– Привет, Энни.
– Привет, Риз! – Она вскочила с кресла и, бросившись ко мне, с разбегу обхватила мои ноги.
«Но сердце ведь должно иметь язык…»[74]
Энни неловко – одна рука у нее была все еще в лубке – обняла меня за пояс и показала на витрину универмага.
– Тетя Сисси сейчас выйдет. Один мужчина собирается на рыбалку и пришел за сверчками.
Наш сегодняшний пикник Чарли решил устроить у меня, однако это вовсе не означало, будто я знаю, чем занять гостей, пока будет готовиться мясо. Я понятия не имел, как мы будем проводить время – гостеприимство никогда не было моей сильной стороной, но последние слова Энни навели меня на мысль.
– А ты любишь рыбачить? – спросил я ее.
– Никогда.
«Я никогда не ловила рыбу», – хотел поправить я, но промолчал. Энни, впрочем, прекрасно меня поняла и рассмеялась тем звонким, мелодичным и нежным смехом, который я в последнее время часто слышал во сне.
– Никогда-никогда? – наседал я. – Тебе и правда не приходило в голову попробовать своих сверчков в деле?
Энни слегка приподняла брови и затрясла головой.
– Никогда.
– Ну хорошо…
Не расставаясь с посетившей меня мыслью, я сделал ей знак, что сейчас зайду в магазин. Там я прямиком подошел к Синди, которая стояла возле садка.
– Я бы хотел, э-э… – Я заглянул в садок. – Три дюжины сверчков, пожалуйста.
Синди посмотрела на меня и, облокотившись на крышку коробки, покачала головой.
– Ты… шутишь?
– Нет, – ответил я, хитро вглядываясь в ее лицо. – Почему это я должен шутить?
Наклонившись, Синди запустила руку в ящик и стала там шарить, вылавливая сверчков.
– Одну минуточку, – проговорила она чуть задыхающимся голосом. – Они не сидят на месте, и их не так-то легко… ухватить.
Я снова заглянул в садок, потом поглядел в окно на Энни и добавил шепотом:
– У нас впереди весь вечер, и нам нужно побольше этих козявок, чтобы чем-то заняться.
Синди улыбнулась, кивнула и протянула мне трубу из мелкой проволочной сетки, заткнутую с обоих концов двумя картонными крышками.
– Тогда держи.
И Синди, склонившись над садком, возобновила охоту. Время от времени она вынимала руку, я открывал крышку, она быстро опускала в цилиндр отловленных насекомых, и я спешил попроворней закрыть цилиндр, чтобы те, что уже сидели внутри, не разбежались. Это оказалась непростая работа, чем-то похожая на танец, когда от партнеров требуется полная синхронность движений. Продолжая сравнение, могу сказать, что мы ни разу не сбились с ритма и я ни разу не отдавил ей ногу.
Наконец сверчков в цилиндре стало достаточно. Я расплатился, и Синди пробила мне чек. Можно было идти. Мы собрали торговую точку Энни, спрятав ее в киоске, положили собранные ею деньги в магазинный сейф и пошагали к моей машине.
Отперев замки, я открыл и придержал дверцу, чтобы они могли сесть. Когда я тоже забрался в кабину, Синди неожиданно спросила:
– Этому тебя тоже научила жена?
– Чему?
Она тронула локтем дверцу.
– Придерживать дверцу. Ты всегда держишь дверь для меня и для Энни. – Синди покачала головой. – Даже не знаю, то ли мне это начинает нравиться, то ли со мной просто что-то не так, но мне почему-то хочется… чтобы на нашем пути встречалось побольше дверей.
Эти слова заставили меня задуматься, и мне вдруг стало ясно, что на самом деле я не слишком отличаюсь от Энни. Какие-то мои подавленные чувства и эмоции время от времени прорывались на поверхность, находя выражение в таких вот мелких жестах и поступках. Что ж, похоже, я не умер, как мне представлялось, или, во всяком случае, умер не до конца.
– Да, наверное, это она – Эмма. – Я пожал плечами. – Честно говоря, никогда об этом не думал. Что касается остального, то… мне кажется, что с тобой все в порядке.
Синди улыбнулась, а Энни придвинулась поближе и потерлась о меня плечом и ногой.
По пути к дому мы заехали на Якорную пристань (это было почти по дороге). Я выбрался из машины и сразу увидел Термита, который заправлял бензином гидроциклы «воскресных воинов». На лице его было написано глубокое отвращение.
– Привет, Термитище!
