Макс смотрит через газон вправо и влево. Похоже, он собирается переходить дорогу, хотя не переходил дорогу ни разу в жизни. Макс мчится из-за деревьев через газон. Его хорошо видно в лунном свете, но, если миссис Паттерсон смотрит в сторону, у него есть шанс добежать до следующего лесочка.
Когда Макс добегает до подъездной дорожки, на соседском доме зажигаются прожекторы. Их свет заливает лужайку, как солнце. Это такие прожекторы, которые включаются и выключаются, когда мимо них проходят. У родителей Макса тоже есть такие на заднем дворе, они включаются, когда туда забегает бездомная кошка или олень.
Прожекторы включаются, и Макс замирает на месте. Он оглядывается. Я стою на опушке. Я наблюдаю за Максом, но не иду за ним. Все это время я стоял и наблюдал за ним, за мальчиком, который совсем недавно не мог сам решить, какие носки надеть.
Макс поворачивается к лесу на противоположной стороне газона и снова бежит. В этот момент справа от меня из леса выбегает миссис Паттерсон и молнией несется к Максу через газон. Макс ее не замечает, и я кричу:
— Макс! Берегись! Она сзади!
Макс оглядывается, но не останавливается.
Я бегу за ним. Я заставляю себя забыть про изумление. Вдруг мне становится страшно. Я бегу следом за миссис Паттерсон и вижу, что она нагоняет Макса. Она бежит быстрее, чем он. Быстрее, чем можно было предположить.
Она в самом деле дьявол.
Макс добегает до леса на противоположной стороне газона. Через два шага появляется старая кирпичная ограда, и он перепрыгивает через нее. Задевает ногой за ограду, падает, и его не видно. Через секунду вскакивает и бежит дальше.
Миссис Паттерсон добегает до леса через десять секунд. Она тоже перепрыгивает через ограду, но она ни за что не цепляется, не падает и сразу бежит дальше. Она машет на бегу руками, так что фонарик, хоть он и включен, больше не светит Максу в спину. Миссис Паттерсон и так его видит. Она все ближе и ближе. Луч фонаря скачет среди деревьев как ненормальный.
— Беги, Макс! — кричу я и тоже перепрыгиваю через стену.
Я совсем ненамного отстаю от миссис Паттерсон, но я ничего не могу сделать. Я беспомощен. Бесполезен.
Я снова кричу:
— Беги!
Макс добегает до газона следующего дома. Он поменьше первого, и подъездная дорожка не из гравия, а из асфальта, но в остальном все то же самое. Макс бежит по траве, и на этот раз прожекторов нет, и он исчезает в темноте за деревьями на противоположной стороне.
Макс бежит прочь от этих домов, деревьев и от пруда. Еще два дома, и он будет на улице, которую придется перейти. Макс никогда не переходил дорогу. А потом он окажется один среди домов, тротуаров, светофоров и запрещающих знаков. Там нет ворохов опавших листьев, нет каменных оград и высоких деревьев. Темноты тоже нет. Нет места, где можно спрятаться. Макс должен будет найти себе помощь, или ему не уйти.
Но все это будет уже не так важно, если миссис Паттерсон схватит его раньше, чем он добежит до дороги, а похоже, что так и будет.
Миссис Паттерсон достигает деревьев на секунду позже Макса. Я бегу шагах в двадцати за ее спиной, и тут толстая голая ветка возникает из темноты и ударяет миссис Паттерсон по лицу. Миссис Паттерсон вскрикивает и камнем падает на землю. В следующую секунду я вижу Макса. Он изменил направление. Он повернул направо. Он бежит не к следующему дому, а к дороге.
Я останавливаюсь над лежащей миссис Паттерсон. У нее из носа течет кровь. Она крепко прижимает ладони к левому глазу. Она стонет.
Макс станцевал с дьяволом в лунном свете и победил.
Я поворачиваюсь и спешу в ту же сторону, что и Макс, только не через лес. По газону бежать быстрее. Добежав до улицы, я останавливаюсь и смотрю по сторонам.
Макса нет.
Я поворачиваю налево в сторону главной дороги и бегу туда в надежде, что Макс выбрал то же направление. Проходит несколько секунд, и я слышу, как Макс зовет меня.
— Сюда! — шепотом кричит он.
Макс на другой стороне улицы, он прячется за еще одной кирпичной оградой на небольшом пятачке под деревьями.
До меня даже не сразу доходит, что он сам перешел улицу.
— Что ты сделал? — спрашиваю я, забираясь к нему за ограду. — Миссис Паттерсон ранена.
— Я устроил ловушку, — отвечает Макс.
Он тяжело дышит, дрожит, он вспотел, но улыбается. Не то чтобы на самом деле улыбается, но похоже.
— Что? — переспрашиваю я.
— Оттянул ветку назад и, когда она приблизилась, отпустил, — говорит Макс.
У меня от удивления чуть глаза на лоб не лезут.
