Река продолжала нести нас в хорошем темпе, и плотом было удивительно легко управлять. Пу отталкивался шестом от речного дна. Временами он поднимал руку, показывая, что нужна наша помощь.
Очень скоро Чарли устала стоять. Ей не оставалось ничего другого, как встать на колени, ухватившись за треногу. Изумрудная река извивалась сквозь нескончаемые мили призрачных темных джунглей, и нас окружала тишина. По обеим сторонам реки на крутых берегах высоко поднимались кроны тонких деревьев. Туман оседал на листьях. Мы видели стадо буйволов на мелководье. Наш плот миновал крохотные поселки, в которых не было заметно никакого движения, жители спали, так что мы вполне могли сойти за персонажей их снов.
Местами приходилось вести плот между гладкими белыми валунами. На быстринах бамбуковый остов тревожно скрипел, но плот выдержал. Два часа мы плыли в полной тишине, завороженные незнакомым великолепием лунной реки. Затем чуть не сели на камни. Без предупреждения Пу прыгнул в воду и стал выталкивать плот с быстрины. Нам с Миком пришлось тоже залезть в воду и помочь ему. В конце концов все вымокли, то проводя, то подталкивая плот между валунами. Это препятствие вывело нас из транса, в который мы погрузились, поддавшись чарам реки. Наравне со всеми старалась быть полезной и Чарли. С берега, из темноты, раздалось недовольное фырканье буйволов, когда мы проплывали мимо.
Ниже по течению мы начали двигаться немного медленнее. Я опустил в воду шест и услышал слабый всхлип за спиной. Я повернулся: Фил сидел на корточках и плакал.
– Фил! – Я отложил шест. – В чем дело, Фил?
Он покачал головой. Я взглянул на Мика, но он, отталкиваясь шестом, вглядывался в берег. Я сел на корточки рядом с Филом и взял его за руку. Он плакал.
– Я в аду, папа. Вы вернетесь домой, а со мной что? Я в аду. На мне кровь.
Тут до меня дошло. Как я мог не понять этого раньше? Как я мог оказаться таким тупицей? В тот раз еще, когда он мучился на маковом поле. Я посмотрел на Мика, и он, поняв, что я сам догадался, еле заметно кивнул.
– О господи, – воскликнул я. – Боже мой, Фил! Я ведь понятия не имел!
Пу тревожно вскрикнул. Мы приближались к новой стремнине, и внезапно все перестали работать шестами. Я встал, поднял свой шест, окунул его в воду и, несмотря на боль в руке, с силой оттолкнулся. А потом все вместе. Мы проскочили между гладкими валунами по кривой, и, когда я оглянулся, Фил был снова на ногах, решительно упираясь шестом.
Через какое-то время мы увидели еще одну деревню, на берегу лежал десяток вытащенных на сушу плотов и два местных жителя сидели у небольшого костра. Они в изумлении уставились на нас, но Пу не стал с ними разговаривать.
– Мон, – прошептал он, когда мы проплывали мимо поселка.
Меня заинтересовало, все ли люди на этой реке находятся под контролем Джека.
– У них есть телефоны? – спросил я. Пу рассмеялся:
– Ууу! Нет селефон для мон!
Теперь он выглядел более спокойным. Чем большее расстояние отделяло нас от Джека, тем больше я верил в наш успех; но окончательно успокоюсь я по крайней мере не раньше Чиангмая. Плавание, казалось, будет бесконечным, а состояние наших нервов превращало его в утомительное занятие. Часов через пять небо начало белеть, и вот мы уже плыли в предрассветном тумане.
Нам стали встречаться отдельные местные жители, торопившиеся по своим делам. Береговая жизнь набирала обороты. Местные улыбались или удивленно смотрели на нас, а чаще всего не обращали внимания. Джунгли впереди стали покрываться розовым румянцем, а вскоре взошло солнце, залившее реку красным светом.
Дальше вниз по течению активности стало еще больше. Мы проплыли мимо палаток военного лагеря. Пу сразу напрягся. Один вооруженный солдат стоял на берегу реки, наблюдая, как мы приближаемся к нему. Он прокричал что-то, и туман заглушил его слова, которые, как плоский камешек, скользнули над водой.
– Плохо! – Пу стал править к берегу. – Вы сказать ему я проводник турист, – сказал он через плечо.
– Почему?
– Он человек Джек. Джек платить армия здесь. Армия есть селефона.
Мы толкнулись плотом в берег, довольные уже тем, что по крайней мере можно размять ноги. Солдат выглядел озадаченным. Его товарищи разбивали невдалеке еще одну палатку, при этом они, по-видимому, заинтересовались нами гораздо меньше. Он задал Пу массу вопросов, и тот отвечал односложно.
Солдат повернулся к нам:
– Что вы здесь делать?
– Путешествуем, – ответил я жизнерадостно. – Туристы.
– Путешествуй? Нет путешествуй! Здесь нет путешествуй!
