Василий Аксенов - Вольтерьянцы и вольтерьянки

Что есть современная филозофия? Я попытаюсь вам представить мой собственный взгляд на сей предмет, так чудесно всколыхнувший прежде застойную мысль Европы. Прошу вас чувствовать себя совершенно свободно и ни на толику не смущаться, если возникнет идея или порыв прервать старого говоруна. Пытаясь обрести желанную формулу, мы можем сказать, что филозофия — это рациональный взгляд на происхождение жизни, природы, человека, а также на судьбу названных феноменов и в целом Вселенной.

Миша

Включая и оную филозофию, не так ли, мой мэтр?

Вольтер

Браво, Мишель! Ты поймал мою птицу!

продолжает

В течение веков в обществе доминировал религиозный концепт происхождения жизни, он поглощал все творческие силы человека. В конечном счете религия, в особенности католическое христианство, вступила в фазу зловещей деградации, обскурантизма, фанатизма и нетерпимости. Мифы христианства, поначалу исполненные почти неотразимой красоты и метафоричности, превратились в догмы и символы власти, что привело к людоедским преследованиям, убийствам, пыткам и к массовой резне. Достаточно вспомнить крестовые походы, преследование альбигойцев, Варфоломеевскую ночь, убийство Генриха Четвертого, злодеяния драгун времен Ревокации, Святую Инквизицию.

В нашем веке в результате развития науки появились мыслящие люди, частично или полностью отрицающие религиозные мифы христианства, а иногда и всех прочих религий, иными словами, все попытки людей объяснить Бога и навязать свое объяснение другим как единственно верное. К числу этих мыслителей, прошу прощенья, я отношу и самого себя. Я не безбожник, я просто не могу объяснить Бога и отрицаю за другими смертными право на всевозможные догмы.

Миша (пытается что-то сказать, однако молчит, потому что через его сапог перешагивает Видаль Карантце)

…

Видаль Карантце

Не юлите, Вольтер! Скажите просто, Бога — нет!

Вольтер

Нет, я этого не скажу, месье Карантце. Атеизм — это тоже своего рода религия, религия отрицания, дающая, между прочим, право на разрушение морали. В этом смысле нельзя не признать правоту консерваторов Франции, утверждающих, что атеизм разрушает мораль, единство общества и мощь государства. Другое дело состоит в том, что сия теза дает им почин для преследования всякого инакомыслия, свободной печати, SAPERE AUDE (дерзновенного знания) и общего просвещения.

Между тем просвещение невозможно остановить, это просто следующая ступень в развитии человечества, и бесконечно прав мой друг Д'Аламбер, первым дерзновенно назвавший наш век Веком философии!

Любое событие начинается задолго до своего начала. Так ведь и сто лет до нас Фрэнсис Бэкон высказал веру не в Бога, а в Разум, призвал к освобождению мысли от мифов Библии и догм Церкви.

Mиша (опережает Видаля Карантце)

Иногда, мой мэтр, мне кажется, что Разум не свободен, что он лишь слуга желания, вообще наших прихотей.

Вольтер

Ты меня поражаешь, мой мальчик! Быть может, ты знаком с трудами Хьюма? Ведь это он критиковал Разум. А Руссо и Дидро утверждают, что Желание более обоснованно, чем Разум. Не спорю, Разум должен знать свои границы, хотя бы потому, что массами людей движут страсти и предрассудки. И все-таки я надеюсь, что придут времена, когда будет превалировать оптимизм, когда Разум распространится из салонов на массы.

Уверен, что, несмотря на столь частые в истории массовые злодеяния, все эти столетние войны, тридцатилетние войны, или, скажем, несмотря на только что закончившуюся Семилетнюю войну, человек все-таки сможет стряхнуть тяжесть ужасающей теологии, завоевать свободу сомнений и познаний, построить новую религию вокруг алтаря Разума, то есть открыть новую эру. Вот почему вся филозофическая община Европы испытывает сейчас нечто сродни какому-то благородному опьянению.

Курфюрстина Леопольдина-Валентина (со вспыхнувшей красой на щеках просит слова)

Господин Вольтер, я пользуюсь вашим любезным приглашением к диалогу и осмелеваюсь задать вопрос.

чей-то шепот: «Боже, как она хороша!»

Разве христианство противоречит разуму?

краса гаснет; другой шепот: «Не нужно преувеличивать!»

Ведь оно, как мне кажется, дает надежду, а это так важно в мире, где благо живет рядом с преступлением, красота рядом с грехом. И все-таки рядом с ужасом цветет надежда, не так ли?

