Высокая стена деревьев, наклонившихся над прогалиной, казалось, догадывалась, что скрывается в ее глубине и зачем они сюда пришли. Тельма отдала Стивену фонарь. Теперь она держалась сзади. Когда Стивен поравнялся с первыми буками, Тельма остановилась в нескольких метрах у него за спиной. Жестом руки она показала, что дальше ему придется идти одному.
Подобно многим людям его поколения, Стивену мало приходилось сталкиваться со смертью. И теперь, приближаясь ко второму мертвому телу за этот день, он почувствовал воображаемый запах и ощутил в горле вкус сырых комнат похоронного бюро, черной одежды, газа, скопившегося в теле, который сочится через поры смазанной жиром кожи. Ничего подобного Стивен не ощущал ни в прошлом, ни сейчас, но от этого впечатления трудно было избавиться. Он вытолкнул зловоние из легких в чистый воздух. Чтобы убедить себя в том, что он пришел просто выполнить работу, помочь другу перенести тяжелую вещь, Стивен достал из кармана веревку и, шагая вперед, стал аккуратно сворачивать ее в кольцо.
Вторая прогалина открылась раньше, чем он ожидал. В желтоватом луче фонаря мелькнуло что-то голубое. Стивен замер и повел фонарем обратно. Пар от дыхания окутывал его голову. Он увидел рубашку, плотную жилетку, пояс вельветовых брюк, на этот раз, слава богу, длинных. Стивен не чувствовал в себе силы осветить лицо, поэтому провел лучом по ногам и остановился на голых ступнях, пальцы которых напряженно торчали в разные стороны. Сбоку от тела лежала стопка одежды: пальто, сверху свитер и рядом, видимо упавшие, носки и башмаки.
Необходимость разглядывать тело в узком луче фонаря раздражала Стивена. Он выключил свет и обошел прогалину, держась спиной к деревьям, пытаясь разглядеть смутный силуэт в центре. Неподвижность тела пугала его, но еще больше его пугала мысль, что оно может пошевелиться. Чарльз сидел, прислонившись спиной к стволу дерева, на котором была устроена его платформа. В тридцати сантиметрах над его головой виднелась расплывчатая полоска нижнего гвоздя. Когда между Стивеном и телом осталось меньше метра, он снова включил фонарь. Пятисантиметровый слой не таявшего снега лежал на плече Чарльза и на складках рубашки вдоль руки. Снег сильно запорошил его колени и клиновидным сугробом скопился на голове. Он покрывал переносицу и верхнюю губу. Это выглядело комично и одновременно отвратительно. Стивен смахнул снег сложенной ладонью, обмел голову и плечи и провел указательным пальцем по носу и губе.
Именно последнее, краткое прикосновение к губе заставило его отпрянуть. Она была слишком податливой, она мягко скользнула по десне, и Стивену показалось, что он ощутил тепло. Он стоял в двух метрах от своего друга и светил фонарем ему в лицо. Глаза Чарльза были закрыты. Стивен почувствовал облегчение. Голова покоилась, прислонившись к стволу дерева, и на лице застыло выражение – если там вообще было какое-то выражение – усталости. Перед смертью Чарльз вытянул прямые ноги перед собой, руки свободно свисали вниз, раскрытые ладони покоились на снегу, который теперь укрывал их от взора. Три верхние пуговицы его рубашки были расстегнуты.
Стивен поворошил фонарем сверток с одеждой. Если там была записка, ее взяла Тельма. Стивен постоял, оттягивая минуту, когда ему придется взвалить тело Чарльза себе на плечи. Он опять вынул из кармана веревку, но никак не мог решить, к чему ее приспособить. Наконец он опустился на колени возле ног своего друга, взял его руками за талию и потянул на себя. Поднимаясь, он наклонил Чарльза и подхватил его за бедра, чтобы перебросить тело через плечо.
Выпрямившись и неуклюже пытаясь нащупать ногами тропу, Стивен услышал у себя за спиной, там, где голова Чарльза постукивала его по пояснице, долгий вздох разочарования, легкий шепот, вырвавшийся со звуком «о». Стивен вскрикнул тонким голосом и отскочил с прогалины, бросив тело в снег. Теперь ему предстояло тащить его обратно к дереву, опирать на ствол и снова повторять самую трудную часть, которая заключалась в необходимости приблизить свое лицо к мертвому лицу друга. Когда он, сгибаясь под тяжестью, выпрямился во второй раз, никаких звуков больше не было.
