Свадьба. Он брошен на произвол судьбы из-за свадьбы.
Он поплелся домой, едва волоча ноги, и ему казалось, будто он — вол, запряженный в повозку, груженную тяжелыми камнями. Теперь все давалось ему с трудом: вызвать лифт, найти ключи от двери, открыть ее… Он попытался вспомнить, осталось ли дома что-нибудь, чем можно было бы покормить своего жильца — хотя бы старые тапки? Нет, тот съел их накануне! Хотя бы пара шлепанцев, которые он берег на самый крайний случай?.. Ему было тяжело вспоминать о хрупкой шее Элены, о взметнувшейся волне волос, ему было уже тяжело даже любить ее. Он уже не был самим собой.
Подчиняясь привычке, он направился в гостиную, которая вследствие последних событий превратилась в его спальню.
Он был там.
Тяжелые веки, полуоткрытая пасть — гигант, распластанный по полу, неподвижный, но бодрствующий и чуткий, занявший уж точно больше половины ковра.
Холодный пот выступил у него на шее, и он почувствовал, как задыхается от страха, как трясутся его руки и ноги. Он рывком захлопнул дверь и устремился прямо в свою прежнюю спальню. Он хотел понять, был ли это тот же самый гость, или к ним подселился какой-нибудь родственник с берегов далекого Нила. В коридоре он споткнулся обо что-то крупное, передвигавшееся едва заметно: это был другой крокодил. И в ванной. И под кухонным столом. И в холодильнике…
Это был конец. Бежать? Но куда?
Стоило лишь приоткрыть входную дверь, как подтвердилось его предположение: лестничная площадка была наводнена крокодилами, чрезмерно спокойными, но остающимися начеку: в ожидании его.
Он прислонился к стене.
«Больше не могу!»
Он сказал это тихо, словно хотел, чтобы никто не услышал его. Скорее утверждая, чем жалуясь. Все это было уже так невыносимо, что сил бороться у него уже не осталось; он был готов сдаться. Положиться на судьбу. Покориться. Принести себя в жертву. Просто лечь и закрыть глаза.
Для этого он избрал свою прежнюю спальню. Он задернул шторы. Расстелил тканое покрывало на своем холостяцком ложе и, разувшись, бросил свою последнюю пару ботинок самому солидному из всех навестивших его крокодилов. Он проглотил все имевшиеся у него таблетки крокодифила и закрыл глаза.
И стал ждать.
Х. Х. проснулся очень поздно, почти ночью. Если верить часам, на дворе давно должно было стемнеть. С удивлением осознал, что он все еще жив, а когда заглянул под кровать, то увидел, что крокодил остается там и как будто спит.
Он чувствовал себя разбитым, голова была необычно пустой, тело затекло, не было совершенно никакой возможности встать с постели и выйти на улицу. Кроме того, у него больше не оставалось ботинок. Так что он продолжал ждать. Вновь взглянул на крокодила — с неясной нежностью. В конце концов, для такого одинокого человека, как он, крокодил был своеобразным экзотическим товарищем.
Он закурил сигарету и продолжил свое ожидание.
Звонок в дверь вырвал его из наслаждения этим странным блаженством. Он подумал было не открывать, но звонок трещал так настойчиво, что в результате он собрался с силами и поднялся с постели…
А там была она. Элена собственной персоной, со своей волнистой гривой волос, в цветастом платье, с ангельской улыбкой на лице.
— Я волновалась за тебя, Хуанхо. Поэтому вот позволила себе…
Х. Х. потерял дар речи. Он подумал о своих растрепанных волосах, небритом лице, нестиранном белье и босых ногах. Элена уже успела войти в дом, пока он собрался с мыслями и словами.
— Я принесла тебе несколько книг, мне сказали, что ты на больничном… Не знаю, мне никто ничего не объяснил… Наверное, я не должна была… Если я тебе мешаю…
— Элена, прости меня, я так выгляжу…
Элена широко улыбнулась:
— Мне приятно прийти к тебе домой, найти тебя в добром здравии… Знаешь, я думаю, мы очень мало и плохо знаем друг друга, хотя и проводим долгие часы бок о бок…
— Да… да… — вяло пробормотал он. — Хочешь выпить чего-нибудь?
— Пока нет, спасибо. Мне ничего не хочется. Скажи, Хуанхо, ты… один живешь?..
— Пожалуй, да. — И Х. Х. вспомнил о «друге», который лежал у него под кроватью.
— И я тоже. Это ведь такая тоска, правда? Временами тебе очень хорошо, а временами так одиноко… — Элена удобно устроилась на софе. — Иногда я думаю, что мы могли бы как-нибудь встретиться, у нас много общего, разве нет?.. Как ты думаешь?
