Это роднит их со швейцарцами, которые к тому же жуткие скопидомы.
Французы совсем недалекие.
Итальянцы — комедианты и бюрократы.
Шведы завистливые.
У финнов кошмарный язык.
А над бельгийцами смеются даже французы.
Недавно Нивлт снова позвонил мне — из Мадрида. Он установил, будучи там в командировке, что испанцы примитивы, потому что любят корриду.
«Как мы могли бы жить, если бы не чертовы коммунисты», — вздохнул он в трубку и заявил, что уровень жизни чехов был бы тогда выше, чем в Бенилюксе или любом скандинавском государстве.
О коммунистах Нивлт говорил как о ком-то, кто в Чехословакию явился и поселился навеки. На мои возражения, что коммунисты тоже из чехов, Нивлт ответил, что большинство из них словаки, и предложил мне представить, что было бы, скажем, в Англии или Швейцарии, если бы там правили коммунисты, как у нас.
— Но в Швейцарии коммунисты не правят, — сказал я.
— Их счастье, — парировал Нивлт.
Я спросил: может, это их заслуга, что их страна не стала коммунистической?
— Брось, — разозлился Нивлт, — швейцарцы абсолютно пассивные и политически безграмотные. Чехи куда лучше разбираются в политике. Им просто повезло, вот и все.
Мне не хотелось в международном телефонном разговоре из Мадрида за счет британской фирмы вести дискуссию о швейцарских коммунистах, поэтому я промолчал.
— Если бы к нам в шестьдесят восьмом году не пришли русские, все могло быть по-другому, — вздохнул Нивлт на другом конце провода. Я напомнил ему, что коммунисты, позвавшие русских, находились у власти с сорок восьмого года, отчего он вскипел.
Февраль сорок восьмого, по мнению Нивлта, был полностью на совести президента Бенеша. Не будь его ошибок, Готвальд не пришел бы к власти. Не будь Рузвельта, не случилась бы Ялта, не будь Ялты, у Сталина с Готвальдом не было бы шансов. А не будь этих двоих, не наступил бы февраль, тогда бы мы получили от американцев план Маршалла, а с этим планом Чехословакия оказалась бы сейчас фантастической страной. Я слушал, как Нивлт расписывал все это так, будто во время всех упомянутых событий чешский народ был где-то в отпуске.
И поскольку я молчал, Нивлт, продолжая развивать свою теорию, заявил мне из Мадрида за счет британской фирмы, что ошибку допустил еще президент Масарик, так что, не будь его, мы могли бы остаться частью Австро-Венгрии.
— И жили бы теперь, как австрийцы, — завершил он свой исторический экскурс.
— Зато и говорили бы уже не по-чешски, а по-немецки, — сказал я.
Нивлт посмеялся надо мной по международному тарифу.
— Абсурд. Немецкий язык дубовый. А австрийцы бездарные. Вот если б наш брат взял все в свои руки…
Разойдясь не на шутку, он вопросил, а был ли у австрийцев Коменский. И одно за другим стал выкрикивать в трубку имена наших исполинов:
— Гашек? Батя? Затопек? Ян Гус? Жижка? Навратилова?
Он живописал мне, что мы, чехи, могли бы сотворить из Австрии, но тут нас разъединили. Планов Нивлта по дальнейшему процветанию этой страны я так и не узнал.
Австрии придется пока подождать.
Если размышлять над этим, то закрадывается чувство, будто что-то в этом есть, будто мы, чехи, может, и вправду самые умные из всех, — тут я отключил телефон.
— Пожалуйста, выберите карту…
— Спасибо.
— Выбирайте…
— Нет-нет, спасибо.
— Любую.
— Спасибо, нет.
— Ну, пожалуйста… всего одну карту.
— Сожалею, но мне не хочется.
— Вы заставляете меня ждать…
— Я сказал, что никакая карта мне не нужна.
— Но мне нужно, чтобы вы ее выбрали. Вы задерживаете представление.
— Почему?
— Потому что вы до сих пор не выбрали карту.
— Мне не нужна карта.
— Вам нужно только выбрать, больше ничего.
— Зачем, если я не хочу?
— Боже мой, ну что вам стоит?
— Это мое дело.
— Не будьте таким упрямым.
— Это вы упрямый.
— Ну, выберите уже карту…
— Об этом не может быть и речи.
— Почему?
— Потому что я не хочу.
— Вы должны выбрать.
— Почему?
— Потому что других зрителей здесь нет.
— Это не мое дело.
— Вы здесь один, а я должен закончить этот фокус и продолжить свое выступление.
— Выберите ее сами.
