Врач долго думала над моей просьбой, но так и не согласилась. Видимо, она больше любила говорить за чужой счёт, чем слушать, но любезно предложила мне пойти в одно из больничных отделений и попросить, чтобы меня послушал кто-нибудь ещё.
Я — существо упрямое. Поэтому нашла нужное мне больничное отделение и подошла к дежурной медсестре в коридоре. Медсестра была совсем старенькой. Она долго не могла понять, чего я от неё хочу, и как я вообще «тут» оказалась, когда приёмное отделение с консультациями врача находится в другом корпусе.
— Понимаете, я на сайте в Интернете прочитала, что…
— Где-где прочитали? — удивилась медсестра.
В общем, как я поняла, она не знала, что такое «Интернет», но мои слова оказали на неё практически магическое воздействие, в результате чего она сразу же встала и быстро удалилась в неизвестном мне направлении.
Я уже собиралась развернуться и уйти, как из дальней палаты в конце коридора вышла та самая старушка-медсестра с каким-то мужчиной в белом халате, указывая ему на меня рукой.
Врач, как потом выяснилось, оказался заведующим этим отделением. Ему было где-то сорок пять. Он подошёл ко мне и расплылся в улыбке:
— О, ещё одна Лялька пришла! Чего пришла-то, а, Ляль?
— Я прочитала, что у вас тут центр, где практически творят чудеса…
— Ляль, тебе годков-то сколько? А всё в чудеса веришь! — усмехаясь, заигрывающим тоном произнёс Врач.
Я не знала, что сказать, но он продолжил:
— Ляль, у тебя болит чего?
— Нет, не болит. Но…
— Ну а если не болит, зачем пришла?
— Спросить… Вы же специализируетесь на Буках? И консультации даёте. Платные. По этим вопросам.
— Ну даём.
— Вот я и пришла, чтобы спросить. Отчего эти Буки? Что с ними делать? Может, таблетки какие нужно пить или, наоборот, нельзя? Вообще: что можно? Что нельзя?
— Лялька, да кто ж знает, отчего у кого какие Буки? Что можно? Что нельзя? Да живи ты, как жила. У тебя ж ничего не болит. Зачем тебе таблетки?
— Но потом же поздно будет?!
— Ляль, вот когда будет, тогда и придёшь!
— Но вы же здесь всех лечите?
— Мы??? — удивлённо переспросил он. — Лечим??? Знаешь, Ляль, я тебе так скажу: как только какую Буку вылечишь, так сразу же какая-нибудь Бяка появится! Точно тебе говорю! Ляль, у тебя ж ничего не болит! Ты скажи: зачем пришла, а?
— Ну ведь у вас же написано…
— Ляль, а ты замужем? — снова заигрывая, спросил Врач.
— Да, — категорично ответила я.
— А может, ещё раз подумаешь? Ладно, пошутил. Почти… Лялька, у нас тут «друзья» есть, они приходят в отделение и всем «волшебную» воду продают. Якобы эта вода избавляет от всяких Бук. Покупают, пьют и… половина выздоравливает. Ты думаешь, вода «волшебная»? Самая обычная. Питьевая. Только в бутылках с «волшебной» надписью… Хочешь, могу тебе тоже продать? — сказал он и засмеялся.
— Нет, спасибо, — грустно кивая головой, произнесла я.
— Ляль, — сказал он, улыбаясь. — Да расслабься ты! Живи себе, пока ничего не болит! Поверь мне, никто совершенно ничего не знает ни о Буках, ни о Бяках. Это просто игра такая, понимаешь?
С тех пор я уже почти совсем расслабилась и не пью никаких таблеток.
* * *
Но однажды мне снова пришлось пойти к врачу по элементарному вопросу. Мне чуть ли не с детства советовали удалить одну маленькую родинку на моей маленькой спинке, но как-то всё не было на это времени. А в тот момент у меня, как назло, свободное время внезапно появилось и в немерянном количестве. И тогда же кто-то рассказал мне про одну замечательную из самых замечательных платных поликлиник города, где яко бы никаких проблем никогда и ни у кого быть не должно.
Я приехала туда, послушно заплатила за всё, что можно притянуть за уши к этой процедуре, и зашла в кабинет врача.
Врач-хирург оказался старичком, но выглядел достаточно крепким и производил впечатление человека «старой закалки». Меня попросили раздеться, пройти в операционную и лечь на живот. Медсестра принялась доставать всякие инструменты и подготавливать местную анестезию. В тот роковой момент я произнесла всего-навсего одну из своих коронных фраз:
— Только не «Новокаин».
Медсестра как-то загадочно улыбнулась и крикнула Хирургу, который всё ещё находился в своём кабинете, а не в операционной:
— Слышали, Иван Иваныч? Девочка не переносит «Новокаин»!
