Ирина Солодченко - МУХА НА ВЕТРОВОМ СТЕКЛЕ

Говорил долго и взахлеб. Слушал себя со стороны и как бы снова переживал те чудесные дни. Те редкие дни его жизни, когда… когда он был счастлив.

Толяныч заинтересованно посмотрел на друга из-за толстых линз.

– Так это из-за нее…- резко спросил, осторожно поглядывая на дно стаканчика.

– Что из-за нее? – спросил оторопело.

– А кто она?

– Причем тут она?

– А притом. Я ж тебя знаю как облупленного…

– … Прикинь, упала мне на колени в Румынии и испарилась в Боснии. Ева… Кажется, ее звали Ева… Не помню… Чего ты прицепился?- после Сараево он в первый раз произнес это имя вслух.

– Я? Я прицепился? Это ты меня сюда вытащил.

– Да… Да… Толян… Прости, брат… Не обращай внимания…

Капец… Толяныч – поц в этих делах и ни хера не понимает. Но других нет. И успокоившись, продолжил заново переживать прошлое.

– Прикинь… Распечатали мы, наконец, букинг в Оточаце. Целый день рыскали, где распечатать. А у них как раз День независимости, никто не работает: ни офисы, ни магазины, никто… И тут я выхожу… Прикинь, выхожу я, красава, с распечатанным букингом, а она как прыгнет меня обнимать!… И даже кажется, поцеловала. Прыгала как девчонка… Хвалила меня… Говорила, какой я молодец, что со мной не пропадешь и все такое… Мы договаривались встретиться в Крайове, если потеряемся… В аэропорту. Ей должны были поступить алименты на карточку… А у меня- ни копейки за душой…

Постепенно пыл спадал, а в голове мелькало: «Надо переводить базар… Ни фига кудрявый не рубит в этих делах…».

И внезапно замолкнув, бросил пустой пластиковый стакан в костер. В животе урчало от выпитого и съеденного.

Девушка с фотографии исчезла с глаз долой. Навсегда. Она его просто предала. А предателей не прощают.

– А помнишь, ты что-то нес про какую-то программу? – попытался спрыгнуть с темы.

– Теория программ?

– Да… что-то вроде этого.

– Теория программ… она очень простая, – завелся друг с полоборота, радуясь возможности тоже выговориться. – У каждого человека есть своя программа… Но чтобы ее выполнить надо подчинять себе другие программы, а другим не поддаваться… Это и есть смысл жизни. Вот например я… Ты же знаешь, я далеко не дурак… Но я не реализовался.

– Да, Толяныч, ты – голова… А почему ты не реализовался?

– Потому что у моего сына Валерки программа посильнее… Я свою программу кладу на алтарь его гениальности… Как отец Моцарта… Да и Соня… Мне нужна была другая спутница… Которая бы положила свою жизнь на развитие моих способностей. Но… Соня… Зато она тоже… помогает Валерке реализоваться, как никакая другая мать этого бы не сделала.

– Дурак ты, Толяныч… Это я тебе как друг говорю.

– Да, ты прав… Топчи еще и ты меня… Я привык… Кстати, именно из таких как я и получаются чикатилы… Вот где страшная правда.

– Чикатилы?

– Да… Из-за вот таких забитых мужиков, типа меня, получаются чикатилы. И если ты позвал меня, чтобы высказаться, то и я тебе выскажусь. Не обессудь… Я понимаю как Чикатило, так и Оноприенко… Чикатило давили в детстве… И он отыгрался…

И тут он уже со страхом посмотрел на пресное, круглое лицо своего чуть ли не единственного друга.

– Может, ты и Гитлера понимаешь? Брейвика ты уже реабилитировал…

– Может, и Гитлера…

Вот это да… Что он знает о своем друге детства? Оказывается, ничего…Что Толяныч думает ночами своей неглупой и кучерявой головой? Ведь там что-то варится… Толяныч – это умственный котел… Он все время что-то думает, сопоставляет, рассуждает… И куда выходят эти рассуждения? Где он выпускает пар? Да нигде…

– Толяныч, я тебе как друг скажу. Твоя проблема в том, что ты не перебродил в молодости. Тебе надо было ошибаться, драться и идти своей дорогой. Тебя Соня взяла голыми руками и повела в ЗАГС. Как и меня. Меня тоже взяли за шкебот и повели в ЗАГС. Я не боролся за Таську, не уводил ее из семьи, не отбивал у лучшего друга. Я не выбирал… мы не выбирали…Если бы твой Чикатило просто давал в морду своим обидчикам в детстве, то потом у него все было бы OK…

К черту Толяныча. К черту Чикатило и Брейвика.

Его собственный мир сегодня распался на куски…

И именно ОН сейчас летит по гладкому длинному черному столу. На этот стол чем раньше попадешь, тем лучше… И нет сил соскальзывать… Лучше лететь до конца. До самого конца… И будь что будет. Потому что девушка, которая ему нравилась, и с которой он даже хотел завязать отношения, несмотря на отсутствие у нее собственной жилплощади, оказалась б/у его дебильноватого зятя.