— Это я у Рэмбо видел, — объясняет Макс. — «Первая кровь», помнишь?
Помню. Макс посмотрел этот фильм вместе с папой, а потом папа велел ему пообещать, что он не расскажет маме.
Макс рассказал маме, как только она пришла домой, потому что Макс не умеет обманывать. В ту ночь папа спал в гостевой комнате.
— Она по-настоящему ранена, — говорю я. — У нее кровь.
— Вообще-то, это не такая ловушка, как у Рэмбо. У Рэмбо были шипы, которые впились полицейскому в ноги. Но у меня не было веревки и ножа, а если бы и были, то все равно я бы не успел все сделать. Но идея от Рэмбо.
— Хорошо, — говорю я и не знаю, что еще сказать.
— Хорошо, — отвечает Макс.
Он встает и, пригнувшись, идет вдоль ограды в направлении главной дороги.
Макс не ждет, чтобы я его повел, и даже не спрашивает меня, куда идти. Макс идет сам.
Он сам себя спасает.
Макс доходит до угла улицы, где живет миссис Паттерсон и останавливается. По лесу он шел медленно и тихо, но на улице нет деревьев, за которыми можно спрятаться. Нет длинных подъездных дорожек и огромных пустых пространств на берегу пруда. Макс на улице с проездами, с группками домов, светофорами и тротуарами.
Если миссис Паттерсон еще идет по следу Макса, она легко его заметит.
— Иди направо, — говорю я Максу.
Макс стоит на углу. Он прижался к дереву, и по лицу видно, что он не знает, куда идти.
— Школа направо, — говорю я.
— Ладно, — говорит Макс, но вместо того, чтобы выйти из-за дерева, он идет назад, во двор ближайшего дома.
— Куда ты? — спрашиваю я.
— Я пойду за домами.
Так он и делает. Почти тридцать минут он идет от одного заднего двора к другому. Если между домами нет ограды, или деревьев, или гаражей и машин, Макс бежит бегом. Бежит быстро и пригнувшись. Если ограда есть, Макс идет вдоль снаружи, продираясь через кусты и заросли сорняков. Он оцарапал руки и лицо, промочил ноги в лужах, но он продолжает идти. Из-за него еще шесть раз включались прожекторы, но никто его не заметил.
Макс не такой, как Рэмбо в кино. Он не умеет переплывать затопленные рудники, врываться в полицейские участки и лазить по горам, но это потому, что здесь нет затопленных рудников, полицейских участков и гор. В распоряжении у Макса жилые дома, задние дворы, деревья и кусты роз, но он использует их, как использовал бы на его месте Рэмбо.
Мы подходим к следующему перекрестку, и Макс узнает место.
— Через эту улицу — парк, — говорит он. — Вон там.
Макс показывает влево, в направлении парка. За парком находится школа. Но Макс сворачивает не налево, а направо.
— Куда ты? — спрашиваю я.
Макс уже идет вдоль очередной ограды.
— Нам нельзя тут переходить, — шепотом объясняет он мне. — Миссис Паттерсон будет ждать, что я перейду улицу именно в этом месте.
Макс переходит улицу только через два квартала и не на переходе. Он пережидает, притаившись за припаркованной машиной, когда на дороге будет пусто, и перебегает улицу.
Я думаю, что сейчас Макс в первый раз нарушил свой закон.
Если не считать закон, запрещающий какать людям на голову.
Оказавшись на другой стороне улицы, Макс бежит дальше. Теперь он не крадется за домами, теперь он быстро, как только может, бежит по тротуару. Я думаю, что он хочет скорее попасть в парк. Мне тоже парк кажется безопасным местом. Он для детей, пусть хоть и среди ночи.
Макс переходит еще одну дорогу на боковой улице и поворачивает в парк. Он сбегает с тропинки и бежит в сторону футбольного поля между двумя холмами с крутыми склонами. Как-то папа Макса привел его сюда, чтобы Макс съехал с этих холмов на санках. Вообще-то, эти холмы предназначены для того, чтобы люди смотрели с них футбол, но для катания на санках они тоже отлично подходят. После снегопада тут всегда очень много детей. Но Макс тогда отказался садиться на санки и все время жаловался, что у него мокрые варежки. В конце концов папа молча отвез его домой.
Сегодня Макс спускается с холма быстрее, чем на санках, и бежит через футбольное поле. Около ворот он сворачивает к бейсбольному полю. Макс бежит не по тропинке, а по траве среди деревьев на краю поля. После бейсбольного поля он бежит через игровую площадку.
В этом месте, между школой и парком, есть небольшая рощица. Есть тропинки, усыпанные древесной стружкой. Иногда, осенью или весной, учителя водят сюда учеников на прогулки. Несколько недель назад миссис Госк приводила сюда свой класс, чтобы дети сочинили стихи про природу. Макс тогда сидел на пеньке и составлял список слов, которые рифмуются со словом «крона».
