Сэнди была главным источником распространения ложной информации об экстрасенсорных способностях миссис Бобер. Фанатка не стесняла свою фантазию, описывая вымышленную встречу с Евой, словно подлинную: «Я находилась рядом с буквально неземным созданием. Ее воздушная красота непохожа ни на что в нашем мире. А каждое ее слово – кладезь мудрости и правды».
Когда новички просили поведать, что же такое волнующее сказала ей Ева, Сэнди вытирала глаза и говорила: «Простите, у меня всегда слезы текут, когда я говорю о Еве,.. — а после приводящей слушателей в ярость долгой паузы, добавляла: – Слова Евы были предназначены только для моих ушей. Но когда я выходила из ее комнаты, то заметила, что она приподнялась над кроватью и несколько секунд просто парила в воздухе. Это был знак! Так Ева сообщала мне, что я избранная!»
Если циники пытались уточнить, для чего же ее избрали, Сэнди ханжеским тоном поясняла, что ждет следующего знака, который ниспоследует с небес.
Сэнди хотела, чтобы Ева обратилась к миру и попросила все воюющие страны прекратить насилие. И помочь детям, у которых нет еды и воды. К Еве мир наверняка прислушается, и затем настанет рай земной, где больше не будет войн, наводнений, голода и землетрясений, а будет лишь благолепие, радость и любовь для всех и каждого. Поэтому Сэнди было крайне важно серьезно побеседовать с Евой. Что может быть важнее?
Сэнди подняла глаза на окно Евы, в котором горел свет, прочитала молитву и забралась в палатку, где Уильям Уэйнрайт уже спал сном младенца, накачанного снотворным.
* * *
Еве казалось, что каждый раз, когда она выглядывает из окна, Сэнди Лейк пялится на нее с блаженной улыбкой. Эта женщина портила Еве вид.
Ранее тем вечером Ева выругалась и спросила Александра:
– Эта терехнутая вообще когда-нибудь спит?
– Даже во сне она держит глаза открытыми, – ответил Александр. – Но не беспокойся, я в соседней комнате. Если понадоблюсь, просто постучи в стенку.
В конце февраля, вернувшись в Лидс, близнецы с облегчением вошли в свои комнаты в Сентинел-тауэрс – на Боулинг-Грин-роуд было совершенно невозможно заниматься серьезными вещами. По подсчетам Брайана-младшего, в дверь звонили со средней частотой 9,05 раз в час.
Близнецы решили, что с этих пор станут работать вместе и помогать друг другу с эссе и прочими заданиями, тем самым оставляя себе больше времени на СпецПроекты.
Брайан-младший и Брианна начали новую жизнь с финансов и продали подаренные матерью украшения в ломбард в центре города. Они договорились, что впредь не позволят сентиментальности влиять на свои планы.
На второй неделе второго семестра брат с сестрой успешно взломали базу данных университетского общежития и изменили статус своих учетных записей с «Задолженность за проживание с…» на «Проживание полностью оплачено до 2013 года». На следующий день после этой победы, принесшей каждому по четыреста дополнительных фунтов в месяц, сообщники отправились по магазинам.
Они сели на диванчик напротив примерочных кабин в «Дебенхэмс» и долго беседовали о жизни и о том, чего ждут от будущего.
Брианна призналась, что если ей не суждено быть с Александром, то она не захочет больше никакого другого мужчину.
Брайан-младший заявил, что никогда не женится.
– Меня нисколько не привлекают физически ни женщины, ни мужчины, – сказал он.
Брианна улыбнулась и спросила:
– Получается, нам суждено всю жизнь быть не разлей вода?
– Ты единственный человек, чье общество я могу выдерживать дольше четырех минут, – согласился Брайан-младший.
Надев новую одежду, близнецы вышли из примерочных кабин и удивились тому, насколько похоже выглядят. Оба предпочитали черное, и после недолгих обсуждений и прогулок между рядами вешалок, остановились на одинаковых костюмах – черных, с ремнями леопардовой расцветки – и на черных ковбойских сапогах с серебряными пряжками.
Помня о своем новоприобретенном и растущем богатстве, они бросили старую одежду в примерочных. Следуя рука об руку по торговому центру, напарники начали тренироваться ходить нога в ногу.
Парикмахер в салоне «Тони энд Гай», следуя их указаниям, выкрасил волосы двойняшек в пурпурно-красный цвет. После того как стилист сделал обоим строгие геометрические стрижки, близнецы вышли из парикмахерской и направились в лучший тату-салон в Южном Йоркшире.
