Юз Алешковский - Маленький тюремный роман

«Нахлам дис, набичваро маймуно», — попытался было произнести спавший, но не смог; заучить эту фразу, заодно уж вместе с некоторыми темпераментными грузинскими восклицаниями, ему охотно помог недавно пропавший без вести коллега, отличный цитолог Гиви, всегда удивленно пошучивавший, выцедив рог «Напареули», «Ах, «Неужели»…

Александр Владимирович Доброво, 1890 года, место рождения — город Москва, русский, православный, дворянин, выдающийся биолог-генетик, бывший научный сотрудник НИИ, женат, отец взрослой дочери, услышав любезный сердцу хор ангельских голосов, ощутив на глазах, лбу, носу, губах знакомый, горячий, ласковый язык любимой собаки и убедившись в полном отсутствии в мозгу мыслей о науке, чумовой власти, проказе, поразившей родной язык, а также о безумии безвременья, — может быть и вообще, убедившись в отсутствии мыслей как таковых, — был готов к успокоению; тем более, вещество неземного происхождения, попрежнему не имевшее удельного веса, стало напоминать сверхгустую нефть — вредное ископаемое, временно прикинувшееся полезным; оно почти подползло/поднялось до ямочки на его невыбритом подбородке, вот-вот доберется до губ — тогда уже не вскрикнуть и вслух не произнести ни единого из слов родного языка; внезапно А.В.Д. сообщилась полнота душевного спокойствия за Екатерину Васильевну, Верочку, Гена, Диму — вероятно, последнего близкого друга, скорей всего, в не последней из жизней; его душу — опять же как в детстве перед чьим-нибудь днем рождения — охватило радостное предвосхищение скорой встречи на занебесных пересылках с бессмертными душами маменьки-папеньки, разумеется, с душой одного из великих поэтов — певчего щегла бесконечной любви, ласточки вечной свободы — а там, глядишь, и с душами иных замечательных знакомых и незнакомых покойничков, потом… потом встречи, встречи, встречи — бесконечные встречи без прощаний…

В тот же миг Александр Владимирович Доброво действительно успокоился во сне, иначе говоря, он больше не проснулся — помер; и это прекрасное, остановившееся в его уме мгновенье, стало мгновением счастья — верной приметой то ли постоянного — этого никто не знает — то ли временного, как сказал Пушкин, покоя и воли.

Хуторок «Пять дубков», Коннектикут, США, 2009–2010 г.