Х. Х. был все еще ошеломлен неожиданностью происходящего, боясь поверить в случившееся, не зная, мираж ли это, наваждение или галлюцинация.
— Послушай, если я мешаю тебе, я пойду, ладно?
Опять голос Элены. Х. Х., который только начал оживать, почувствовал что-то вроде головокружения. И крокодил еще не сожрал его, и девушка, о которой ему оставалось лишь мечтать, была здесь, у него дома, перед ним, разговаривала с ним и даже предлагала ему встречаться.
— Элена, — прервал он ее мрачным голосом, — я должен признаться тебе кое в чем. Все не так просто, как ты думаешь. Уже довольно давно у меня под кроватью живет крокодил. Я хочу, чтобы ты об этом знала.
И Х. Х. рассказал ей все, с самого начала и до конца: о своих телефонных переговорах с городским зоопарком, о визите мясника Сефе, его единственного друга, о посещении доктора Поспеши, о содержательных наставлениях аптекаря, о том, что он принимает крокодифил, даже о странном желании броситься на пол и сожрать все ботинки, которые только ему попадутся.
Закончив говорить, он замолчал. Ему казалось, что он заложил бомбу с часовым механизмом, теперь осталось только подождать несколько мгновений — и произойдет взрыв.
Элена, в свою очередь, совсем не выглядела ни расстроенной, ни смущенной.
— Так что, ты говоришь, ест твой крокодил? — неожиданно спросила она.
— Ботинки.
Элена встрепенулась:
— Так тебе еще повезло! Мой куда привередливее: мне приходится кормить его часами с браслетом. Да. Мне это и вправду очень дорого обходится. Как зовут твоего?
— Кого?
— Крокодила, кого же еще…
— Понятия не имею! Мне и в голову не приходило, что…
— А моего зовут Сименон. Не спрашивай меня, почему. Его так зовут, и все. Я теперь даже разговариваю с ним, так лучше. Или ты подружишься с ним, или он тебя съест.
Х. Х. улыбнулся впервые за долгое время. Часы с браслетом! Все это было даже симпатично. Ему захотелось прыгать, танцевать. С Эленой, с Эулалией, с аптекарем и даже с самим крокодилом.
Элена встала и направилась к холодильнику на кухне.
— У тебя еще есть пиво?
С большими банками «Хайнекен» они пошли в спальню Х. Х. Оба встали на четвереньки, чтобы поглядеть вместе на свирепую рептилию из болотистых низменностей, и Х. Х. ощутил, что разглядывать вместе что-либо — одно из самых прекрасных занятий на свете.
— Где же он?
Х. Х. был разочарован. Под его кроватью была густая пыль, и в ней валялось несметное количество ботинок, сандалий и тапочек…
— Смотри, Хуанхо!
Что-то двигалось, царапая стену. Они присмотрелись: это была ящерица. Казалось, она заблудилась, потерялась. Элена встала с пола и открыла окно. Словно это движение было приказом: ящерка побежала по цоколю, поднялась по стене с неподражаемой ловкостью и выскочила в окно быстрее, чем успел бы прокукарекать петух.
Элена посмотрела на Х. Х. с легкой улыбкой, и у него перехватило дыхание.
— Как всегда! Когда ты меньше всего будешь этого ждать, я уверена, он снова появится под твоей кроватью. Уж я это хорошо знаю!
— Ах вот как?.. Я уже давно понял, что ты особенная! — улыбнулся ей Х. Х., и его новая подруга, страдающая крокодилитом, с каждой минутой казалась ему все прекраснее и прекраснее.
— Как-нибудь навестим моего крокодила, тебе стоит на него взглянуть.
Х. Х. обнаружил, что к нему возвращается желание жить, какая-то необычная легкость и чудесное желание смеяться охватили его.
— Кажется, у меня где-то завалялась пара часов с браслетом, которыми я не пользуюсь, — вспомнил Х. Х. — Они тебе пригодятся…
— А у меня куча старых ботинок, так что не волнуйся. У нас есть будущее! — смеясь, заключила Элена.
— Наверное, — ответил X.X., беря ее за руку.
…идет рыже-красный цвет. До такой степени, что ее волосы, ее губы, оправа ее очков, шарф на ее шее и ремешок ее часов — этого цвета. Она счастлива, когда бродит по полям, смотрит хороший фильм, беседует с интересными людьми и, разумеется, когда путешествует. Идо сих пор волнуется, вспоминая о своей первой статье, опубликованной — страшно подумать — уже тридцать лет тому назад. Кстати, Мариасун ведет дневник — с четырнадцати лет. Представь себе, сколько страниц исписано ее рукой!
Нынче Мариасун ведет борьбу с курением и, так как она человек настойчивый, то, несомненно, одержит в ней верх. Будь уверен! А, и еще один секрет: она сходит с ума по крокетам из хамона и круассанам.