И затушив костер, друзья направились в город назад к своим жизням. По пути искоса посматривая на друга, который что-то бубнел про сына, которого пригласили в Тюмень на конкурс «Лучший Папа Карло», он вспоминал чьи-то, казалось, давно забытые слова:

«Вот ты бредешь, одинокий путешественник, мелькают люди, которые встречаются тебе на пути, ты вроде общаешься с ними, но расставаясь тебе не с кем обсудить пережитое, ведь ты в определенной изоляции. И когда страны мелькают, города, то дорога ничем не отличается от сидения в офисе. Ничего не запоминается. Нет событий. Просто разные люди в разных одеждах. Ты каждой фиброй чувствуешь непричастность к этой жизни. А хороший спутник и обычную жизнь может украсить… И тогда не нужно никуда ехать. Плохой попутчик отравит любое, даже самое хорошее путешествие… И даже жизнь»…

И снова знакомая пиццерия с ядовито зелеными стенами, куда, не сговариваясь, оба направили свои стопы после окончания рабочего дня. Стараясь не смотреть в глаза своей сослуживицы, он пересказывает ей вкратце сериал «Breaking bad». Дианка внимательно слушает, помешивая кофе. – «Breaking bad» – это шедевр. Иллюстрация, к чему приводят гипертрофированные семейные ценности. "Someone has to protect this family from the man who protects this family." Walt все делал для семьи. Петр Леонидович тоже все делает для семьи. Многие мои друзья – они все делают ради семьи… Воруют, обманывают, поступаются своими принципами… И тут замечает, что его собеседница выглядит подавленной.

– Не грусти… – опомнился. – На твой век дураков хватит. И однажды Петр Леонидович покажется тебе с нимбом над головой. Потому что других нет.

– Да я не огорчаюсь… Ищу потихоньку новую работу…

И тут он вперился в нее глазами. Новыми глазами. Дианка как будто угадывая его мысли, виновато улыбаясь, снова склоняется над дымящейся чашкой.

– Кстати, извини за личный вопрос… Вот ты говоришь, что твой бывший муж… Ну не сошлись характерами… А зачем ты за него выходила?

– … Ты знаешь, дома у меня была непростая ситуация. У отца крутой нрав, сестра – эгоистка. Бесхарактерная мама… И Рома тогда показался мне палочкой-выручалочкой, чтобы вырваться из той атмосферы. Только со временем я поняла, что он меня просто использовал. Часто повторял, что у него тонкая душевная организация… И практически не работал… И все требовал, чтобы мои родители купили ему автомобиль. А мои родители – это учительница в младшей школе и инженер-конструктор в строительном тресте.

«Проститутка и алкоголик…»…

– А его родители разве не богатые?

– Да нет… Обычные, простые люди… Папа – рабочий на заводе, мама венки вяжет.

– А где живут?

– Домишко-развалюха на окраине… Подтапливает их вечно, дом в воде плавает. Зачем это тебе?

Затем… Потому что теперь это его проблемы. Ты, Дианка, от них уже избавилась, и Рома перекочевал со своими тараканами на шею человека, сидящего напротив тебя.

– Как твои поиски работы? Есть что-то подходящее?

– Пока нет… Все одно и то же… Набирают «нянек», а потом жалуются на бардак в учете. Никто не доверит свое здоровье врачу, который и лечит, и сам уколы делает, и судна носит. Врач приходит, ставит диагноз и наблюдает за состоянием здоровья больного. И у него график приема, он не сидит круглосуточно у постели. Уколы делает медсестра, а судна носит нянька. Так и на фирме. Если вы хотите порядок, то платите человеку, которые организуют учет и, кстати, отвечает за это. На западе есть accounts payable clerk, который выписывает счета, и никому в голову не придет заставить главного бухгалтера выписывать счета или заводить номенклатуру в программу. А я тут пришла на собеседование в некое «Ателье рекламы»… Сидит такое чмо в полном бардаке и жалуется: меня налоговая то, меня налоговая се, все вокруг такие-сякие. А я ему говорю: вы не имеет права жаловаться на налоговую и государство, потому что вы у себя на предприятии не можете навести порядок! У вас тут черт ногу сломит. И вы ищете няньку-уборщицу-учетчицу, которая за одну зарплату будет тут сидеть у вас сутками напролет к вашей радости, но которая умеет только «утки» носить и которая от докторов научилась выговаривать болезни. Ну вылечит она вам насморк, но при тяжелых болезнях, то есть при возникновении серьезных вопросов, вы будете с нее требовать решения проблем, а она не сможет. А вы будете кричать: за что я тебе плачу? А нужно всего лишь победить свою жадность и разумно распределять обязанности среди работников.