Конец октября особенно не ярился на заморозки. Но осенний орел уже загнал в тучи лебедя и начинал помаленьку щипать, бросая на землю первый нежный пух. Этот пух обрядил тайгу, как долгожданную невесту, в ткань редкого узора. Соболь еще не замундирился в царскую свою зимнюю шубу, белка еще не совсем вычесала хвойным гребнем летнюю рыжину. Зато медведь уже раздулся от нагулянного жира, раздобрел, и стала его брать дремота, напоминая о зимней спячке. Зажмурит медведь глаза на долгие месяцы, будут его радовать летние сытые сны…
А Черный носится по тайге, внимательно приглядывается к первым страницам осенней книги. Надоело собаке бездельничать летом и вот уходит в одиночку от буровой. Гоняет лосей, тревожит медвежью дремоту. Пришлось Андрею посадить кобеля на цепь – слишком разыгралась у него охотничья страсть. Недавно ушел и пропадал больше двух суток…
6
Набирали силу заморозки. Но не ретиво. Зарумянились болота, подсушил их мороз так, что первый чернотропный наст легко выдерживает человека на самых топких местах. Лежит на моховом узоре засахаренная морозцем клюква красным бисерным шитьем. Застыла медовая рябина на ветвях. Падет нынче снег на промерзшую землю.
Идут Югана с Тамилой по тайге. Женщина должна уметь добывать белку. Учит Югана Тамилу древнему промыслу.
У Тамилы думы в будущее смотрят, молодые думы. у Юганы свои мысли, вперед они теперь мало заглядывают, а все больше старое ворошат.
Думает Югана: «Тамила в лета вошла – самая горячая пора любить мужика. Душа и тело девичье всегда требует свое. Как молодой душе не соглашаться с телом? Время Тамиле мужа искать. Вечером с охоты вернемся, все скажу Шаману про Тамилу. Сейчас зачем гонять-маять мысли? Можно пока заняться другим… Вот рябинник не успела еще осень обобрать, в перезимок пошел. Ягоды висят, алеют, и листья местами крепко за жизнь вцепились, не поддались острому ножу осени. Любит эту ягоду-лекарство соболь, обязательно придет на эти места жировать. В тайге все примечать надо».
Тамила думает: «Как хороша тайга…»
Она видит таежный мир по-своему, молодыми глазами. Она чувствует этот мир влюбленным сердцем. И поет душа цыганочки. Вот подбежала она к молодому кедру, обняла его, прижалась ухом к стволу и слышит, как шепчет кедр: «Здравствуй, невеста вождя! Счастливой тропы тебе и метких выстрелов».
И снова идет Тамила по тайге. И снова ветви елей да пихт плавно танцуют под легким ветерком, и слушает Тамила голос урмана, голос юного своего сердца, и готова она целовать каждую веточку берез, каждую хвоинку молодых елочек. Но в то же время в добром сердце девушки живет суровая женщина урмана, будущая жена вождя племени. Рука ее не дрогнет, если встретится Тамиле на тропе зверь.
– Югана, Черный лает! На зверя, наверное, – окликает старуху девушка.
– Тамила, пошто плохо понимаешь собаку? Черный спокойно разговаривает. «Ав-ав», – кричит нам. А на зверя он матерится: «Арр-рав». Голос от ругани хриплым у него становится. Сходи сама за глухарем, я посижу, трубку покурю.
«Бух-бух-бух», – разнеслось в кедраче. «У-у-ба-ба», – перековеркало эхо спаренный выстрел. «Хорошо стрелила девка. Влет била. Цепкий глаз», – отмечает довольная старуха.
Югана выкурила трубку. Еще, что ли, ей закурить?.. Отчего девка назад не идет? Лениво курит Югана вторую трубку. Слышит старуха, Черный залаял на крупного зверя. Нет, не надо Югане идти на помощь. Пусть привыкает Тамила. Случится ей быть одной в тайге, кто поможет? Совсем никто. Чего бояться? Ружье у нее двуствольное. Хорошее ружье. Осечек не дает, пулю криво не носит. Патроны Югана сама набивала.
Выстрел. Рухнуло эхо. Ладно вроде кинула девка мелким зарядом. Сильнее лает Черный. Вот раздался второй выстрел… Сидит на валежине Югана, а мысли ее там, с Тамилой. Второй выстрел хороший. Большая мерка пороху сильно кинула пулю. Черный замолчал. Убит зверь. Молодец, смелая жена у Шамана будет…
– Ю-ю-га-на! – Тамила кричит.
Посмеялось эхо: «Ю-на-на…»
7
Шла Югана к Тамиле и вспоминала. Прошлой весной она с девушкой частенько ездила на рыбалку. Рыбу добывали, уток стреляли. Вода ранняя стояла, на мерзлую землю залезла. Сеть надо ставить, как тычку в землю затереть? Мерзлота. Пешня у Юганы на длинном черенке, продолбит она мерзлоту, а в отверстие от пешни тычку втыкает. Навык надо иметь – под водой не видно. Метко надо работать пешней, чутье в руках иметь. Всему этому учила Югана Тамилу. Заставила дочку режевку на язей кинуть, а сама рыбу варить принялась.
