Ро­бер Са­ба­тье - Шведские спички

— Ну, как? Еще ни­че­го ста­ри­каш­ка, лов­кий…

Лу­на, чтоб луч­ше шпио­нить, спря­та­лась за об­лач­ко; сра­зу по­тем­не­ло. Ко­гда они до­б­ре­ли до ули­цы Ла­ба, Бу­гра зая­вил, что не ху­до бы «за­дать хра­па­ка».

— О, еще ус­пе­ет­ся…

Ста­рик рас­тре­пал маль­чи­ку во­ло­сы, ска­зав: «Ну и гри­ва!» — и дал шлеп­ка:

— По­шли на бо­ко­вую!

Оли­вье про­во­дил его до до­ма, по­про­щал­ся и за­ду­мал­ся, ид­ти ли сра­зу до­мой или еще по­гу­лять. Он сел на край тро­туа­ра, по­иг­рал в кос­ти, но ско­ро бро­сил это за­ня­тие и ши­ро­ко зев­нул.

Эло­ди и Жан уже, на­вер­ное, спят в сво­их оди­на­ко­вых си­них пи­жа­мах: мо­ло­дая жен­щи­на, свер­нув­шись ка­ла­чи­ком, ру­ки под под­бо­род­ком, а Жан на спи­не и хра­нит во­всю, что он оп­ро­вер­га­ет, ко­гда дру­гие над ним по­смеи­ва­ют­ся. Сей­час Оли­вье уже хо­тел ока­зать­ся в кро­ва­ти, но не ре­шал­ся зво­нить.

На пе­ре­кре­ст­ке ос­та­но­ви­лось так­си, и из не­го вы­шли «две да­мы». Они стоя­ли об­няв­шись и ка­за­лись очень ве­се­лы­ми. По­том од­на вне­зап­но да­ла по­ще­чи­ну дру­гой, они о чем-то за­спо­ри­ли и ис­чез­ли в подъ­ез­де. Не­сколь­ки­ми ми­ну­та­ми поз­же на ули­це поя­вил­ся Мак, и Оли­вье бы­ст­ро спря­тал­ся в тем­ном уг­лу: он бо­ял­ся гне­ва уни­жен­но­го «каи­да». Оли­вье пред­ста­вил се­бе, что бы про­изош­ло, ес­ли б Бу­гра и Мак под­ра­лись, и тут же ре­шил, что по­бе­дил бы Бу­гра. Как бы там ни бы­ло, но маль­чик был не про­тив та­кой по­та­сов­ки, и в слу­чае на­доб­но­сти уж ко­неч­но по­мог бы ста­ри­ку.

Оли­вье за­нял обо­ро­ни­тель­ную по­зи­цию и да­же не­сколь­ко раз уда­рил ку­ла­ком в пус­то­ту: бенц, бенц, бенц! По­том сно­ва зев­нул. Ско­рей бы до­б­рать­ся до­мой и ос­тать­ся на­еди­не со свои­ми мыс­ля­ми. Тем­но­та на ули­це сгу­ща­лась, и он, по­зво­нив у до­ма но­мер 77, то­ро­п­ли­во под­нял­ся по ле­ст­ни­це. Сей­час ему бы­ло не так страш­но, как в преж­ние вре­ме­на, ес­ли, ко­неч­но, бы­ст­ро бе­жать и вдо­ба­вок сжи­мать ку­ла­ки.

Клю­чик ле­жал на сво­ем мес­те — под со­ло­мен­ным ков­ри­ком. Маль­чик бес­шум­но от­крыл дверь, сбро­сил сан­да­лии, нос­ки, шта­ны и ныр­нул в свою уз­кую по­стель.

Лет­ний дождь па­дал круп­ны­ми ка­п­ля­ми, ко­то­рые лю­ди про­зва­ли «мо­не­та­ми в сто су». Это дли­лось не­сколь­ко ми­нут, по­том вы­гля­ну­ло жел­тое солн­це, не­бо сми­ри­лось, и зем­ля на­ча­ла ды­мить­ся. Ни­ко­гда еще ули­ца не бы­ла та­кой свет­лой. Та­кой ос­ле­пи­тель­ной.

