— А у нас в семье всегда говорили не «писать», а «пикать», — все же влез Инфант в тему своей не к месту взявшейся реминисценцией. — И слово «писать» с детства режет мне слух своей плебейской вульгарностью, не то что благородное слово… — Но тут я так настойчиво сжал его за запястье, что он тут же поостыл на благородные слова.
— И что Тамара Павловна, хозяйка в смысле, заживо сгорела, насмерть? — спросил я вибрирующим голосом, потому что жалко мне стало пожилую женщину. Ну подумаешь, семь мужей похоронила, может, она и не виновата вовсе, может, они ее любовный женский темперамент не выдерживали. А за любовный темперамент винить никого нельзя, особенно если он женский.
— Да нет, — быстро успокоил меня Илюха. — Погорела немного без сознания и перестала, затухла сама по себе. Если бы ты там, вокруг нее, не только спичек понатыкал, но и бензинчиком полил, тогда бы, может, и полностью сгорела. А так от одних спичек подпалилась, конечно, малость, но вся не занялась. Ее в больницу увезли, не так с ожогами, как с сильным расстройством нервной системы. А вот столик — тот сгорел. Да и то, он деревянный все же, хоть и инкрустированный. Лишь ножка одна и осталась, та самая, которую ты пытался так тщетно…
— Да, — согласился я, — развязочка.
И мы снова пожали друг другу запястья.
— Чего-то я не понял, — вдруг пожаловался Инфант, который единственный никому ничего не пожимал. — Откуда пламя взялось, каким образом возгорание возникло? Ведь не могло же само по себе.
— Вот этим вопросом милиция сейчас и занимается, — посмотрел на меня внимательно Илюха, и мне снова резко поплохело. — Основная версия — преднамеренно спланированный теракт, ну и понятно, на кого косят. Вроде бы даже нашли одного приезжего, допрашивают. Хотя если между нами, то понятно, конечно, что бабуся просто подошвой от тапочка, ну, который без задника, по спичкам чиркнула. Вот от трения о шероховатую поверхность и возгорелось. Спичечные головки — они и в паркете головки, вот и сработали серой.
Мы снова помолчали. А потом возник у меня законный вопрос:
— Б.Б., — спросил я, — а откуда ты все это знаешь?
Тут Илюха задумался ненадолго.
— Да мне Кларчик вчера позвонила, жаловалась вся, просила психиатра хорошего для мамаши подыскать. Вот и рассказала. Я с врачом поговорил, он сказал, что надежда имеется, что оклемается Тамара Павловна, — в ее жизни небось еще и не такие стрессы случались. Семь мужей-то! Они хоть и не одновременно у нее были, а по одному, но все равно — какова нагрузка! Но вот прежней, предупредил врач, Тамара Павловна уже не будет никогда. Сильно все-таки повлияло на нее возгорание. И в туалет по ночам, видимо, перестанет ходить, в себе научится сдерживать до утра.
Он замолчал. Я сидел, жалея пожилую женщину, Кларину маму, тихо кивая в такт своей жалости головой.
— Ты знаешь, Розик, — голос Илюхи набрал доверительности и сочувствия, — если тебя кто-нибудь куда-нибудь будет звать, ну, починить чего или отреставрировать… Ты, знаешь, ты не ходи. Отнекивайся, придумывай причины веские и не ходи. От греха подальше. Они, те, кто звали, тебе потом искреннее спасибо скажут. А то из тебя какой-то Герострат получается в храме Венеры. Ты, конечно, думаешь, что Анна Павловна до Венеры недотягивает, но ведь с другой стороны, все-таки семь мужей…
Инфант, заслышав сразу два незнакомых слова, тут же встал в любознательную стойку, и мне снова пришлось пожать его запястье посильнее.
— Да, да, — поддакнул, невзирая на неприятные ощущения, Инфант, — не надо тебе ремонтами и реставрацией заниматься. Кстати, а кто такой этот Стратостат?
— Да если бы только в ремонте да в реставрации дело, — не заметил я по привычке Инфантов вопрос. — Это скорее рок, судьба, провидение.
— Ты о чем? — снова проявили ко мне интерес товарищи.
Глава 3
За 174 страницы до кульминации
— Да так, — попытался отнекаться я. Но не получилось. — Да вчера вечером, после того как я от Тамары Павловны освободился, мне Жека позвонила.
— Наша Жека? — спросил Илюха.
— Хвостастая? — накручивал свои обороты чудачества Инфант.
— А какая же, другой нету, — подтвердил я. — Так вот, ее на день рождения подруга пригласила, а Жеке не хотелось. Вы же знаете, ей обычно скучно в кругу только одних подруг, но и не приходить было как-то неудобно. Вот она и попросила меня пойти вместе с ней для разнообразия как бы. Хотя меня, собственно, туда и не звал никто. Подругу-то я знаю немного, видел пару раз, но близости у нас с ней вообще никакой не было, более всего душевной — не то что мы антипатичны друг другу, но равнодушны скорее. Ведь не всем же ты нравиться можешь, стараешься, конечно, но все равно — всем не получается.
