— Наша новая красивая сестра-блондинка.
Исра молниеносно замечает ее и радостно бросается на шею:
— Заходи, моя маленькая, я представлю тебя всем.
Она тянет Марысю за руку к толпе разодетых, сильно надушенных и обвешанных килограммами украшений женщин.
— Неплохая абая, но тут можешь и без нее, — хохоча, шепчет ей на ухо хозяйка.
Через полчаса Марыся не помнит почти ни одного имени модниц, с которыми познакомилась, но одно врезалось ей в память — Ламия. Эта молодая красивая арабка не может оторвать от нее глаз. Ее черные как уголь глаза, кажется, прожигают Марысю насквозь. У Ламии прекрасная фигурка: она худенькая, длинноногая, высокая, но когда ходит, можно заметить, что слегка прихрамывает.
— What’s your name? — спрашивает она у Марыси по-английски. — Мириам или Мэри?
— Как кто хочет, — отвечает девушка, улыбаясь. — Еще меня называют Марысей.
— А что это за имя?! — театрально восклицает Ламия.
— Это польская версия двух ранее названных тобою имен.
— К чему бы это? Говорили, что ты англичанка, — удивляется она, недовольно кривясь в капризной гримаске.
— Моя мать была полька…
— Пф! — Девушке больше не интересен этот разговор, и она поворачивается к Марысе спиной.
За исключением этого инцидента, время, проведенное с новыми подругами, течет незаметно, а самой приятной атмосфере. Разговоры ни о чем, о балованных детях и вредных мужьях, о том, кто кому изменил и обманул, кто сколько зарабатывает на бирже. Женщины пьют кофе чашку за чашкой, заедая сладостями или фруктовыми салатами, и после двух часов ничегонеделанья собираются расходиться по домам. Когда Марыся с большим удовольствием тоже хочет выйти, Исра хватает ее за рукав абаи и взглядом умоляет остаться.
— И как тебе эти посиделки? Нудно? — спрашивает она, когда все уже ушли.
— Ну, знаешь… Такие бабские темы, сплетни… Некоторым это нравится…
— Мне не очень, да и тебе, наверное, тоже, — говорит хозяйка. — Я должна пойти учиться или на работу, потому что иначе сойду с ума! В конце концов, сколько можно встречаться с такими идиотками! — восклицает она, всплескивая руками.
— С меня тоже хватит, — признается Марыся. — Но может ли женщина здесь хоть что-нибудь делать?
— Конечно! Знаешь, сколько есть возможностей получить правительственное иностранное образование?! Нужно только крутиться. И хорошо оплачиваемой работы в женских отделах вполне достаточно. У нас самые богатые женщины в мире!
— Принцессы, — скептически замечает Марыся.
— Bullshit! — нервничает молодая арабка. — Европейская или американская пропаганда — дерьмо! Они привыкли получать деньги, а не зарабатывать их. У нас множество бизнесвумен, головастых теток, умных и оборотистых.
Она смеется, гордая своими соотечественницами:
— А потом они еще дают взаймы деньги нашим ленивым, забитым парням.
— Я бы тоже могла чем-нибудь тут заниматься? — несмело спрашивает Марыся.
— А что ты умеешь?
— Ничего…
Исра взрывается истерическим смехом.
— Не выдумавай, не поверю. Какую школу ты закончила?
— Британский лицей. Но это было давно.
— Дорогая моя, это же мир и люди. Во-первых, ты без проблем найдешь теплое местечко в British Council или, что еще лучше, сможешь давать частные уроки дочерям тех, которые сидит в пещерах. За час можно запросить двести пятьдесят риалов.
— Но у меня только аттестат! — Марыся не верит собственным ушам.
— Jekwi, habibti, jekwi, вот дурочка. — Хорошенькая Исра обнимает за плечи свою новую родственницу.
— Так поможешь мне, подруга? — спрашивает Марыся, счастливая, что перед ней открываются новые возможности.
— Конечно, маленькая, ни о чем не беспокойся!
После разговора с Исрой новые, полные надежды мысли приходят Марысе в голову, и тут неожиданно Хамид, пребывая в хорошем настроении, признается, что очень хотел бы завести ребенка. Девушка каменеет. Еще в Йемене они решили, что отложат пока рождение младенца и потому Марыся будет принимать противозачаточные таблетки. Муж все время твердил, что ей всего двадцать лет и что прежде всего она должна получить образование, окончить хороший университет. Молодой женщине это нравилось, а сейчас тем более, ведь новая подруга нарисовала перед ней такие прекрасные перспективы! Оказавшись в Рияде, она даже мысли не допускает о том, чтобы стать матерью. Тем не менее молодая женщина задумывается: она частенько забывала принимать таблетки, но не беременела, хотя слышала от подруг и Лейлы в Йемене, что женщины «залетают» сразу. Видно, для нее нужно больше времени. Тут Марыся вспоминает случай в Гане — и кровь стынет в жилах. А может, тому причиной аборт, о котором Хамид, конечно, ничего не знает? Он современный и светлый человек, но Марыся не хочет испытывать его терпение. Никогда даже не вспоминает о той позорной истории. Она сама хотела бы забыть об этом страшном случае в ее жизни. Какая же она тогда была глупая, какая легкомысленная! Всегда, как только вспоминает об этом, она от стыда закрывает лицо руками, не желая даже смотреть в зеркало.