Если Стивен поворачивался слишком резко, его шатало. А в остальном тяжесть была невелика, потому что вес ровно распределялся у него на плече. Занятия теннисом помогли Стивену набрать форму. Он пошел по тропе, вспомнив, когда закончился относительно светлый участок прогалины, что фонарь остался у него в кармане. Но луна стояла почти точно над его головой, тени вокруг съежились. Поначалу главное неудобство Стивену причинял не вес, а холод, исходивший от тела Чарльза и пронизывающий до костей его плечи и спину. Мертвый груз жадно впитывал его тепло, словно вскоре им предстояло поменяться местами и труп, согретый к жизни, должен был отнести холодное тело Стивена в коттедж.
Стивен дрожал, покрываясь потом. Впереди за деревьями он уже мог различить более светлое пятно первой прогалины. Тельма стояла там, где он ее оставил. Приближаясь к ней, Стивен решил, что сбросит тело Чарльза к ее ногам. Тельма подержит его в нужном положении, когда Стивен, отдохнув, снова взвалит Чарльза на плечи. Но не успел он приблизиться, как она повернулась спиной и пошла обратно по тропинке, которой они пришли сюда. Она ни разу не оглянулась, торопливо шагая вперед. Стивену ничего не оставалось, как следовать за ней.
К тому времени, когда они добрались до участка, заросшего подлеском, и стали взбираться по склону лощины, вес мертвого тела причинял Стивену жестокую боль, особенно в ногах, в шее и в руках, державших ноги Чарльза под коленями. Тельма остановилась только однажды, чтобы достать фонарь из кармана Стивена. До сих пор они не сказали друг другу ни единого слова.
Когда боль стала еще сильнее, Стивен решил, что не опустит Чарльза до тех пор, пока не дойдет до коттеджа. Он должен искупить свою вину перед мертвым другом, к которому был недостаточно внимателен при жизни. Он бросил своего друга прежде, но не бросит его сейчас. Подобные героические мысли помогали Стивену терпеть боль. Но когда наконец Тельма провела его через сад при коттедже в кухонную пристройку и показала, что хочет, чтобы тело Чарльза лежало здесь, Стивен уже не владел своими мышцами, которые задубели и утратили подвижность. Он стоял, качаясь, в тесном, ярко освещенном помещении, не в силах сбросить свою ношу.
– Тяни!– крикнул он. – Ради бога, сними его с меня!
* * *
Подчиняясь не столько требованиям гигиены, сколько необходимости восстановить границу между живыми и мертвыми, Стивен немедленно отправился на кухню и вымыл руки в раковине. Теперь на кухне было тепло и уютно. Прямо из кухни Стивен прошел в гостиную. Много лет назад стену, разделявшую два помещения, снесли, и получилась длинная галерея. Мебели в гостиной было мало, в холодном воздухе витал нежилой дух. Тельма была уже здесь. По-прежнему в пальто, она стояла, прислонившись к подоконнику. Стивен хотел взять стул, но обнаружил, что не может сидеть. Хотя руки у него не дрожали, все тело тонко вибрировало. Где-то в его голове или в комнате, за пределами человеческой слышимости, раздавались причитания. Стивен, так и не сев, прошел вдоль полированного буфета к дальней стене гостиной и повернулся. Ему хотелось пробежаться. У него мелькнула мысль, что сегодня на корте он был бы непобедим. Тельма пересекла комнату, открыла окно с противоположной стороны и вернулась назад. Стивен вновь прошелся вдоль буфета, громко стуча подошвами. Тельма стояла возле холодного камина. Стивен вскинул голову, когда ему показалось, что она что-то сказала, но это было шуршание кожи о кожу – Тельма потерла руки. Он принес из кухни виски и стаканы. Ему с трудом удалось наполнить их, не расплескав.
Питье на вкус показалось Стивену соленым.
– Они что, туда соль добавляют? – спросил он. Тельма недоуменно посмотрела на него, и он не стал переспрашивать. Тем не менее через какое-то время она кивнула. Держа стакан обеими руками, она прошлась по комнате, повторяя движения Стивена. Затем Тельма повернулась к нему спиной и выпила.
– Тебе следует знать, – сказала она наконец, все еще не оборачиваясь, – в этом нет ничего неожиданного. Он несколько раз пытался сделать это в Лондоне. Я думала, переезд сюда даст ему передышку. А это была только отсрочка.
– Мне казалось, я знал его достаточно хорошо, – сказал Стивен. – Выходит, я ошибался.
– Так всегда бывает. Трудолюбие, энергия, целеустремленность – эти его черты были выставлены напоказ, а все остальное, все приступы безумия доставались мне. Переездом сюда мы хотели восстановить равновесие.
Она подошла и встала рядом со Стивеном.
– За исключением того, – сказал он, – что здесь единственным сторонним зрителем был я.
Тельма посмотрела на него взглядом, в котором не было укоризны.
– Верно, Чарльз расстроился в тот день, когда ты уехал, даже не предупредив, а он ждал тебя в лесу. Он не надеялся, что ты его одобришь, хотя это было бы здорово. Все, чего он хотел, это чтобы ты не был против.
