. Удастся его уговорить, распишется с нею. Сорвется, значит, ничего не получит,— ответил криминалист.
— Почему так думаешь?
— По тому, как неуверенно она с ним держалась. На каждом слове спотыкалась, очень боялась попасть впросак. Но проколов не миновала. Андрей мужик тертый, но и он ошибся. Им нельзя доверять ребенка. Семья эта хрупкая и недолгая. Она вся в золоте, а ему разуться стыдно, носки рваные. Уж не говорю о рубашке. Воротник от грязи колом встал. Коли были б расписаны, кольцо носил бы. Тут же, кроме траура под ногтями нет ничего. Зато она, как карнавальная ночь, вся светится. Вот и делай вывод.
— Степка без твоих наблюдений им отказал.
— Разбирается в людях. Я думаю, что этот их визит был последним,— сказал Яшка.
— Тут не угадаешь. Но одно могу сказать твердо, шансов у них нет.
...За прошедшие с того дня годы, Андрей Егорович ни разу не позвонил и не приезжал к Терехиным. Он будто забыл о сыне, обидевшись за категорический отказ и полнейшее равнодушие к нему — родному отцу.
Степка, как и раньше, быстро забыл о приезде отца.
Ни до того ему было. Общительный, веселый мальчишка обзавелся в школе друзьями и вовсе не думал о переезде в город. У него появились друзья не только в школе, а и в поселке. Были среди них разные люди, даже старики. Вот так пробегал он мимо дома бабки Елизаветы Андреевой, та попросила мальчонку помочь ей, достать ведро из колодца. Уронила, не удержала его, а достать не может сослепу, хоть и крюк есть. Степка быстро поднял ведро и, чтобы бабка больше его не роняла, закрепил свободный конец веревки на колесике, и Елизавета легко и быстро поднимала воду.
— Спасибо, детка! Вот возьми яблоков.
— Не надо! У нас своих полно.
— Тогда грушу тряхни, набери себе.
— Своих хватает,— отказался Степка.
— Цветов сорви!
— Не стоит, без них палисадник скучным станет,— пошел к калитке. Но бабка окликнула:
— Ты заходи ко мне, слышь, внучок!
С того дня они здоровались. Потом помог ей донести из магазина тяжелую сумку. Бабка благодарностями засыпала. На весь поселок мальчишку хвалила. Говорила, что теперь внук Иваныча ее другом стал.
Елизавета издалека его узнавала и звала к себе в гости. То на блины или на вареники с картошкой. А однажды похвасталась:
— Слышь, Степа, а ко мне внучка приезжает из города! На все каникулы. Она тоже учится. Уж и не знаю где! Давно с ней не виделись, так вот познакомишься, может, подружитесь. И Ксюшка в самом деле приехала на зимние каникулы. Только вот досада! Она была вовсе не школьницей, а студенткой мединститута. Она встретила Степку как своего дружка-ровесника. Все благодарила за помощь бабке. А на следующий день позвала покататься на лыжах.
— Я плохо на них держусь! — отказывался мальчишка.
— Научу, не бойся,— уговорила и увела за поселок в заснеженные поля, к самому лесу.
Степка устал и продрог. Ему хотелось домой, но Оксанка развела костерок из хвороста и усадила мальчишку греться, сама пританцовывала, что-то напевала, чтоб не замерзнуть, и вдруг увидела двоих людей, бегущих к ним на лыжах со стороны поселка.
— Глянь! Какие-то козлы хотят у нашего костра погреться,— указала Степке на лыжников.
— Это не козлы, а мой отец и дед,— узнал мигом пацан.
— Степка! Ну разве можно, не предупредив, уходить так далеко? — упрекнул Илья Иванович внука, а Яшка, сразу оценив обстановку, уже знакомился с девушкой. Они вместе пошли за хворостом, подживили костер, о чем-то говорили без умолку. Илья Иванович присел рядом с внуком. Огляделся вокруг. И, придвинувшись к Степке, сказал совсем тихо:
— Когда-то вместе с Толяном мы приходили сюда на лыжах. Совсем молодыми были. Безусыми, но такими счастливыми. И не ценили, не понимали многое. Как хочется вернуть из того времени хотя бы один денек! Но не получится. Укатала нас жизнь безжалостно. Разболелся мой Анискин. Отправил его Сазонов на лечение в город. Наши клистоправы говорят, что у Толяна рак, но я им не верю. Наши часто ошибались в диагнозах,— помрачнел человек.
— Дед! А рак это плохо?
— Самая страшная болезнь, какая только есть на свете. Редко кто от нее избавляется.
— Выходит, Анискин скоро помрет?
— Не знаю, может судьба пощадит его. И оглянувшись на Яшку с Оксаной, спросил:
— Где ты с нею познакомился? Нам в поселке сказали, что видели тебя с чужою женщиной, какая тащила тебя к магистрали. Мы с отцом перепугались. Женщина — это серьезно! — рассмеялся человек, глянув на девчонку, прыгающую через костер зайцем.
— Я уж чего только не передумал.
— Оксанка не женщина! Она студентка. Внучка моей подружки Елизаветы.
— Что? Эта подружка была у меня училкой по физике. Она, наверное, даже царя помнит. Ну и подружка у тебя!
— Она еще молодая. У меня и старее ее есть. Не веришь? Вон дед Кузьма! Какой рядом с хлебозаводом живет. У него даже борода желтая от старости. И лицо совсем всмятку. Зато глаза, как у меня, все без очков видит. Любую старуху в темноте разглядит без ошибки. Каждого человека в поселке знает не только в лицо, а и по имени. Он самый добрый, никого никогда не ругает и мне говорит, чтоб не гневался, себя не гробил и другим зла не чинил. Я ему помог уголь в сарай переносить, потом дрова сложили, я двор подмел. А знаешь почему? Он улыбается как солнышко, от него тепло в самую душу лезет. И он всем ласковые имена дает. Я у него ясный молодец! А еще он много всего знает. И про поселок, про людей. Все помнит. Хотя плачет, как тяжело было, но никого не ругает. Вот такие мои друзья. Я средь них совсем маленький, а часто кажется, что сам такой же, как они. Что все это когда-то было,— задумался Степка, глядя в костер.
