— Влада, — Дэн, стоявший все это время у окна тоже присел, — Не валяй дурака. Вина Сергея доказана. Сейчас я хочу понять, почему ты покрывала его. Понимаешь, твоя роль во всей этой истории несколько обескураживает.
— Хорошо. Я все расскажу, — Владислава попросила достала сигарету и вопросительно посмотрела на Деркача. Тот кивнул и щелкнул зажигалкой, — Только объясните, что доказывает его вину. Кассета?
— О, ты знала о ней? — Дэн еще больше нахмурился, — Это не радует. Нет. Не только кассета. Выяснились и мотивы. Во-первых, окольными путями подследственный умудрился вынудить твоего отца покупать…
— Да. Это все я знаю. Он переманил Ирину на свою сторону, и та стала поставлять “For you” продукцию Сергея. Но что же здесь плохого? Обычный бизнес…
— Дело в том, что твой отец в ближайшее же время собирался покупать во все свои заведения кассовые аппараты и вообще отказаться от услуг полиграфических фирм.
— Об этом мне Сергей ничего не говорил, — растерялась Владислава.
— Твой отец рассказал о своих намерениях Ирине. Та расстроилась, конечно… Более того, твоему отцу очень не понравилось, что человек, которому он сам отказал, все равно умудрился протащить поставку своего товара, — Дэн продолжал, — в общем, похоже, что из-за этих самых поставок Сергей обозлился на твоего отца.
— Так не бывает, — Влада впилась ногтями в собственные ладони.
— Конечно, — покорно согласился Дэн, — Мотив не слишком значительный. Но кассета и поведение Орлова в момент попытки ареста красноречиво указывают на его виновность. Извечная причина — деньги…
— Ничего не понимаю, — Влада пыталась осмыслить услышанное, но все факты никак не хотели умещаться в цельную картинку.
— Все просто, — в разговор решил вмешаться Деркач, — Если не будет Раевского, “For you”, как казалось Сергею, будет продолжать осуществлять свои закупки.
— Наверняка в тот роковой вечер Орлов поначалу и не собирался убивать Раевского, — Дэн попытался смягчить произведенное жесткими фактами впечатление, — Просто хотел поговорить, возможно, угрожал. Кстати, известно, что Орлов звонил твоему отцу накануне. Скорее всего, опять же с угрозами. Это объясняет, почему Раевский решил писать завещание. Твой отец был достаточно вспыльчивым человеком. Наверняка разразилась ссора и Орлов решил отомстить, вспомнив, что в дом он проник никем не замеченным…
— А яд? Хочешь сказать, что яд он прихватил случайно? — усмехнулся Деркач, — Нет. Убийца спланировал все заранее.
— Вряд ли, — отмахнулся Дэн, — Ты же слышал, что говорят о нем друзья. Авантюрист, между прочим, химик по специальности. Он всегда носил с собой этот яд, так, из понту. Скорее, чтобы перед девочками хвастать, мол, у меня всегда есть красивый способ избавиться от этого мира…
— Подождите, все это ваши догадки?
— Построенные исключительно на фактах. Во-первых, кассета с бегством Орлова. Поверьте, Влада, профессионал всегда видит по человеку, виновен тот или нет. Орлов виновен, это утверждаю я! Во-вторых, отказ Раевского сотрудничать — отличный мотив для преступления. Кстати, Орлов действительно носил с собой яд, об этом сообщили некоторые его друзья… Да и при обыске квартиры у него были изъяты некоторые отравляющие вещества.
— Тот же самый яд? — Влада хваталась за любые соломинки.
— Экспертиза покажет. Но, скорее всего, тот же самый, — Дэну было очень неприятно сообщать все это Владиславе.
— И потом уж совсем неоспоримые улики, — Деркач решил продолжать, — Это его поведение в момент задержания. Разве стал бы честный человек брать кого-то в заложники? Ну и то, что Анна Оголюк опознала его, совершенно не оставляет сомнений.
— Но зачем Аня была нужна ему?
— А история с подвалом? Ведь Аня полезла туда, что установили, между прочим, Вы сами, Владислава. Видимо, она нашла там нечто такое, что могло выдать преступника.
— Зачем же он тогда отпустил ее?
— Никто ее не отпускал, — на этот раз интонация Дэна была резкой, — Глюк сама сбежала. Похоже, ее оставили где-то умирать, а она выбралась.
— Не остаётся сомнений, что этот человек — убийца!!!
— Подождите, а Гера Журавель? Зачем Сергею Гера? А как же этот ужасный тип Александр Павлович?