Когда мастер поинтересовался, не приходятся ли они родственниками женщине в кровати по фамилии Бобер, брат с сестрой хором заверили, что нет.
Мастер даже расстроился.
– Она прикольная, – заметил он.
Близнецам провели первичный тест на аллергию, и они в ожидании результатов присели на веранде кофейни, чтобы покурить. Став нигилистами, они чувствовали, что просто-таки обязаны пускать клубы дыма.
Благостно сделали несколько затяжек, и Брайан-младший спросил:
– Как думаешь, мы когда-нибудь вернемся на Боулинг-Грин-роуд, Брианна?
– Зачем? Чтобы встретиться лицом к лицу с этими ужасными людьми, которых мы звали мамой и папой? Теперь, когда мы знаем, что их правильнее называть Гнусный Изменник и жена его, Лжепророчица?
– В детстве я их очень любил, и ты тоже, Брианна, нельзя это отрицать.
– Маленькие дети сплошь идиоты и верят в гребаную Зубную фею, Санту и Бога! И очень-очень их любят.
– Я верил в них, – повинился Брайан-младший. – Верил, что они всё и всегда делают правильно. Говорят только правду. Сдерживают животные страсти.
– Животные страсти? – усмехнулась Брианна. – Ты точно перечитал Ветхого Завета или Дэвида Герберта Лоуренса. «Любовник леди Чаттерлей», верно?
– Мысль о Диснейленде причиняет мне боль, – посетовал Брайан-младший. – Подумать только, что пока мы с мамой стояли в очереди на «Маленький мир», папа в отеле оплачивал своей кредиткой услуги проститутки…
– Но мы же устроим церемонию прощания с ними, да? – предложила Брианна.
Ни у кого из них не было с собой листка бумаги. Да и кто нынче пользуется этим реликтом? Близнецы собрали в один каталог в облачном дискохранилище все файлы с упоминаниями о родителях со своих ноутбуков, а затем Брианна поместила на рабочий стол изображение огня и напечатала в нем «Ева Бобер» и «Брайан Бобер». Брайан-младший положил указательный палец сверху пальца сестры, и близнецы вместе нажали на клавишу, дающую сигнал костру сжечь имена их родителей и заодно стереть из памяти все воспоминания о них.
Потом напарники обсудили татуировку, которую готовились сделать: стилизованные экспоненту и логарифм, две стороны одного целого. Покинув тату-салон, близнецы вышли на улицу, и тут же привлекли всеобщее внимание – но никто, даже люмпен, слоняющийся по городу в разгар рабочего дня, не осмелился что-нибудь вякнуть.
Брайан-младший черпал у сестры силу и уверенность. Раньше он ходил по улицам, глядя на тротуар, а теперь смотрел прямо перед собой, и люди сторонились, отходя с его пути.
Ева смотрела, как распускаются листья клена. Впервые за долгое время наконец-то можно было оставить окно открытым. Лежа на спине, она занималась в кровати зарядкой: медленно поднимала прямые ноги, пока не чувствовала, как пресс напрягся до предела, и плавно опускала. Она знала, что Александр стоит у входной двери — в открытое окно залетали клубы сигаретного дыма.
С утра пораньше она слышала, как он ворчал на Венеру и Томаса. Дети запамятовали, куда подевалась их школьная обувь. Ева усмехнулась, когда Александр строго спросил:
– Куда вы в последний раз поставили ваши ботинки?
Ева отметила, что он следует неофициальному сценарию поведения родителей в данной ситуации.
Сколько тысяч лет малышне задают один и тот же вопрос? Когда люди начали носить обувь и из чего изначально ее делали? Из кожи животных или из переработанного растительного сырья?
В мире существовало очень много такого, в чем Ева не разбиралась.
Еще она услышала, как Александр сказал:
– Доедайте полностью, помните, что в Африке дети голодают.
«В моем детстве голодали китайские дети», – подумала Ева.
На вопрос Томаса, почему им обязательно нужно идти в школу, последовал традиционный же короткий ответ: «Потому что».
Не толпись на улице любопытные, Ева бы с радостью посмотрела, как постояльцы выходят из дома: Александр с живописными дредами, невероятно элегантный в своем синем пальто, и ребятишки в серо-красной школьной форме.
Руби как-то пожаловалась дочери, что детские рисунки и прочие каляки-маляки «заполонили дом к чертям собачьим» и добавила: «Против красивых картинок я бы не возражала, но таланта в них ни на грош».
Ева догадалась, что сегодня мать занялась выпечкой: в комнате приторно пахло пирожными, которые Руби позже понесет продавать уличной толпе.