— Слышал, слышал! — как-то радостно произнёс Хирург.
Потом они молча склонились над моей спинкой, чем-то протерли её, и…
И я закричала от жуткой боли, почувствовав, как меня режут скальпелем «наживую». Скальпель замер.
— Без наркоза? — я была в шоке.
— Так вы же «Новокаин» не переносите, а у нас ничего больше нет… — спокойно ответил Хирург и сделал ещё один «надрез».
Я снова закричала. Скальпель замер.
— Ну и сейчас — последний раз… — так же спокойно, как ни в чём не бывало, произнёс Хирург.
От моего третьего крика в операционной появилась врач из соседнего кабинета с огромными-огромными глазами:
— А чего это вы тут делаете? У меня даже пациент сбежал!
— Да мы уже всё сделали, — улыбаясь, ответила медсестра.
Уходя, я молча, но многозначительно посмотрела на Хирурга. На что он так же многозначительно произнёс:
— А на войне?..
Я поняла. Он играл в войну.
* * *
Нет, есть, конечно, и другие врачи. Я их очень уважаю. Все они разные. Но они играют в другие игры. Сначала всегда тебя внимательно слушают, потом долго думают, потом говорят о том, что надумали, сообщая все «за» и «против», и, если ты соглашаешься с ними, тогда уже что-то делают.
Вот, например, одна из них — очень умная и даже весёлая женщина, которая в своей области является практически гуру. Когда-то я подарила ей Белую Книжку с заклинаниями. Она её прочитала и сказала, что заклинания — потрясающие, и я — великая заклинательница, но, к сожалению, она уже слишком стара, чтобы испытывать такие же сильные эмоции, о которых я пишу.
Через полгода я принесла ей в подарок ещё парочку книг. Когда я вошла в её кабинет, то вдруг увидела перед собой совершенно иную женщину: мне показалось, она помолодела, как минимум, лет на десять.
— Привет, Алиса! — радостно воскликнула она. — Не поверишь! Я теперь с твоей магической книжкой не расстаюсь!
Я вопросительно посмотрела на неё.
— Я встретила Его!!! Спустя двадцать лет! Представь, все эти двадцать лет я вообще про него ничего не знала! Оказывается, Он живёт на другом конце земного шара, и вдруг… приехал сюда, чтобы прочитать какую-то лекцию, поскользнулся, упал, очнулся — гипс, попал к моей подруге в больницу, а я к ней в тот день вдруг решила приехать из-за какой-то ерунды!!!
— Как здорово! — улыбнулась я, искренне радуясь за неё.
— И теперь я твои заклинания пишу ему в sms-ках… А ты ещё не встретила Его?
Я пожала плечами.
— Может, и встретила. Только Он так не считает.
— Мне кажется, — как-то задумчиво произнесла она, — ты только не обижайся на то, что я тебе сейчас скажу… Мне кажется, что нет такого человека, который бы смог понять и вместить тебя в себе. Тебе нужно сразу пять, десять человек, каждый — по чуть-чуть. Мужики у нас нынче — дохлые, слабые, ленивые. Они же лопнут от тебя… Они чувствуют, что ты — сильнее и выше. И обходят тебя за версту.
— Это всё — иллюзия, я — самая слабая женщина на свете…
— Смирись, дорогая! Чтобы так писать, как пишешь ты, тебе всё время должны делать больно. Со временем ты привыкаешь к боли, снижается порог чувствительности, поэтому тебе будут посылать новую боль, ещё сильнее предыдущей, чтобы ты снова писала. Не жди ничего хорошего впереди. Лучше готовься к таким испытаниям, которые тебе даже в кошмарных снах ещё не снились…
И зачем я тогда не…?
Поцелуи — в лоб да в глаза,
Окружили сплошной стеной,
А рыдать, голосить — за…
И плыла далеко от…
Всё быстрей, да туда, где…
И ещё бы чуть-чуть, вот
Только кто-то: вернись-де…
И как было б, когда б знать,
Что потом — всё — не как до:
Через год, схоронив мать,
Сиротой — дав чужой — дом.
А затем и любовь — в боль,
Да ко дну — головой — вниз,
И надежда — петлёй — в ноль,
Вот он — выбор — двух зол — из…
И была ведь в ту ночь — вне!!!
Но очнулась — к утру — в шесть…
И зачем я тогда — не…?
И за что я теперь — здесь?
В тот же день я поехала подарить свои книги второму врачу Она — очень-очень добрая и светлая. Ей тоже нравятся мои заклинания.
— Ну как ты? — спросила она меня, улыбаясь. — Принца-то нашла?
Я отрицательно покачала головой, и мне стало вдруг так грустно-грустно, что прямо слёзы на глазах появились. Она взяла меня за руку и, чуть ли не плача сама, тихо произнесла:
