- Куда же ты так разбежался, что перед глазами всё мелькает? – задал вопрос Володя.
- Да не я, а темп жизни придаёт нам ускорение. Кажется, ещё вчера мы волновались сдавая вступительные экзамены, а сегодня уже встали на выпускной порог окончания училища. Да и свою личную жизнь устраивать нужно.
- В целом, жизнь народа в стране заметно улучшилась. Получше и повкусней можно поесть. «Цветы жизни» расцвели симпатичными девушками, которые получив возможность качественно и красиво одеваться, в мастерской природы стали такими произведениями искусства, что глаз не отвести, - заметил Володя.
- Вот-вот, на них-то глаза у меня разбегаются в первую очередь! Выбор своей подруги нужно сделать на всю жизнь и за себя, и за неё. Ведь она, сердешная, нашей жизни совсем не знает!
- Ты ей, а главное своему чувству поверь и доверься раз и навсегда! А то будешь, перебирая, мыкаться в холостяках до конца жизни. Это при мамочке холостяком беззаботно жить можно. У нас вся жизнь в дороге и на чемоданах, - вступил в разговор Антон.
- Можно подумать, что у тебя уже всё разложено по полочкам и в кармане, - вовлёк его в дальнейшую беседу Володя.
- Да нет, жизнь по полочкам не разложишь! А вот принципы подхода к ней у каждого из нас, пришла пора, должны определиться.
- Вот и я о том же, - подал голос Лёня. – На курсантские денежки семью содержать не сможешь! Что это за мужик, который на шею родителей сажает жену, а может быть и внуков?! Настоящий мужик должен созреть не только физиологически, но и материально.
- Оно то так, против таких принципов выступать глупо. А вот, как эти принципы согласуются с нашими, уже женатыми товарищами, - замолк в ожидании ответа Володя.
- Это вопрос к нашим женатикам, - начал Антон. – Каждому своё! А вот отвечать за свои поступки, я думаю, - продолжал он – училище нас научило. Сдерживать свои эмоции, в том числе, и сексуальное влечение к женщине, это дело моральных устоев ответственности, заложенное обстоятельствами и образом жизни в каждом из нас. Наши товарищи не устояли, но были ответственны и женились, дай бог им счастья в семейной жизни.
- Ох…, запретный плод, тем более, когда он на вкус неизвестен, уж очень сладок! – произнёс мечтательно Володя. – Сколько раз в мечтах и наяву мне хотелось поцеловать и, прижавшись к стройному телу молодой дивчины, пойти далее! Но вот эти, вдолбленные в башку, моральные устои, всегда вовремя давали команду «Стоп!».
- Кончай шептаться, - проскрипел недовольным фальцетом Слава Дмитров.
В зал, сквозь мирное посапывание уже спящих курсантов, проскользнула минутная тишина. Тишина действительно была непродолжительной, ибо была взорвана рокотом, катящихся по плашкам паркета, гантелей. Р-р-р, р-р-р – одна за одной катились увесистые железяки.
- Ну, что такое, кто балуется!? – послышались ворчливые, недовольные голоса, разбуженных грохотом гантелей, курсантов.
- Хи-хи-хи, – донёсся приглушенный смешок со стороны койки Толи Смирного. – Это вам привет от брыкающейся лошади Фомочкина!
- Ах ты, сукин кот! – завопили курсанты. – Сейчас ты запоёшь нам колыбельную, осваивая профессию летающего Пегаса!
Курсанты дружно набросились на Анатолия, одели на него гимнастический страхующий пояс и, подтянув на блоках, подвесили шутника к потолку. Он висел и канючил пощады. Его заставили вспомнить и произнести клятву при вступлении в пионеры: быть честным, правдивым и так далее. В своей изобретательности гардемарины выискивали самые необычные наказания, каждый из них требовал возмездия за прерванный сон.
Наконец, Антон сказал:
- Пусть три раза прокукарекает и с него хватит!
С этим все согласились, ибо спать уже действительно хотелось. Толе простили все его грехи, спустили на землю и вскоре спокойный сон овладел их сильными и здоровыми молодыми телами.
Следующий день ушёл полностью на благоустройство спального помещения. Его отскабливали от брызг побелки, помыли окна, покрыли мастикой паркетный пол, расставили койки – одним словом, всё своё хозяйство и быт привели в рабочее состояние.
Добрую треть гардемаринов назначили командирами взводов в младшие курсы курсантов.
В хороводе хозяйственных работ работали в основном руки и ноги, голова же Антона была поглощена воспоминаниями о прошедшем отпуске.
Со Светланой, мелькнувшей чудным видением, которое как-то незаметно прочно поселилось в его сердце, Антон познакомился именно в этом отпуске. Почти каждый день под вечер на велосипеде он отправлялся за 15 километров в село на свидание со своей юной очаровательной подружкой.
