Зарплата была неплохая. Салман мог позволить себе почти все, что ему хотелось. Он накупил себе книг и все свободное время посвящал чтению. Одну из комнат он обставил как кабинет. В ней стояло два книжных шкафа, письменный стол и диван. Часть мебели он купил, часть взял напрокат.
В городе у Салмана не было знакомых, да ему и не хотелось их заводить. Со своими сослуживцами он был вежлив, любезен — и только. Со времени приезда в Карачи Салман старался как-то упорядочить свою жизнь и строго придерживаться некоторых правил. Одна из заповедей состояла в том, чтобы ни в коем случае не портить отношений с сослуживцами, так как в их обществе ему предстояло ежедневно проводить семь часов.
По воскресеньям он шел к морю и часами сидел на берегу, глядя в набегающие волны. Жизнь его потекла размеренно и спокойно.
Сначала он питался в ресторанах, потом ему это надоело, и он завел повара. Но не прошло и недели, как тот обокрал его и сбежал. Правда, «трофеи» его оказались не особенно богатыми: был конец месяца, и денег в доме оставалось мало, что-то около сорока пяти рупий. Повар, как видно, практичный малый, восполнил незначительность этой суммы тем, что прихватил кое-что и из одежды Салмана. После этого события Салман твердо решил не заводить слуг и написал домой письмо, настаивая на скорейшем приезде жены.
Рахшида приехала в Карачи туманным осенним днем. С нею была старушка служанка. Салман пришел встретить их. Поезд опаздывал, но он испытывал какую-то особенную радость от этого томительного ожидания. Салман и не предполагал, что приезд жены может так взволновать его.
Когда поезд остановился у перрона, сердце его бешено билось. Из женского купе первого класса вышла жена, укутанная в черную чадру. Она смущенно поздоровалась с ним. Так же вела она себя и дома. Разговаривая, опускала глаза, лицо у нее становилось растерянным.
Салман не взял отпуска в тот день, и ему пришлось вскоре уйти на работу, но со службы он ушел пораньше, едва досидев до трех часов. По дороге домой он зашел на базар, купил халвы, свежих фруктов и большой букет цветов.
Рахшида ждала его к чаю. Она только что искупалась. Ее матовое лицо было прекрасно и свежо, как цветок. Легкое светло-голубое сари подчеркивало нежную красоту молодой женщины. Салман был в приподнятом настроении. Во время чая он молол всякую чепуху, стараясь помочь жене преодолеть ее скованность. Сейчас он совсем не был похож на себя — часто и громко хохотал, паясничал, кривлялся. Вечер прошел очень хорошо.
Салман скоро убедился, что Рахшида трудолюбива и внимательна. Она вставала с восходом солнца, чистила его туфли, гладила сорочку и брюки, расставляла на столе бритвенные принадлежности. 0<жа он принимал душ, жена готовила завтрак. Рахшида для него все делала сама, даже в тех случаях, когда он просил о чем-либо служанку.
Вечером, когда он возвращался с работы, чай уже ждал его на столе. Салман устало опускался в кресло, а жена, присев рядом, массировала ему ноги. Салман пытался запретить ей это, но она не слушалась. Рахшида сама вешала на вешалку его рабочий костюм, раскладывала все вещи по местам. Уют и забота окружили Салмана после ее приезда.
Он даже поправился за последнее время. Лицо его стало свежее и красивее. Единственное, что несколько омрачало настроение Салмана, была молчаливость и скованность жены. Если ей что-нибудь нравилось, она лишь слегка улыбалась, показывая свои белые ровные зубы. Салман очень любил ее улыбку.
Но несмотря на неразговорчивость, Рахшида была довольно общительна. За несколько дней она успела перезнакомиться с ближайшими соседями. Большинство молодых женщин из соседних домов работали в различных учреждениях машинистками или стенографистками. Они носили узкие юбки, коротко остриженные волосы и тратили половину зарплаты на косметику.
Новые знакомые Рахшиды собирались в доме Салмана и болтали о всяких пустяках. Их слова, улыбки, поведение, каждое движение — все было искусственным. Это были пустые раскрашенные куколки. Разговор женщин вертелся обычно вокруг последних мод, новых кинофильмов, танцевальных вечеров, пикников и шикарных отелей. Они обсуждали скандальные похождения принцессы Маргариты или внешность новых любовниц короля Фарука ** и принца Али-хана ***, находя в этом какое-то особое удовольствие.
Со временем Салман заметил, что общение с «эмансипированными» соседками повлияло на его жену. Она стала употреблять в разговоре английские слова, изменила прическу, больше красилась. Раньше Рахшида не очень-то любила кино, теперь же готова была ходить туда чуть не каждый день.
