А что может быть видно из окна в Фаворитене? Двор, наверное. Не в сторону же Южного вокзала – там бы дороже взяли. У них там интересная последовательность на Гюртеле: подъезд с табличкой «Международный фонд Густава Малера», рядом секс-шоп или стриптиз, затем околовокзальная пиццерия, мелкая мастерская по ремонту одежды, отель «Принц Эжен», дорогущий. Но там и дворы, а дворы там зеленые и уютные, что не соотносится с улицей, где неизбежная грязь окрестностей вокзала, а по Зюдтироленплац ветер вечно гоняет бесплатные номера газеты «Хойте», выложенные стопкой возле ступенек в метро. Вообще, на некоторых станциях распространяют «Хойте», а на других – «Остеррайх». «Остеррайх» чуть менее народный, как уж они делят станции – не знаю, но возле Южного вокзала был первый вариант. В дождь это особенно красиво: «Хойте» прилипает разворотами к тротуару, и повсюду красотки с первой страницы.
Зато там рядом Бельведер, пусть даже и бессмысленный. Опять же там забегаловки, их там много, и это вечерняя социальная жизнь. На Фаворитен возле Зюдтироленплац пьяная корчмарка меня однажды приняла за немца. Я спросил вина, она уточнила: «Achtel oder Viertel?» Я сказал «фиртель», тут она принялась фыркать: «Фиртель?! Фиртель, да он же дойч: “фиртель, фиртель”», – с повышением голоса, явно собирающегося закончить фразу словом «тьфу». Но налила этот ее виртель. Вообще, как может das Viertel читаться через «в»? Ну да, у них тут и австрийско-немецкий словарь продается. Или я что-то не разобрал в местной фонетике. А что именно такое виртель (пусть уж виртель, там едва уловимые нюансы звукоизвлечения), понять вначале было трудно – чего, собственно, четверть? Вообще так и пишут: 1/4, 1/8. Видел даже 1/16. По ощущению, фиртель – от 150 до 200, так мне всегда казалось. Но вот когда (сейчас, за ноутбуком возле балконной двери в сторону Народного театра) я решил уточнить, то правда оказалась неожиданной, зато объяснила мне былые последствия двух фиртелей: viertel – a unit of volume for wine in Austria, equal to exactly 1/4 liter (250 milliliters).
А вот выяснилось, что и с Фаворитен я был неправ. То место, где происходила вышеописанная сцена, это вовсе не Фаворитен, пусть распивочная и находилась на улице с таким названием. Но улица Фаворитен проходит еще и по вполне благопристойному Видену, 4-му округу. Бецирк Фаворитен – в некотором противоречии с топонимикой – дальше, за Гюртелем и вокзалом. Там неизвестные мне места, куда что-то не слишком хотелось. Вполне возможно, что там стоят сплошь новостройки времен, скажем, Варшавского пакта. Даже Гугл не находил сейчас ни одной картинки Фаворитен, показав лишь линию трамвая с какими-то свежими новостройками да водонапорную башню не без изысков возле Отто-Бенеш-парка. Надо будет туда все же заехать, посмотреть, прямо ли уж такой там ужас.
Тогда в распивочной кроме хозяйки была еще ее компания или просто локальные завсегдатаи. Расслабленные, благостные. Шлепали картами, собирались закрываться. Интерьер темный и обглоданный, совсем старый. Сбоку за столиком сидела старуха, лет 90. Пила что-то свое вечернее – пиво все же, кажется. Встала потом, ушла, пока я управлялся со своим фиртелем. Все как в Риге, в соответствующих точках в районе, скажем, тоже вокзала, да и не только. Еще был печальный интеллектуал, грустно и с таким пониманием глядевший на все вокруг, что легко бы мог сообщить что-нибудь про Вену, которая уже лет пятьдесят представлялась ему смесью нерегулярности, изменчивости, недисциплинированности, столкновений всевозможных предметов и обстоятельств. Между которыми неизбежно зияют бездонные зоны тишины. Представителем одной из которых он, в данное время и в этом месте, безусловно являлся. Как, разумеется, и я там же и тогда.
В таких местах должны происходить стабильные просветления, но только уже после второго фиртеля, а хозяйка все-таки намеревалась закрыться. Это было правильно, поскольку в тот момент я же еще считал, что фиртель – это 150. Еще у них там были пластмассовые вазочки и натюрморт на стене. А просветление – это ничего, что до него сейчас не дошло. В Вене они происходят постоянно, время от времени. Примерно раз в год или в полгода. Главное, в эти полгода там оказаться. Eigentlich, собственно, нынешняя поездка отчасти предполагала получение очередной дозы просветления.