Вместе, по тихой, заросшей травой сельской улице, они выходили в поле и под музыку звёзд слушали напевы земли о зрелом лете. Они любовались красотой и щедростью даров окружающих их садов, рощ и тонущих в сумраке, желтеющих нив, сработанных стараниями чудной украинской природы. Правда, Антон больше смотрел на свою более близкую звёздочку. Он ещё в полной мере своим умом не осознал, что она в бурном житейском море станет его ярким и надёжным маячком, любящим и любимым человеком. Но его сердце безоговорочно приняло и поверило, что Светлана именно та искомая половинка, без которой он уже не сможет жить и быть счастливым. Слово жена, на ближайшее время в связи с учёбой и не совсем ясными перспективами материального становления, было ещё очень далёким до реализации наяву. Несмотря на это его сердце, ощутив резонанс бьющегося сердечка подружки в ответном чувстве любви, чёткими буквами долговременной памяти записало:
- Это твоя судьба, это твоя любовь, это твоя радость и горе, и другой тебе не нужно до конца жизни твоей!
Антон и в мыслях не допускал близости за пределами границ любящего взгляда, прикосновения к руке любимой, а поцелуй был критической межой дозволенного. Он уже давно осознал, что любовь, как и всё на свете, даёт истинное наслаждение и счастье, приоткрываясь в своё время постепенно, сохраняя свои чарующие тайны для будущих открытий. Выпивая весь сосуд до дна пьянеешь, но пустая посуда и пьяный алкоголик никому не нужны.
- Эй, Антон, пошли звонить Галине, пригласим её на танцы в Екатерининский парк, ведь завтра увольнение в город, - прервал его сладкие воспоминания Ефремов Володя. Ему Галина нравилась, хотя её чувства и симпатии склонялись больше в сторону Антона.
- Звони сам! Впрочем, зови Леонида, попросим Галю привести с собой двух подружек. Погуляем по парку, потанцуем, - согласился Антон.
Последние августовские дни, бархатом тепла уходящего лета, баловали ленинградцев, наполняя одних щемящим чувством потерь прожитых лет, других – одаривали надеждой, что всё повториться, возрождаясь и обновляясь в дыхании грядущей вечно юной весны.
На следующий день наши друзья, дождавшись увольнения в город, высадились из трамвая у Нарвских ворот и направились к условленному месту встречи с девушками.
Идут гладко выбритые, пахнущие одеколоном «Красная Москва», брюки отутюженными стрелками так и режут густой, пропитанный запахом цветов воздух, три прочно сбитых молодца! Прохожие ленинградцы, любуясь молодостью, провожают их доброжелательными взглядами. Один из них, пожилой мужчина интеллигентного типа, заинтересованно их осмотрел и, радостно улыбаясь будто встретил старых знакомых, поздоровался. Горожане города Петра моряков уважали и любили издавна. Многие из них сами служили во флоте и были готовы всегда и всюду, даже с незнакомыми, но своими «в доску» братьями- моряками поговорить и вспомнить, как было когда-то и как обстоят дела теперь.
Незнакомец явно что-то от них хотел получить. Друзья остановились. Настоящего питерского рабочего традиций и закваски старой гвардии труда, отличить от интеллигента интеллектуала можно было только по рукам. У нашего незнакомца мозолистые, натруженные руки сразу же выдавали рабочего, именно этого происхождения.
Он поздоровался, потоптался на одном и том же месте, извинился и как-то виновато поглядывая на курсантов, представился:
- Я, Пётр Иванович, на Флоте не служил, но всю жизнь, вот этими руками, строил корабли. И дело даже не в этом. Так получилось, что в этот чудесный день я остался совсем один.
Я действительно один…. Всех моих родных и близких людей в блокадном городе забрала война. Сегодня у меня день рождения, дом рядом, стол накрыт. Прошу не отказать и своим присутствием скрасить гостеприимство одинокого хозяина.
Смущённые неожиданным приглашением, гардемарины молча переглянулись, ожидая кто первым скажет, что же им делать?
- Так, - произнёс Антон, - отказать Петру Ивановичу нельзя. – Но у нас свидание с девушками, прямо через 5 минут! Вы следуйте с именинником к нему домой. Я, с разрешения Петра Ивановича, несколько погодя, подойду уже с девушками.
Антон еле успел на свидание, еле убедил девушек пойти на неожиданный день рождения и, в конце концов, купив огромный букет цветов, они поднялись на третий этаж и вошли в квартиру, где уже сидели его друзья. Растроганный хозяин принял поздравления, цветы поставил в вазу с водой и пригласил всех к столу.