Однажды в воскресенье устроили пикник. Инициатива принадлежала энергичным соседкам. Впервые в тот день Рахшида вышла на улицу без чадры. День прошел весело. Они купались в море, загорали, смеялись. Домой вернулись уже после захода солнца.
Впоследствии такие пикники устраивались довольно часто, и Рахшида их очень любила. В субботу вечером они обычно ходили в кино. Раза два-три в неделю отправлялись погулять, ходили по магазинам, а потом лакомились мороженым в кафе. В первых числах месяца, после зарплаты, обязательно обедали в каком-нибудь хорошем ресторане. Салман и не заметил, как втянулся в новую жизнь, полную безделья и развлечений. Покой и семейный уют, которые не так давно принесла с собой Рахшида, казалось, отошли в далекое прошлое. Он почти перестал читать: все его свободное от работы время занимали прогулки, кино, хождение с женой по магазинам. К магазинам Рахшида испытывала особую страсть. Она накупила десятки пар сандалет и босоножек. После каждого кинофильма она заказывала платье нового фасона, злоупотребляла косметикой.
Из совместных прогулок они почти никогда не возвращались без покупок и уж обязательно покупали журнал английских мод. Изучая журналы мод, Рахшида каждый день по-новому укладывала волосы, заказывала платья, подчеркивающие красоту ее тела. Теперь она почти ничего не делала по дому, потому что это могло испортить ей руки и цвет лица. Она в совершенстве постигла искусство хорошо одеваться и быть привлекательной.
Расходы росли с каждым днем, а заработок оставался прежним. Салман стал ограничивать себя во всем. Он перестал покупать книги, экономил на сигаретах и почти ничего не тратил на себя, но это не спасало. Деньги расходовались прежде, чем он получал их, хватало их только на оплату счетов и долгов. Теперь он ходил в неглаженых рубашках, брал в долг у сослуживцев, из-за чего становился предметом их шуток и насмешек. Раньше он пытался избежать сближения с коллегами по работе, теперь ему приходилось заискивать перед ними.
Салман стал раздражительным, часто по пустякам сердился на жену. С работы он не спешил, как прежде, домой, а бродил по улицам, подолгу засиживался в чайных.
Так прошла зима. Настали теплые дни. Салман вместе с товарищами по работе устроили вечеринку на открытой веранде ресторана. Всю ночь напролет он пил виски, любовался красотой лунной ночи, приставал к стенографисткам, которые были вместе с ними.
Ночь была прекрасна. Лунный свет серебрил листву деревьев. Оркестр исполнял модные мелодии, на столе стояло хорошее виски, а рядом были красивые девушки. Они смеялись, кокетничали и с улыбкой выслушивали даже непристойности. Салман повеселился всласть.
Домой он вернулся в три часа ночи. Дверь открыла Рахшида. Она не спала. Салман впервые вернулся домой пьяный. Он хотел что-то объяснить жене, но не мог — язык не подчинялся ему, в глазах было темно. Не раздеваясь, он повалился на постель и уснул. Сквозь сон он почувствовал, что щека его стала мокрой.
Салман открыл глаза. Рахшида стояла, склонившись над ним. В комнате горел только голубой ночник, но и в его неярком свете он увидел большие глаза, полные слез и любви.
«Мне не следовало так поступать,— подумал он.— Не следовало огорчать ее». Но вместе с тем он был рад, что жена так любит его. И эта радость была настолько велика, что тотчас вытеснила воспоминания о весело проведенной ночи.
II
В тот день Ноша вышел из дому в отличном настроении. Накануне он получил зарплату, и теперь у него в кармане оставалось около двадцати рупий. Он купил себе две сорочки и брюки. Затем, немного поколебавшись, купил для Надиры подвески из пластика. «Она так заботится обо мне. Нужно как-то отблагодарить ее»,— подумал он, выбирая ей подарок. Довольный, он возвращался домой, как вдруг увидел Салмана. Ноша сразу узнал его, остановился, но тут же подумал, что тому, должно быть, известно о его побеге из дома, и он обязательно станет расспрашивать, а ему совсем не хотелось вспоминать. Он свернул в сторону и скрылся в толпе. Встреча с Салманом напомнила ему о родных. «Как там поживают мать, Султана? Анну, наверно, уже совсем большой, бегает в школу. А может, мать устроила его на работу». И вновь появилась мысль, уже не раз возникавшая и прежде,— почему бы ему не вернуться домой? «Я здесь живу в свое удовольствие, а что с ними, один бог знает»,— грустно подумал Ноша.