— Так нельзя, фокус не получится.
— А вы его не показывайте.
— Не могу. У меня контракт. Если вы не выберете карту, я позову директора.
— Зовите.
— В чем дело?
— Он не хочет выбирать карту.
— Будьте так любезны, выберите.
— Спасибо, я не хочу.
— Послушайте, это фокус, и нашему сотруднику нужно, чтобы вы выбрали одну карту.
— Мне карта не нужна. Выбирайте вы.
— Нельзя. Я не зритель, я директор.
— В таком случае я не могу продолжать выступление.
— Я вызову полицию.
— Что здесь происходит?
— Он не хочет выбирать карту.
— Выступление согласно контракту продолжать невозможно, и я не могу закрыться. Тем самым я нарушаю предписание о времени работы.
— Почему вы не желаете выбрать карту?
— Потому что не желаю.
— Будьте благоразумны, не чините препятствий. Вы выберете карту, выступление закончится, кабаре закроется, и мы все пойдем домой.
— Никакую карту я не заказывал и не хочу.
— Именем закона — выберите карту.
— И не подумаю.
— Немедленно предъявите документы.
…
— Что-что? Вы… тоже… фокусник?
Руководство по эксплуатации
Недавно я купил бытовой прибор.
Уже не помню точно какой. Помню только, что он должен был что-то облегчить, что-то упростить и сэкономить уйму времени.
В коробке лежала инструкция. В ней фирма сердечно благодарила меня за то, что я остановился именно на этой марке, и приветствовала как одного из тысяч покупателей, сделавших удачный выбор и показавших не только знание рынка, но и знание того, чего они хотят.
Единственное, чего хотел я, — это привести прибор в действие.
Инструкция содержала пятнадцать пунктов.
Первый звучал так: «Откройте коробку и положите аппарат на стол». С этим я справился легко. Дальше все пошло тяжелее. Уже пункты 2 и 3 вызвали некоторые сложности.
Рядом с пунктом 4 я обнаружил маленькую звездочку, которая вежливо послала меня на страницу 7.
Открыв ее, я узнал, что информацию на этой странице вообще читать не надо, если у меня модель SD.
Пока я выяснял, какая у меня модель, прибор, наделенный автоматической памятью, выключился.
Я перелистал всю инструкцию, пока не нашел главу под названием «Особенности настоящего изделия». И прочел, что прибор выключается, если отдельные действия производятся недостаточно быстро.
Тогда я попробовал снова.
Пункт 5 тоже был со звездочкой. Она отослала меня на страницу 8. Впопыхах я порвал указания на странице 9.
Вернувшись следом на страницу 8, я, к своему удивлению, прочел, что спешить не стоило, ибо, если у меня та модель, которая у меня, примечание это меня не касается.
Я испытал облегчение оттого, что моя модель упрощенная. И тут увидел, что аппарат опять выключился.
Я понял, что, не послушай я звездочку и не прочти я примечание, которое меня не касается, прибор бы продолжал работать.
Расстегнув ворот, я начал все сначала. На этот раз я ловко обошел обе звездочки, зато на пункте 7 уперся в треугольничек.
Немедля отправившись по его следам на страницу 10, я получил указание, что начиная с пункта 7 порядок действий должен быть таким же, как у модели SLD, если у меня модель SD, исключая пункты 10, 11, 12б и 13в.
Пока я искал страницу с инструкцией к модели SLD, прибор снова выключился.
Но куда хуже было то, что аппарат теперь не желал включаться. Быстренько глянув в гарантийный талон, я узнал, что годовая гарантия не распространяется на дефекты, вызванные землетрясением, пожаром, наводнением, войной и другими формами гражданского неповиновения.
Теперь я начал поиски причин неповиновения моего прибора. Перечитав всю инструкцию, написанную на пяти языках, в самом конце брошюры я обнаружил лаконичную информацию, напечатанную мелкими буквами. Я узнал, что, если аппарат выключится несколько раз подряд, необходимо подождать пять минут.
Во время следующей попытки я запутался и пропустил пункт 13б вместо 13в.
Прибор выключился и запищал.
Я снова пролистал всю инструкцию, чтобы понять, зачем он сигналит. Не сразу, но я нашел объяснение. Звуковой сигнал означал, что пользователь ошибся и пропустил не то действие, которое следовало пропустить. Еще я прочел, что прибор будет сигналить три раза, когда я ошибусь два раза подряд. Я выкурил сигарету, чтобы успокоиться. Потом, еще раз проштудировав инструкцию, предпринял новую попытку. Когда я дошел до пункта 8, зазвонил телефон.
