— Как хорошо, я так хочу повидать малышку. — Панта обегает магазины на улице Лима, Панта покупает игрушки, куклу, нагруднички, платьице из органди с небесно-голубой лентой. — Изменилась она, наверное, за год, как ты думаешь, мама?
— Поча говорит, Гладис как пышечка, толстенькая, здоровенькая. Я слышала по телефону, как она играла, моя милая внученька. — Сеньора Леонор идет в Хранилище креста в Моронакоче, сеньора Леонор обнимает «сестер», покупает медальончики с изображением младенца-мученика, открытки со святой Игнасией, крестики брата Франсиско. — А как Почита обрадовалась, когда узнала, что тебя переводят из Икитоса, Панта.
— Вот как? Ну что ж, это естественно. — Панта входит в цветочный магазин «Лорето», Панта выбирает орхидею, идет на кладбище, кладет орхидею в нишу Бразильянки. — Но уж, наверное, не так, как ты. Ты, как узнала эту новость, помолодела на двадцать лет. Того гляди, пойдешь петь и плясать по улицам.
— А вот ты, наоборот, ничуть не рад. — Сеньора Леонор переписывает рецепты амазонской кухни, сеньора Леонор покупает ожерелья из семян, из чешуи, из клыков, цветы из птичьих перьев, луки и стрелы из разноцветных ниток. — Никак этого не пойму, сыночек. Вроде как опечален, что бросаешь грязную работу и снова становишься настоящим военным.
— Тут пришли солдаты и прямо рты раскрыли, бандиты, как увидели его, мертвого, на кресте. — Пичуга играет в лотерее, Пичуга переносит воспаление легких, работает служанкой, просит милостыню на папертях. — Иуды, ироды проклятые. Что вы наделали, сумасшедшие, что натворили, казнился этот, из Орконеса, который теперь лейтенант. А братья его и не слушают, все на коленях, руки кверху и молятся, молятся.
— Не то чтобы опечален. — Пантосик всю последнюю ночь бесцельно бродит понурившись по пустынным улицам Икитоса. — Как ни говори, три года жизни. Мне дали трудное задание, и я его выполнил. Несмотря на все сложности, на непонимание, с которым встречался, я, можно сказать, хорошо поработал. Создал живое дело, оно росло, приносило пользу. А теперь его одним ударом разбивают вдребезги, и мне даже спасибо не сказали.
— Значит, грустишь? Просто привык якшаться с этими разбойницами, с этим сбродом. — Сеньора Леонор не знает, что делать с гамаком, и решает забрать с собой в ручную кладь, вместе с чемоданчиком и папкой. — Другой бы радовался, что уезжает отсюда, а ты грустишь.
— А ты зря размечталась. — Панта вызывает лейтенанта Бакакорсо попрощаться, отдает стоящему на углу слепцу ношеную одежду, заказывает такси, чтобы в полдень ехать в аэропорт. — Очень сомневаюсь, что место, куда нас пошлют, будет лучше Икитоса.
— Я рада куда угодно, лишь бы тебе не пришлось заниматься таким свинством, как здесь, — сеньора Леонор считает часы, минуты, секунды, остающиеся до отъезда. — Хоть на край света, сыночек.
— Хорошо, мама. — Панта ложится на рассвете, но так и не смыкает глаз, Панта встает, принимает душ, думает: «Сегодня я буду в Лиме» — и не чувствует радости. — Я выйду на минуту проститься с приятелем. Тебе надо что-нибудь?
— Вижу, он выходит, сеньора Леонор, и думаю, вот случай подвернулся. — Алисия дает ей письмо для Почи и подарочек для малышки Гладис, Алисия провожает ее в аэропорт, целует на прощанье и обнимает. — Заскочим на минутку на кладбище, чтобы посмотреть, где похоронена эта девка? Давай, Алисия, заскочим. — Сеньора Леонор пудрит нос, сеньора Леонор надевает новую шляпку, вся трясется от гнева в аэропорте, садится в самолет, пугается при взлете. — А потом давай сходим к Святому Августину попрощаться со святым отцом Хосе Марией. Только вас двоих из всего Икитоса я и буду вспоминать с любовью.
— Голова свесилась на грудь, к самому сердцу, глаза закрыты, лицо заострилось и побелело. — Рита устраивается к Сморчку, Рита работает семь дней в неделю, за год делает две чистки, три раза меняет сутенера. — Дождем всю кровь с креста смыло, но братья собирали эту святую воду кто чем — кто ведрами, кто платками — и пили ее, очищались от грехов.
— К удовольствию одних и к слезному горю других, ненавидимый и любимый расколовшимся надвое обществом, — декламирует Синчи на фоне рокочущих моторов, — сегодня в полдень отбыл в Лиму ставший причиной стольких споров капитан Панталеон Пантоха. Его сопровождала мать и противоречивые эмоции лоретанской общественности. Мы же, со своей стороны, со свойственной жителям Икитоса вежливостью ограничимся пожеланием: счастливого вам пути, капитан, приличного пути!
