И попросил сливняк ему муткануть, как близлежащие дома с желтыми крышками облететь безопаснее, чтоб его попы не закрыли и не приняли вполную. А вместе лететь — мажется. С тобой, говорит, не совсем ясно, еху с крыльями ты, говорит. А еху они и в Африке еху.
Опять доползаю до квартиры. Пока полз, все крылья мешали, волочились.
Опять брякаюсь на диван. Опять могу делать все что угодно. Заснуть долго не получалось, ворочался. Все крылья никак не мог пристроить, чтоб не помять.
Я один. Я нигде. Я засыпаю. Бред или явь, я уже и не различаю. Музыка классическая играет и драйв нехилый прет. Как будто я с Богом плотно сталкиваюсь. И ярко все так, красочно. И времена года щелкают. Лето, осень, зима, весна. Лето, осень, зима, весна. А вокруг феи в белом порхают и нежными голосами еще больше меня и Бога возбуждают. И чувствую, пахнет временем, потом, историей и египетскими пирамидами. Присматриваюсь к Богу, а узнать не могу. Незнакомая будка! С таким Богом я вроде не корефанился. Что же это за Бог такой неизвестный? Бог времени, пространства, Бог из сорванной башни или Deus ex machina? И страшно мне стало между оргазмами нашими, что Бог загадочный такой и незнакомый. Может, это мой личный Бог? Ну, которого мне по жизни в духовные менеджеры впарили? Лето, осень, зима, весна. Лето, осень, зима, весна. А было бы неплохо, если б это был мой собственный Бог. Который только со мной и общался. Но когда же он угомонится, пресытится? Он стонет, дергается и обнимает меня своими щупальцами. Ну что ж, тогда будем трепыхаться вдвоем до упора. Пока он меня не прикончит. Лето, осень, зима, весна. Лето, осень, зима, весна.
Времена года перемешиваются окончательно.
Музыка резко рвется.
Я просыпаюсь в бреду и поту. В ясном уме, но абсолютно изможденный. Бегу шементом в ванную комнату и долго-долго, насвистывая «Времена года» Вивальди, оттираю мылом и шампунями свое истерзанное Богом тело. Голова в порядке, крылья Бог, конечно, скрысятил. Но главное — пока жив.
А вот бы проникнуть в эпицентр хаоса. Чтоб мозги там органично зафосфоресцировали. Чтоб все зацвело вокруг. Чтоб все зашелестело. Чтоб все разлетелось на мелкие куски. Чтоб дышать не имело смысла.
* * *
Утром солнце, вечером звезды. Теперь я точно знаю, что привычного течения времени больше не будет. Я смотрю на часы, окно, зеркало. Когда я подхожу к зеркалу через два часа, то вижу себя постаревшего на десять миллионов лет.
Меня выдергивает во внешний мир телефонный звонок. Голос из другой галактики. Я даже и не понял сначала, что это звонит телефон, и смотрел, смотрел на него тупо, догонял.
Ладно, взял.
Полная неожиданность. Это мне звонит Соня, та самая подруга Родиона с факультета философии МГУ, от которой он противоядие искал. Просит помочь с дипломной работой, типа коли мы в разных учебных заведениях учились, то не палево. Было крайне странно, что она мне позвонила — мы не общались. Значит, Родик слил.
Ну, я объяснил Соне, что у меня только маленькая статья «Шоковое столкновение «Я» и «чужих» — единственно возможный путь продолжения существования». Атак-же выбранная тема, обоснование, тезисы, разбивка по пунктам, словарик и список литературы. Как таковой работы нет.
— Вот такой полуфабрикат мне как раз и по мазе для скорости, — говорит.
Здесь я предупредил ее, что даже такое начало работы не принесло ничего хорошего ни мне, ни всем, кто меня окружал. Люди думают, что все когда-нибудь наладится. Но все только разлаживается, разлетается в клочья и валится в тартарары.
А ей параллельно.
Ладно, встретились в центре. Я передал Соне диск и тоже попросил:
— Там несколько файлов, разберешься. Правда лишний есть один, не стер. Называется «Дионисово Решение». И откуда он взялся, что означает, неизвестно, как будто он из моего бреда ночного выполз. Как попадешь на комп, уничтожь его, не открывая. Его ни в коем случае нельзя открывать, просто сотри. Иначе что-то очень нехорошее будет, чувствую. Так ты обещаешь?
Соня смотрит на меня как на полоумного. Тем не менее клянется чуть не созвездием Гончих Псов, что так и поступит. Интересуется, не я ли это подогнал Родиону «Творческую эволюцию» Анри Бергсона? Конечно же нет. Я и имен-то таких не знаю.
— Убила бы ту мразь, которая ему «Творческую эволюцию» впарила»! — добавила Соня.
Докудахтались — поприветкались.
Хай так хай. Пока.
А я снова сожрал «желтую». И бесцельно брожу по городу. Ничего из меня не получилось. А в городе больше нет ни Ларри, ни Латина. Ни Альфы, ни Романа Гнидина.