Но теперь день, даже солнечный и вовсе не возле Зюдбанхоффа. Я вышел на балкон, посмотрел вниз – вот же, слева через перекресток шла такая группа людей: четверо, все в черном. Шли не в ногу, зато первый нес четыре красные коробки одна в другой или на другой. Скорее даже алых, пластмассовые. Стопка, каждая из коробок примерно как книга, но коробка. Будто даже некая группа шла на запись чего-то в Народный театр, куда, впрочем, они и зашли. Должно же тут происходить создание новых арт-объектов? Может, они и шли это делать. Как же тут без арта, пусть даже население города меньше, чем до Первой мировой, и, похоже, не уменьшалось дальше только благодаря иммигрантам. В Нойбау вообще – как тут же сообщили сетевые источники: Der Anteil der ausl ändischen Bezirkseinwohner lag 2005 bei 23,6 % (Wien: 18,7 %), und weist eine steigende Tendenz auf (2001: 20,2 %). Den Höchsten Anteil der Ausländer stellten 2005 mit rund 4,7 % Anteil an der Bezirkbevölkerung Staatsbürger aus Serbien und Montenegro. Weitere 2,7 % waren deutsche, 1,6 % türkische, 1,2 % polnische und je 0,9 % kroatische oder bosnische Staatsbürger. Insgesamt waren 2001 27,5 % der Neubauer Bevölkerung nicht in Österreic geboren worden. 7,0 % sprachen daher als Umgangssprache Serbisch, 3,8 % Türkisch und 2,7 % Kroatisch. Вот и как же тут не впишешься? Переедешь сюда, и все будет хорошо. Вписываемость предполагалась местной природой вещей.
У метро «Schweglerstrasse» был даже небольшой польский микрорайон. Во всяком случае, на продуктовом там висело объявление о прокате видео на польском. Вообще же печаль относительно своего исторического будущего на фоне блистательного прошлого должна была создавать в городе некоторый критический импульс, причем это был уже надежный столетний импульс, вызывающий постоянный креатив, хотя и не лучшим образом влиявший на свойства местного характера. Конечно, этот факт ощущался сразу же – причем на фоне полного спокойствия и полностью реализованного в собственной натуре собственного же материального неприсутствия. Причем в совершенно соответствующей мне среде. В первый раз за всю жизнь, то есть – в первом за всю жизнь месте: третий раз в Вене – третий раз это сразу же ощущаю.
Ни прошлого, ни будущего, ни социальной позиции, а частная жизнь индивидуального существования. Конечно, здешняя социальная среда это только приветствовала, в ней тоже все отчетливо постоянно обнулялось, и (как бы вспоминая местные проблемы стодесятилетней давности) тут наглядно имелся ценностный вакуум. Конечно, кто же не будет этим гордиться, вот и Брох тогда утверждал, что Вена – «центр европейского ценностного вакуума», а это добавляло определенности переживаниям и обостряло чувства.
Разумеется, можно говорить и о том, что ощущение вакуума было – в известной степени – следствием нарушившегося какого-то их порядка вещей, отчего внутренние и интимные порывы перестали непременно резонировать в обществе. В частных случаях тогда получаются интересные варианты – о чем и речь. Но это обычно, частное приходится подстраивать к общему – в каковом акте, собственно, всегда и проблема. Тут они подстраивались через вакуум, сильно преувеличенный.
Но сто десять лет назад этот реальный вакуум они неплохо использовали – имея в виду последствия, которые данное ощущение получило в их различных социогуманитарных и художественных практиках. Употребляли его и позже, и, безусловно, то, что этот вакуум – хотя бы внешне – так до сих пор и не изжит в окрестностях, а внутри ощущается чрезвычайно сильно, продолжает обещать прекрасные перспективы. Конечно, для меня: мне нравилось все это. Мало того, еще раз, чрезвычайно мне соответствовало, впервые в жизни.
В самом деле, что ли, консолидировать средства и купить жилье? В Зиммеринге есть даже 32 m за 32.990. Состояние, понятно, убитое, ну так что поделаешь. «Die Wohnungen befinden sich im 11. Wiener Gemeindebezirk in der Leberstrasse nächst Geiselbergstrasse, Herderpark und Böhmischer Prater». Паспорт у меня европейский, только вот зарабатывать непонятно как. Не колонки же писать в Россию, о российской политике и о ментальных проблемах российского населения. То есть можно, но ведь сущая каторга. А на этой Leberstrasse еще и кладбище, где якобы Моцарт. На сайте, который обнародовал эту квартиру, так сказано: «70 % of readers like the Saint Marx Cemetery».
Вообще тут своя культура не так что смерти, но – обращения с покойниками. Еще со времен Положения о похоронах (Stol– und Konduktsordnung) от 25 января 1782 года. При Иосифе II все старые кладбища в городах и селах были закрыты, вместо них открыли новые, подальше от жилья. В 1787 году это самое кладбище Св. Марка и было основано. Тогда от Зиммеринга до Вены считалось далеко. Ну и про отношение к трупам: законом предусматривалось, что после отпевания тело умершего переносили в покойницкую и затем, «не раньше определенного срока», «без пышности» («ohne Gepränge») отправляли на кладбище. Мало того, Декреты Леопольда II от 17 июля и 28 октября 1790 года установили, что погребальные телеги отправляются на кладбище не ранее 9 часов вечера летом и не ранее 6 часов вечера зимой. То есть – умер и умер, сутки тело продержат в открытом гробу («не раньше определенного срока»), чтобы ненароком не закопать живым, а потом (безо всякого участия близких) централизованно отвезут за город на кладбище, как почтовое отправление. К чему это было? Ну да, квартира на Leberstrasse за 32.990. Да, надо бы съездить и в Зиммеринг.