Уха готова. Югана пошла к берегу посмотреть. Видит, Тамила выдрой выползла на берег из ледяной воды, зубы стучат от холода. Тонула девка. А где обласок? Погнала рассерженная Югана Тамилу обратно, плыть за обласком.
Тогда у костра долго корила Югана девушку. Только ленивый человек, говорила ей, додумается прошлогоднюю сухую тычку-кол в руки взять и для сети речной вехой ставить. И получилось: Тамила обеими руками уперлась, со всей силой хотела затереть тычку, а та гнилушкой хрястнула и переломилась. Вот Тамила с размаху и кувыркнулась из обласка. А в сетке ведь можно легко запутаться и совсем потонуть…
8
Идет Югана по кедровнику, вспоминает смешные случаи про Тамилу, выбежал из мелколесья Черный, приласкался к старухе и обратно убежал.
– Дробью первый раз стреляла? – подходя к Тамиле, спрашивает старуха.
– Потом догадалась, перезарядила на пулевой… – оправдывается девушка.
– Рысь… хорошо, девка, промышляла ладно… Никогда не забывай, какой патрон в ружье. Глухарь где?
– Два глухаря, Югана! Одного сидячего, другого влет хватила.
– Ободрать рысь надо, пока не закостенела.
– Нет, Югана, понесем так, Андрюша пусть посмотрит.
9
Порадовался Андрей охотничьим трофеям сестренки, которая счастливо и крепко спала в бараке. А Югана сидела на топчане напротив Андрея, думала, с чего начать большой разговор. Когда Югане хочется сообщить Андрею что-то важное, говорит она только по-эвенкийски.
– Шаману надо промышлять жену…
– Не хочу и думать об этом, – сразу ответил Андрей.
– Тамила просила сказать, чтоб ты ее замуж брал. Завтра она будет спать с тобой. Она хочет этого…
– Югана, Шаман не может жениться на девушке, которую считает своей младшей сестрой.
– Если девушка желает спать с мужчиной, грех отказывать ей. Такой закон у племени Кедра, Шаман должен знать закон своего племени.
– Югана, ты пойми… Тамиле нужно сдавать экзамен за десятилетку, нужно готовиться в институт. А ты притащила ее сюда на буровую…
– Югана хорошо понимает Тамилу, – вскипела старуха. – В ее жилах больше огня, чем крови. Она в любом горе оживет, согреет Шамана. Она в любую погоду, по любой тропе пойдет за Шаманом.
– Югана, поверь мне, ничего не получится из твоей затеи. Можешь сказать об этом и Тамиле.
– Тамила убьет себя. Шаман должен знать: Тамила из другого племени. У нее совсем другая кровь. Если ты не ответишь на желание Тамилы, то бросишь в ее глаза вечный дым.
– Она мне сестра…
– Югана знает. Шаман хозяин своему слову. Ты любил Тамилу как сестру. Теперь Тамила выросла и хочет быть женой Шамана. Андрей задумался. Как быть?
Не хотелось ему суровым словом обидеть девушку, но ответить на ее чувства он не мог.
1
Все так же на острове Соболином царствует и щедро плодоносит кедрач. Топор не касается деревьев в этом чудесном уголке – берегут их люди. Тихо осенью на Соболином. Красным глазом великана глядится в озеро утреннее солнце. Снег еще не выпал, но мороз приготовил землю, и ждет тайга пух с неба. Молодой озерный лед сверкает искристой голубизной.
Скрипнула дверь. Вышел на крыльцо человек, огляделся и вдруг закричал, не жалея голоса:
– Войта!!! Войта! Куйлюк Куим…
Это он извещает духов земли, что человек по фамилии Войта – Урман, по имени Куйлюк – Глухарь вышел на промысел, глушить крупных щук под тонким льдом. Эхо повторило зык. Человек по имени Куйлюк улыбнулся – духи поняли его правильно.
Что заставляет щук стоять около тонкого озерного льда и дремать? Молодой прозрачный осенний лед преображает весь подводный мир. Давно ли плескались щуки, резвились в погоне за чебаками да окунями. И вдруг нет привычного раздолья, нет шума волн. Не взыграть щуке над водой – ударится о тонкое обманчивое крепкое стекло. Вода неподвижна и прозрачна. Солнечные лучи, переломленные льдом, придают водорослям на мелководье необычные цвета и гонят причудливые тени. Во время Чистого Льда страх рыбу сковывает и заставляет замирать, осматриваться, привыкать к новым условиям.
Куйлюк взял мешок, взял березовый молот и подался на ледяную закраину озера. Мягко, бесшумно шагает рыбак. Легко ступает в осенних лосиных унтах.
Замер. Взмах молота. Удар по льду… Там, где хлестнул молот, пята из ледяной крошки, а вокруг блестят, переливаются мелкие длинноусые трещины. Черноспинная, почти метровая щука оглушена – белым животом прижалась к покрывшемуся трещинами льду. «Тюк-тюк, вжик-вжик», – выговаривает короткая пешня. Продолблена лунка. Острый багор зажабрил рыбину и выкинул на лед. Пусть мороз из щуки сделает полено. А потом Куйлюк глушеную рыбу соберет в мешок и унесет на остров.