– Есть, – возразил я. – Лучший маршрут в Таиланде! Никаких туристов! Красота!
Солдат рявкнул на Пу, который постоянно отводил взгляд.
– Нет маршрут! – повторил он мне.
Тут я вспомнил, что у меня в бумажнике был квиток, выписанный агентством «Панда Трэвел». Я очень театрально все разыграл, когда вынул квитанцию и показал ее солдату, как будто это было мандатом, подписанным королем Сиама.
– «Панда Трэвел!» – торжественно произнес я. Он явно не умел читать по-английски, но делал вид, что умеет: щурился, разглядывал печать и проверил адрес в Чиангмае, который был вписан по-тайски.
– Чиангмай! – вставил я бойко.
– Чиангмай?
– Да, Чиангмай. «Панда Трэвел».
– «Панда Трэвел»?
– Да, – сказал я. Было интересно, сколько времени мы сможем повторять друг за другом.
– Спроси его, – предложил Мик Пу, – не продаст ли он нам парочку сигарет.
Пу спросил, и солдат рассмеялся. Он вытащил пачку местной марки, и Мик протянул ему банкноту. Чарли, Мик и я взяли каждый по штучке и выкурили, изобразив – возможно, слегка преувеличенно – наше блаженство, как будто солдат только что спас нам жизнь. Солдат снова рассмеялся. Мик купил у него пачку, и солдат тщательно припрятал деньги.
Однако он был не вполне удовлетворен. Он чувствовал подвох, но не мог нас раскусить. Мы, безусловно, были похожи на группу туристов: четверо людей с Запада и тайский проводник. И тем не менее даже я чувствовал, что-то с нами не так, а понять, в чем дело, не мог. Солдат вернул мне мою квитанцию от «Панда Трэвел» и пошел к плоту. Он начал возиться с завязками на нашей поклаже. Потом ему это надоело, и он снова повернулся ко мне. Я все еще курил.
– «Панда Трэвел»?
– Да, «Панда Трэвел».
Я изо всех сил старался сохранять беспечный вид. Поскольку я стоял у самой воды, мой взгляд случайно упал на реку. В розоватом утреннем свете я увидел в воде свое отражение. На меня таращилась изможденная физиономия с дикими безумными глазами. Это был человек, доведенный до последней степени отчаяния, – одним словом, до ручки.
Еле заметным жестом солдат нас отпустил. Пу осторожно спихнул плот обратно в воду, и мы наигранно беззаботно оттолкнулись от берега. Солдат глядел нам вслед, пока мы не скрылись за речным поворотом.
– Он свяжется с Джеком? – спросил я Пу.
– Может, да. Может, нет. Плыви.
Примерно через час Пу ловко подвел плот к берегу. Под деревьями нас ждал таец, неторопливо куривший сигарету с бесстрастным выражением лица.
Я заметил джип на обочине проселка. Выше по склону. Пока мы надевали обувь, таец помог Пу отвязать поклажу, и они вдвоем снесли рюкзаки к джипу. Затем Пу вернулся к плоту и столкнул его в реку. Плот качнулся и поплыл, но уже без нас.
Пу сидел на переднем сиденье, рядом с водителем и вещами, а мы вчетвером сзади, стараясь не смотреть друг на друга и еще не веря, что нам это удалось. Торжествовать раньше времени значит испытывать судьбу. Джип подпрыгивал и трясся по пыльной дороге, а через час мы выехали на шоссе, и машина пошла нормальным ходом.
Перед Чиангмаем мы притормозили и ждали, пока Пу договаривался с водителем грузовика, чтобы тот отвез нас в город. В конце концов мы залезли в кузов.
– Вы мне платить за работа, – сказал Пу серьезным тоном.
– Без вопросов, – ответил Мик. Он вытащил пачку банкнот и протянул деньги Пу. Тот взялся за рюкзаки и перекинул их к нам.
– Ууу! Пока, прощай! – ухмыльнулся Пу. Он вскочил в желтый джип и укатил тем же путем, каким мы сюда прибыли.
Грузовик повез нас окраинами Чиангмая. Солнце стояло высоко, начинало ощутимо припекать, и мы уже начинали скучать по прохладе джунглей. Мик раздал сигареты, и мы закурили.
– Эти рюкзаки… – начал Фил.
– Что такое?
– Они какие-то легкие.
Мы посмотрели на рюкзаки, расстегнули, и, хотя они были набиты нашей одеждой и нашими вещами, Фил был прав.
– У меня был тяжеленный рюкзак, – сказала Чарли.
Мик затянулся, выпустил дым по ветру на тарахтящего следом за грузовиком моторикшу и повернулся к нам.
– Нас подставили, – произнес он.
Нас действительно подставили. Позже мы подсчитали, что у каждого в рюкзаке было по пять килограммов, не меньше, первосортного морфина, который мы благополучно доставили в Чиангмай под самым носом у тайской армии. Конечно, идея использовать нас в трафике могла прийти в голову Пу, но почему-то за ним мне мерещилась тень Джека.