— Александр Павлович, похоже, к убийству Раевского не причастен. Судя по рассказу этого типа, он действительно хотел выкупить "For you", поэтому, дабы понять слабые места акционеров, установил слежку за домом Раевского. Таким образом он раскрыл Орлова и решил использовать его в своих целях. Он в ответе за другие дела… И думаю, попал он крепко. Вот оправится от ранения и будет честно отбывать наказание. А по поводу Журавля… Не знаю… Рука явно та же, так что Орлов, я думаю, нам еще расскажет зачем ему понадобилась смерть Журавля.
— А сам он что говорит?
— Молчит, — отмахнулся Дэн, — Насмотрелся импортных фильмов, отказывается разговаривать без адвоката.
— Ничего, пару дней у нас посидит — во всем признается.
Владислава ничего не смогла с собой поделать и резко вздрогнула.
— Девушка, Вы, кажется, жалеете убийцу собственного отца? — насмешливо спросил Деркач, — Забавно…
— Влада, расскажи нам все о твоем участии в этой истории. Почему ты покрывала его?
Владислава набрала полную грудь воздуха и на одном дыхании выпалила:
— Я слишком любила его и верила ему. Я не могла иначе…
— Рассказывай, — Дэн попытался сделать свой голос как можно мягче.
Владислава на секунду задумалась и начала говорить. Через несколько мгновений девушка уже забыла, что находится в кабинете следователя. Она просто вспоминала. Взгляды, прикосновения, фразы, события… «Больнее всего режут осколки собственного счастья», — подумалось вдруг девушке и она на секунду прервала свой рассказ, чтобы записать родившуюся мысль. Этот жест напомнил Дэну о Глюке.
— Да, Влада. Я тут прихватил сумочку Глюка. Ничего примечательного там нет. Просмотришь позже, может, найдешь что-то, касающееся нашего дела. Я начинаю верить в твои следовательские способности.
— Хорошо, — растеряно ответила Владислава и продолжила свой рассказ. Она нарочито небрежно обращала сокровенное в банальные, избитые и поверхностные фразы, убивая тем самым ту яркость и нереальность, которая, как казалось девушке раньше, царила между ними с Сергеем. Плохо рассказанная, пусть даже самая волшебная и светлая история так легко может превратиться в бытовой, абсолютно пустой треп…
— Ну конечно же я, дура, ему поверила! — продолжала Владислава и резала, резала, резала свою брошенную сказку, — Антураж все-таки очень многое решает! Сергей — демоническая личность. Так легко заставить меня влюбиться! Нельзя не проникнуться уважением к такому умению. С другой стороны, Орлова, — губы Владиславы на секунду замерли, пытаясь распробовать непривычное обращение к Сергею по фамилии, — Орлова тоже можно понять. Что ему еще оставалось делать? Если уж награжден человек талантом кружить головы глупеньким женщинам, грех этим не воспользоваться, — Владислава улыбалась уже совсем не наигранно и, вполне даже веря собственным словам, излагала грустную историю, о том, как глупенькой барышне вскружили голову, заставили поверить, и вынудили никому не рассказывать об услышанном и подыгрывать преступнику.
Когда Владислава вышла из участка, на город уже обрушились сумерки. Девушка чувствовала себя полностью выжатой. Итак, Сергей бесспорно виновен. Слишком много фактов, указывающих на это… Предательство застало девушку врасплох и сил сдержать слезы больше не было. Раньше с подобными состояниями Владислава справлялась очень легко, необходимо было только подойти совсем близко к огромному успокаивающему морю и вслушаться в его равномерное дыхание. Тогда некая гармония, перетекая из всемогущей стихии в душу девушки, успокаивала и наделяла новыми силами. Но на этот раз море не принесло успокоения. Нечто тревожное чудилось в нем девушке. Владислава в какой-то прострации отправилась к машине, пытаясь разобраться, почему город не приносит больше спасения. Девушка бросила еще один взгляд на такое заботливое раньше море и вдруг с абсолютной ясностью осознала, что произошло. Ялта больше не принадлежала Владиславе. И это море, и гипнотизирующее своей бесконечностью и непознонастью крымское небо, и с любопытством наблюдающие за происходящими в городке событиями великаны-горы, и узенькие петляющие улочки, знакомые еще по детским ощущениями сбитых ступней, и причудливо взгромоздившиеся одна на другую черепичные крыши домов, — все это теперь было заклеймлено присутствием Сергея. Город из Владиславиного превратился в их с Сергеем общую Ялту. Каждый камень, каждый изгиб мостовой, глядели теперь на девушку напряженно и даже несколько враждебно. Еще бы! Они уже так привыкли к обогревающей все вокруг энергии бесшабашного счастья, исходившей когда-то от Влады с Сергеем, что теперь, вынужденные глотать горькие брызги Владиславиного одиночества, чувствовали себя обделенными. Влада уже подошла к своей лестнице. Девушку слегка трясло. Глупое желание бежать со всех ног от воспоминаний, от осознания предательства, от сдавливающей все внутренности тоски по чему-то очень важному вернулось к девушке вновь.