В жизнь молодых супругов как-то незаметно прокрадываются скука и рутина. Марыся впадает в депрессию. Время идет неумолимо, день за днем, но ничего особенного не происходит. Прекрасные обещания Исры, подарившие ей надежду, так и остаются обещаниями. Сейчас уже Марыся понимает, почему у арабских женщин столько детей. Она сама начала подумывать о том, чтобы завести по меньшей мере одного: тогда будет о ком заботиться и с кем словом перемолвиться.
— Может, заскочим в торговый центр? — спрашивает Хамид однажды вечером, который они, как обычно, проводят перед телевизором.
— А когда? — спрашивает сонная Марыся.
— Да хоть прямо сейчас, а?
— А что так, ни с того ни с сего? Ведь ты не любишь делать покупки, тебя раздражают толпы и «бессмысленное хождение от витрины к витрине», — цитирует она слова мужа.
— А ты ненавидишь ходить в рестораны. В результате мы выбросим из головы два пункта развлечений в Саудовской Аравии. Тебе не кажется, что мы киснем дома? Нужно больше двигаться.
Хамид принимает решение и поднимается с софы.
— Кроме того, сегодня среда, семейный день, и меня одного не впустят, поэтому шевелись, ленивица.
В галерее Рияд страшное столпотворение. Марыся не покрыла голову платком, но, конечно, должна надеть абаю. Черная шаль у нее на всякий случай припрятана в сумочке. Хамид, мужчина со светлой кожей, боится тобы как огня. Он одет «в штатское»: джинсы и спортивную рубашку. Остальные люди на девяносто процентов одеты в саудовском стиле: женщины от стоп до головы — в черное, у большинства видны только глаза, хотя есть и такие, которые смотрят на мир через тюлевую завесу, а на руках у них перчатки, мужчины обязательно носят длинную, до земли, белую рубашку, молодые часто выделяются тем, что не покрывают голову платком, а длинные черные волосы свивают в модный пучок. Даже десятилетние девочки и подростки подражают родителям. Только малыши одеты в цветное, как и детвора во всем мире.
Молодая пара снует от магазина к магазину, иногда останавливая взгляд на чем-нибудь интересном, но здесь столько всего, что трудно на что-то решиться. Когда они входят в фирменный магазин с обувью, у двери вдруг происходит какое-то замешательство. Женщины начинают кричать и размахивать руками. Через минуту в магазин вваливается семнадцатилетний парень в потрепанной рубашке в клеточку и майке. Все саудовцы подбегают к нему. Марыся с мужем держатся в сторонке. Девушка немного напугана, потому что не знает, в чем дело.
— Miskin, miskin, tibbi moja?[89] — с сочувствием говорят арабки запыхавшемуся, вспотевшему и испуганному парню, давая ему бутылку с водой.
В этот момент к стеклянной двери начинает пробираться худой, как кляча, грозно выглядящий мужчина в коричневом платье. Он кричит что-то непонятное и размахивает розгой, которую держит в руке.
— Иди к черту! — отвечает ему деловая пышнотелая женщина средних лет. — Madżnun![90] Бей своих собственных детей, сын осла!
Марыся, трясясь от страха, хватает Хамида под руку.
— Ничего страшного, не бойся, — успокаивает он ее. — Такие ситуации происходят каждый уикенд. Это mutawwa.
— Ты, желтый дармоед! — обращается к продавцу служащий полиции нравов. — На улицу вылетишь, на Филиппины! Депортация еще сегодня!
— Пошел прочь! — кричат саудовки. — Мы парня выведем!
— Для вас тоже кнут найдется!
В этот момент стекло трескается и засыпает всех осколками. Мутавва, не обращая ни на кого внимания, в бешенстве хватает парня за руку и начинает бить его розгой. Тогда к делу подключаются двое полицейских и один крепко сложенный охранник. Они оттягивают извивающегося служащего религиозной полиции, а паренек молниеносно использует этот момент для бегства. Кляча в коричневом платье грозит всем кулаком и, сгорбившись, бросается в погоню. Конечно, у него нет никаких шансов. Женщины возмущаются, качают головами и неодобрительно цокают.