Вольтер

Увы, мадам, ужас преобладает. Человечество почему-то обречено на муки, на вечную расплату за какой-то сомнительный первородный грех; такова основная доктрина Церкви. Именно из этой угрозы вечных мук возрастает могущество Церкви — во всяком случае, во Франции, где она стала своего рода иноземной властью, утвердившей свое собственное крепостное право, свободу от налогообложений, тотальный контроль над образованием, жесточайшую цензуру и аксиому своей непогрешимости.

Пятьдесят тысяч аббатов ежедневно проделывают постыдную мистификацию, превращая хлеб и вино в тело и кровь Христовы. Повсюду раздаются лицемерные призывы к благочестию, а между тем христианский король открыто содержит сераль. Как отвечает на подобное лицемерие нация, в коей к середине столетия набралось уже полно образованных и неглупых людей? Циничной шуткой о том, что мадам Помпадур уготована роль Святой Девы.

В обществе растет число вольдумцев и атеистов. Увы, это сопровождается ростом скепсиса и цинизма. Врачи и адвокаты стали говорить: «К чему поститься, если не веришь в бессмертие души?» Атеисты в парижских кафе стали называть Бога MONSIEUR DE L'ETRE (Господин Быть).

Hиколя (хохочет)

Господин Быть! А ведь это забавно! Пара шуток такого рода может опровергнуть всю теологию!

Карантце (скрежещет)

Еще смешнее будет, если сказать «Господин Не-Быть»!

Курфюрстиночки

Как все это странно!

Вольтер

Франция перепрыгнула в Просвещение прямо из Ренессанса, минуя Реформаторство, которое еще было способно хотя бы отчасти оздоровить религию. Гугенотство у нас было подавлено жесточайшими способами. Теперь, нахватавшись цитат из Монтеня, Декарта, Спинозы и Монтескье, наше просвещенное общество с полным правом говорит о Моисее, Иисусе и Магомете как о трех самых вопиющих в истории самозванцах.

Карантце (прыгает, как исчадие ада, иногда прямо по расстеленным скатертям)

Так оно и есть! Чем быстрее мы забудем сии фикции, тем выше взорлим!

Миша достает его носком сапога под самую трудекуль — Карантце катится с холма, как пустая жестяная тара

Террано, этого я тебе не прощу никогда!

пропадает из виду

Вольтер (пожимает плечами)

Ниспровергатель опровергнут, и таким странным фасоном, а между тем перед филозофами стоит серьезнейшая тема дефиниции Разума как продукта опыта жизни, а не бессмертного дара невидимого Бога.

Миша

Вы это всерьез, мой мэтр? Всерьез думаете, что опыт жизни взялся сам по себе?

Барон (с напускной суровостью)

Подпоручик, сократитесь. Ваши подвиги еще не дают вам права на равенство с Вольтером.

Вольтер

Здесь все равны, мой Фодор. Чем больше реплик, тем лучше. Сейчас мы переходим к еще более крутым поворотам. Мой молодой друг, создатель «Энциклопедии» Дени Дидро… не смейтесь, дети, я знаю, что вы встречали его в Париже, но ему всего пятьдесят один год… Однажды он выступил с сочинением «Письмо о слепых для пользы зрячим». Он говорил там о призыве Бэкона победить природу организованным научным поиском. Дидро подчеркнул, что высшим инструментом Разума является эксперимент, сие наглядно подтверждается в развитии анатомии, физики, математики. Теперь коснемся чувственной и нравственной стороны дела. Не кажется ли тебе, Мишель, что добро, истина, красота и мораль могут легче возрастать на почве Разума, чем на религии, а стало быть, именно разум станет весомой альтернативой для создания общественного порядка?

Мишель молчит

Курфюрстиночки

Иногда кажется, что без страстей не сможет возникнуть никакой возвышенности ни в морали, ни в искусстве. Без страстей все скатится до механики. Разум — сух.

Вольтер

Вы говорите, детки мои, о разуме атеиста, однако ведущие умы современной филозофии являются скорее деистами, чем атеистами. Я аплодирую Руссо, когда он речет о примирении Разума с чувством. Дидродеист верит в мыслящее божество. Механика, говорит он, объясняет материю и движение, но не жизнь и мысль. В то же время он, как и все мы, с презрением отвергает незыблемый ранее миф о том, что Бог был открыт в Библии. Подумайте сами, вы, собравшиеся на этом холме люди разных возрастов и сословий: что может быть большим абсурдом, чем повесть о том, как Бог заставил Бога умереть на кресте, чтобы смирить Божий гнев против мужчины и женщины, что согрешили четыре тысячи лет тому назад? Ну, новое поколение, согласны вы с тем, что это абсурд?