Перехожу с одной станции метро на другую. Вокруг плотный человеческий фарш. Вокруг «чужие». Напрягаю когти и клыки.
Вдруг в переходе я разглядел малозаметный ларек, а за ним коридорчик в помещение. Но главное — рекламная надпись. «Начни с УЗИ». Наверное, за коридорчиком меня ждут честные интеллигентные люди, которые давно уже все поняли. Понятно, я догадался, что УЗИ — это автоматы израильские, а реклама призывает с них начинать. А под надписью изображен мужик на плакате. За бок держится и морщится. Пулю получил в бок, наверное.
Короче, иду в коридор. Там очередь. Оказывается, немало людей уже все поняли. Правда, в нашей очереди преобладали какие-то старые и больные.
А неплохая контора! Сюрреализм по Андре Бретону. Выходи на улицу и стреляй во всех подряд. Но не сюрреализм, а самая наиреальнейшая реальность. Стреляй во всех без разбору. В конце концов если попадешь в плохих людей, то так им и надо, если попадешь в хороших, то поможешь им. Они очень устали.
Наконец, подошла и моя очередь.
— Мне УЗИ. Сколько будет стоить?
Женщина посмотрела на меня так пристально и говорит:
— Это смотря на что. Вам что надо проверить?
— Да все на свете! Я им так проверю — закачаются!
Она захихикала, как дура, и на стенку пальцем показывает. Мол, туда лукай.
Вот те раз! Там расценки в баксах. И относительно недорогие. «Печень — 96. Почки — 92. Молочные железы — 88, матка — 91, сердце — 98». Сердце, понятное дело, самое дорогое. Для инвалидов скидка имелась 30 %. Интересно, а инвалид ли я? Да и как выбирать-то?
— Откуда же я знаю куда попаду? В какую часть тела и кому?
— За это не беспокойтесь, — удивилась женщина. — Попадем мы за вас сами. Мы же специалисты. Выписки вам дадим после.
Ага, понятно, выписки — это обоймы. Тогда надо брать побольше.
— Нет-нет, — заволновался я. — Попадать я хочу только сам.
— А справитесь?
— Спрашиваете! Уж расстараюсь!
Еще какое-то время мы тыкались словами друг в друга. После того как все прояснилось, расстроился. Нет в мире правды. УЗИ — всего-навсего ультразвуковое исследование. А я-то думал.
Чтобы не расстраиваться, решил прессануть «желтые» алкашкой. Забрел в кабак. Вроде сидел, пытался думать о чем-то. Ехать никуда не стоит. Все везде крутится по одному нелепому кругу. Вокруг повторы. Ничего не меняется.
Тут, что меня искренне обрадовало, драка в кабаке завязалась. Какие-то очередные отчаявшиеся в своей жизни парни вдруг стали ловко насаживать друг друга на свои конечности. И вроде без всяких видимых причин, но с крайней озлобленностью. Они били даже не в другие жизненные субстанции, а били прямо в себя, в свое конкретное одиночество. Наверное, они заранее сюда собрались именно для этой цели. А их девки так откровенно радовались за открытое проявление их космической тоски, как будто они сидели на какой-нибудь комедии или водевильчике. Они, видимо, считали их мальчиками что надо. Но это пока их не трогали. Тогда они сразу визжать начали. Хватит, мол. Но поздняки… В них уже летели тарелки, стулья… рушились стены… мимо пролетали люстры… кометы… облака… моря и целые континенты… Что-то захлюпало… Они все уже были среди звезд. Как оказалось, это было запросто. И лишь когда брызнула красная гниль, я немного забеспокоился. За свою шкуру, разумеется. С пылу с жару эти отважные люди могли принять и меня за такого же, как и они, скота. Тут же вполне определенно цифранулось — пора сваливать. Рвать когти! И немедленно!
Волнуясь, я выскочил на улицу. И вовремя. За спиной что-то рухнуло, кто-то что-то заорал, поднялся еще больший шум. Наверное, их захлестнула очередная волна скотства.
Я облегченно отдышался.
На улице было свежо, хорошо, тихо так и умиротворенно. Машины и асфальт. Все было абсолютно нормально.
А вот сзади нормально не было. Там горело и дымилось. Вылетали стекла и обваливались перекрытия. Кто-то осатанело и радостно выл.
Возбуждение открыто заворачивающегося брэйна поднесло меня к дороге. Я быстро поймал такси и поехал домой.
Жизнь пока продолжалась.
Дни распускаются и вянут, снимая с меня очередной слой кожи. За окном, конечно, светит солнце, а рядом вечная тревога туч.
Конечно, все никчемно.
Конечно, все глупо и безысходно.
Ползу, ополаскиваю водой свои отростки, впадины, рытвины и клыки. Бреюсь. Я использую какие-то необходимые предметы. Затем что-то съедаю.