Увидев меня, парень едва не подскочил от радости, но сумел сдержаться и небрежно кивнул, явно изображая из себя крутого парня. В переводе на человеческий язык этот кивок означал, что у крутого парня «все норм!» и что мое появление – как и мое отсутствие – не имеет большого значения и уж во всяком случае ничего не меняет. Я, впрочем, давно подметил, что врать и притворяться Термит не умеет и что на самом деле ему очень хочется иметь друзей.
– Во сколько ты сегодня заканчиваешь? – спросил я.
– Часа через два.
– Есть какие-нибудь планы на вечер?
Термит подозрительно уставился на меня и отступил на пару шагов.
– А что?
Я покачал головой и улыбнулся.
– Я вижу, ты так и не научился доверять людям.
– А почему я должен кому-то доверять? – Он отвернулся и стал с напускным интересом разглядывать покачивавшиеся у пристани лодки. Он явно надеялся, что я снова возьму инициативу на себя. Правой рукой Термит то зажигал свою «Зиппо», то гасил о бедро.
Я не стал мучить парня.
– Мы с Чарли устраиваем барбекю для друзей, – сказал я. – Вот я и подумал – вдруг ты захочешь к нам присоединиться.
– Да? А во сколько?
– Приезжай, когда тебе удобно, это же не официальное мероприятие. – Я посмотрел на часы. – Думаю, когда ты освободишься, мясо уже дойдет, а если нет, то ждать в любом случае останется недолго.
Термит снова окинул взглядом причалы.
– Ну, может и заскочу на полчасика.
– В общем, если ты все же сочтешь возможным втиснуть нас в свое плотное деловое расписание, плыви на север, к мосту. Мой дом находится на юго-восточном берегу маленького залива за шесть домов до моста. В общем, там разберешься… В крайнем случае можешь ориентироваться на дым.
Тут я обратил внимание на двухместный водный мотоцикл, покачивавшийся на воде неподалеку. Он был сплошь разрисован алыми языками пламени, а на борту кто-то вывел аэрографом «Ракета».
– Твой? – спросил я.
Термит кивнул.
Я похлопал его по плечу (при этом мне показалось, что волосы у него на загривке встали дыбом, как у питбуля).
– Тогда до встречи.
Он посмотрел на мой автомобиль и увидел в кабине Синди и Эмму.
– Эй, док, а они там будут? – спросил Термит.
Этот вопрос заставил меня прирасти к земле.
– Что ты сказал?
– Я спросил: они там будут?
– А почему ты назвал меня «док»?
Термит пожал плечами и сунул свою «Зиппо» в карман.
– Не знаю. Может, потому что ты смотришь на людей так, словно… словно диагноз ставишь. Да ты вообще чем-то похож на врача, у которого я иногда лечился, когда жил… дома.
Я оглянулся на «Субурбан», потом снова посмотрел на Термита.
– Да, они там будут.
– О’кей. – Он кивнул – больше самому себе, чем мне.
Когда мы выруливали со стоянки у пристани, Синди спросила:
– Это не его я видела в «Колодце»? Он сидел там совсем один и…
Я кивнул.
– Да. Его зовут Термидус Кейн.
– Как-как?
– Термидус Кейн. Потому его все называют Термитом.
– Даже не знаю, что хуже!
– Он недавно в наших краях. Похоже, парень стремится от чего-то убежать, и ему очень нужны друзья. Горячая пища, я думаю, ему тоже не помешает. Ну и кроме того, – я показал большим пальцем себе за спину, – я надеялся, что он приедет к нам на своем гидроцикле.
Синди, казалось, хотела что-то сказать, но сдержалась, и оставшиеся мили мы проехали в молчании.
Свернув с асфальта на проселочную дорогу, посыпанную гравием, мы углубились в лес, за которым стоял на берегу озера мой дом. Чарли сладко дремал, надвинув на глаза бейсболку и прислонившись спиной к дереву, куда он передвинул свой складной стул. Джорджия лежала у его ног и принюхивалась к запаху жарящегося мяса.
Пока Синди и Энни переодевались в доме, мы с Чарли посильнее раздули угли в яме. Еще утром я разровнял граблями участок берега рядом с причалом; сейчас я принес из мастерской два пляжных шезлонга и поставил их на песок, развернув к озеру.
Едва увидев эти приготовления, Синди прямиком потопала к креслам. Пляжные босоножки громко шлепали ее по пяткам. Купальник ее состоял из двух частей: трусики были обычные, но бюстгальтер больше напоминал топик, закрывавший значительную часть спины и живота, в таком костюме особо не позагораешь. Когда она садилась в шезлонг, предварительно постелив на сиденье махровое полотенце, я заметил у нее на спине, на уровне почки, хирургический шрам.