— Какой стыд, какой срам. — Сеньора Леонор видит внизу под собой зеленую простыню, сеньора Леонор видит густые тучи, снежные пики Кордильер, песчаные пляжи, море. — Все икитосские девки в аэропорту и ревмя ревут, обнимают тебя. Этот город и напоследок припас мне подарочек. До сих пор все лицо горит. Надеюсь, никогда в жизни не увижу больше никого из Икитоса. Ой, смотри-ка, снижаемся.
— Прошу прощения, что опять беспокою вас, сеньорита. — Капитан Пантоха берет такси до пансиона, капитан Пантоха отдает выгладить форму, является в Управление Административной, Интендантской и другими службами Сухопутных войск, просиживает в приемной три часа, наклоняется. — Вы уверены, что мне следует ждать дальше? Меня вызвали к шести, а теперь уже девять. Нет ли тут ошибки?
— Никакой ошибки, капитан. — Сеньорита на минуту перестает полировать ногти. — Они там совещаются, а вам велели ждать. Потерпите немного, скоро вызовут. Может, дать вам еще один фотороман Корин Тельадо?
— Нет, спасибо. — Капитан Пантоха листает все журналы подряд, читает все подряд газеты, тысячу раз смотрит на часы, его бросает в жар, в холод, знобит, хочется есть, пить. — По правде говоря, что-то не читается, нервничаю немного.
— Конечно, а как же иначе, — строит глазки сеньорита. — Решается ваше будущее. Надеюсь, наказание не будет суровым, капитан.
— Спасибо, но дело не только в этом. — Капитан Пантоха краснеет, капитан Пантоха вспоминает праздник, на котором он познакомился с Почитой, как ухаживал за ней, как в день свадьбы товарищи чествовали их. — Я думаю о жене и дочке. Наверное, они уже приехали из Чиклайо. Я так давно их не видел.
— Так точно, мой полковник. — Лейтенант Сантана прочесывает сельву, лейтенант Сантана доходит до Индианы, теряет дар речи, связывается по телефону с начальством. — Уже несколько дней как умер и разлагается. Смотреть страшно, волосы дыбом встают. Оставить, пусть его заберут фанатики? Или похоронить на этом самом месте? Перевозить его никуда нельзя, дня два или три он тут, вонь такая — тошнит.
— А вы не дадите мне еще один автограф? — Сеньорита протягивает ему тетрадку в кожаном переплете, ручку, сеньорита улыбается ему с обожанием. — Совсем забыла про двоюродную сестру Чаро, она тоже собирает знаменитостей.
— С большим удовольствием, раз я уже дал три, почему не дать четвертый. — Капитан Пантоха пишет «Чаро — с уважением и наилучшими пожеланиями» и расписывается. — Но, уверяю, вы ошибаетесь, я вовсе не знаменитость. Давать автографы — дело певцов.
— Вы знаменитее любого артиста, такими делами ворочали, ха-ха. — Сеньорита вынимает губную помаду, сеньорита красит губы, глядясь в настольное стекло, как в зеркало. — Кто бы мог подумать — с виду такой серьезный.
— Можно позвонить по вашему телефону? — Капитан Пантоха еще раз смотрит на часы, капитан Пантоха идет к окну, видит уличные фонари, смотрит, как сгущаются сумерки, представляет, как сыро на улице. — Хочу позвонить в пансион.
— Давайте номер, я наберу. — Сеньорита нажимает кнопочку, сеньорита крутит диск. — Кого позвать? Сеньору Леонор?
— Это я, мамуля. — Капитан Пантоха берет трубку, капитан Пантоха говорит очень тихо, искоса поглядывает на сеньориту. — Нет, еще не приняли. Поча с малышкой приехали? Ну, как девочка?
— Правда, что солдаты прикладами расчищали путь к кресту? — Печуга орудует в Вифлееме, в Нанае, Пичуга открывает собственное заведение на шоссе в Сан-Хуан, у нее нет отбоя от клиентов, дело процветает, счет в банке растет. — И что крест рубили топором? А потом брата Франсиско вместе с крестом выбросили в реку на съедение пираньям? Ну расскажи, Стомордый, что видел, хватит молиться.
— Алло, Панта? — Поча играет голосом, как кафешантанная певица, Поча счастливо улыбается, смотрит на свекровь, на заваленную игрушками крошку Гладис. — Милый, как ты? Ой, сеньора Леонор, я так волнуюсь, прямо не знаю, что сказать ему. Гладис тут, рядом со мной. Она такая лапочка, Панта, вот увидишь. С каждым днем все больше на тебя похожа, Панта.
— Как ты, Поча, дорогая. — Панта чувствует, что сердце у него забилось, Панта думает: я ее люблю, она моя жена, мы больше не будем разлучаться. — Целую малышку и тебя очень крепко. С ума сойти, как хочу вас видеть. Прости, никак не мог приехать в аэропорт.