— Всем девушкам нравиться сложно, — согласился со мной Илюха. — Да и ни к чему. Надо уметь выборочно нравиться — только тем, кто заслуживает того. Хотя и это непростая задача.
— Так вот, — продолжал я, — именно этой Жекиной подруге мне понравиться как раз и не удалось. Я так Женьке и объяснил, мол, может, не стоит мне туда. Но вы же знаете Жеку, ей все по фигу, все эти эмоциональные сомнения и прочие интеллигентские выкрутасы. Она ведь человек твердых решений.
— Все хвостатые такие… — сделал было еще одну попытку Инфант, но у него опять не получилось.
— «Да туфта все это, — говорит мне Жека, — кого волнует? Все эти симпатии, антипатии… День рождения — это прежде всего — дело. Вот я тебя на дело и подбиваю». И знаете, уговорила она меня, вот так, просто и легко, как только Жека умеет. К тому же после длительного общения с инкрустированным столиком мне просто необходим был контакт с живыми людьми, да и выпить немного не помешало бы. В общем, пошли мы. Ну, там застолье, день рождения все-таки. Хозяйка, когда дверь нам открыла, посмотрела на меня не то что недоброжелательно, но и без заметного энтузиазма тоже. Но мне-то чего? Я с Жекой на дело вышел и цветы ей, этой хозяйке, протягиваю.
— Как хозяйка-то? — не смог пройти мимо хозяйки Илюха.
— Да никак, праздничная, конечно, но… Это, пожалуй, и все, что можно о ней сказать. Мы все сначала перекусили малость, выпили, конечно, немного, а потом они стол сдвигать начали, место высвобождать, вроде как для танцев.
— И тут ты им в паркет бикфордов шнур засунул? — предположил Инфант, и мы все улыбнулись его наивности. Даже я.
— Да нет, какой там шнур? Не было у меня шнура, — развел я руками. — Мне там просто скучно стало. Ну, вы знаете, я порой веселый могу быть, просто душой компании, но для этого вдохновение окрылять должно и энергия наружу вырываться. И чтобы компания была соответствующая. А тут после всех этих волнений с инкрустацией, да еще когда на тебя смотрят с самого порога недружелюбно — оказался я как-то скован и смущен, и не в лучшей своей форме. Да вы знаете, с каждым такое случается время от времени.
— Ты думаешь, с каждым? — вздохнул с надеждой Инфант, вспоминая, каким он бывает время от времени.
— В общем, они там веселятся, танцуют вроде даже, к Жеке какой-то тип клеится, до которого мне дела нет. Раз ей подходит, то я только рад. Но вот сам я бесхозный какой-то, как не пришитый ни к чему лацкан. Хотя были там, конечно, девушки, но, видимо, инкрустация все же во мне что-то в этот день надорвала. Как-то все они не по мне приходились. Не буду уточнять, не по мне — и все! Говорю ведь: отсутствовало во мне вдохновение.
— Без вдохновения тяжело, конечно, — согласился было Илюха, но тут же сам себе и возразил: — Хотя как девушки могут не вдохновлять? Вот здесь, в этом самом месте, я, стариканыч, тебя не понимаю.
— В общем, — продолжил я, — решил я тебе, Б.Б., позвонить, чтобы тоску свою разогнать. Подумал, может, ты тоже подтянешься, потому как чувство знакомого локтя — оно всегда важно, особенно на чужих вечеринках, где ты гол и одинок, как сокол.
— А почему «сокол» гол? Он же в перьях? — поинтересовался про пернатых Инфант, но мы не стали ему отвечать. Еще и оттого, что привыкли воспринимать все народные выражения дословно, не допытываясь и не ставя их под сомнения.
— Вот я и решил позвонить, — продолжал я. — Ну вы знаете, мобильниками я из принципа пренебрегаю, а значит, стал искать по квартире домашний, стационарный телефон. И вскоре нашел его, допотопный еще, с проводом к телефонной трубке и почему-то на сервантной полке. Меня сразу место расположения телефона удивило — зачем телефон в сервант ставить? Но, послушайте, кто я такой, чтобы в чужом доме свои порядки наводить? Ну, нравится им в серванте. Может, они им и не пользуются никогда, может, он у них только для антикварного декора? Мне-то чего, я и с сервантной полки запросто телефонный набор могу произвести. Вот и стал набирать.
— И чего? — скривил в саркастической улыбке губы Инфант. — Взорвалось, что ли, чего?
Как ни странно, он угадал.