По­ка Аль­бер­ти­на Хак, взяв жир­ный кос­ме­ти­че­ский ка­ран­даш, пе­ре­де­лы­ва­ла свою бо­ро­дав­ку в ро­дин­ку, Оли­вье при­стро­ил­ся на жес­тя­ном вы­сту­пе ее по­до­кон­ни­ка и, по­ка­чи­вая в пус­то­те но­га­ми, раз­гля­ды­вал их сквозь бе­ло­ку­рую за­ве­су сво­их куд­рей. На ули­це ба­ло­вал­ся Ра­ме­ли, со сви­стом вы­пус­кая воз­дух из на­дув­но­го мя­ча, в ожи­да­нии уп­ре­ков от до­мо­хо­зя­ек, раз­дра­жен­ных этим не­вы­но­си­мым шу­мом. Две ма­лень­кие дев­чон­ки пре­рва­ли иг­ру в «пти­ца ле­та­ет» и за­жа­ли се­бе уши. По­том па­па­ша Гро­ма­ляр по­до­шел к Ра­ме­ли и при­ло­жил го­ря­щую си­га­ре­ту к мя­чу, ко­то­рый тут же лоп­нул. Ра­ме­ли на­чал во­пить.

На­ка­ну­не Оли­вье вер­нул­ся до­мой так позд­но, что Жан, ко­то­рый еще не спал, за­ме­тил ему:

— Ты за­слу­жи­ва­ешь треп­ки, но по­ка пусть ос­та­нет­ся так.

А Эло­ди сон­ным го­ло­сом вы­крик­ну­ла с кро­ва­ти:

— Си­ро­ту не бьют.

Сей­час Оли­вье за­бав­лял­ся тем, что вы­би­вал на сте­не каб­лу­ка­ми ка­кой-то ритм; Аль­бер­ти­на по­про­си­ла его пе­ре­стать ду­ра­чить­ся.

Се­го­дня день был осо­бен­ный. Оли­вье знал, что в шко­ле на ули­це Клинь­ян­кур вы­да­ва­ли на­гра­ды за ус­пе­хи в уче­бе. Имен­но по­это­му он при­тво­рял­ся раз­вяз­ным и рав­но­душ­ным, что­бы скрыть свою грусть, и она все уси­ли­ва­лась и дос­тиг­ла край­них пре­де­лов, ко­гда он за­ме­тил, что то­ва­ри­щи по шко­ле, празд­нич­но оде­тые, очень до­воль­ные, по­ды­ма­ют­ся вверх по ули­це. На го­ло­вах у маль­чи­ков бы­ли вен­ки, спле­тен­ные из лав­ро­вых ли­сть­ев, а де­воч­ки ук­ра­си­ли се­бя лен­та­ми и бу­маж­ны­ми ро­за­ми. Их пре­мии — кни­ги (не­ко­то­рые в крас­ных об­лож­ках, ос­таль­ные в про­стых) — бы­ли пе­ре­вя­за­ны трех­цвет­ной лен­той с пыш­ным бан­том в фор­ме ро­за­на.

Лу­лу, чьи чер­ные куд­ри до­ма по­пы­та­лись кое-как при­вес­ти в по­ря­док, хо­ро­хо­рил­ся изо всех сил: ему дос­та­лась глав­ная школь­ная на­гра­да — стоп­ка из шес­ти книг с по­зо­ло­чен­ным об­ре­зом. У Кап­де­ве­ра бы­ло все­го две кни­ги, но он нес их так, чтоб все за­ме­ти­ли, ка­кие они тя­же­лые, что от­нюдь не со­от­вет­ст­во­ва­ло дей­ст­ви­тель­но­сти. Ре­бя­та в пу­ти от­ста­ли от сво­их ро­ди­те­лей, что­бы встре­тить­ся с Оли­вье и по­ка­зать ему кни­ги.

Маль­чик не без за­вис­ти рас­смат­ри­вал их пре­крас­ные на­гра­ды. А про се­бя ду­мал, что как ни кра­си­вы эти кни­ги, ку­да им до книг Да­ни­эля, и, кро­ме то­го, при­дет день, ко­гда он, Оли­вье, бу­дет чи­тать Зо­ля, о ко­то­ром го­во­рил ему Бу­гра. Он очень уди­вил­ся, ко­гда Лу­лу вы­нул из-под сво­ей стоп­ки ма­лень­кую кни­жеч­ку, за­вер­ну­тую в про­зрач­ную бу­ма­гу, и зая­вил:

— А это те­бе. Би­биш по­слал. Он ска­зал, что это на­гра­да для уте­ше­ния.

Оше­лом­лен­ный Оли­вье не ре­шал­ся взять кни­гу. Он про­чел ее за­гла­вие: «Жизнь Са­вор­нь­я­на де Браз­за[13]», а пе­ре­лис­ты­вая, уви­дел кар­тин­ки, на ко­то­рых бы­ли изо­бра­же­ны верб­лю­ды и ара­бы в на­цио­наль­ной оде­ж­де — дже­ла­ба.

— Кто это? — спро­сил Оли­вье.

Кап­де­вер на­дул ще­ки и с шу­мом вы­пус­тил воз­дух — это оз­на­ча­ло, что он и пред­став­ле­ния не име­ет. В кон­це кон­цов, все это не­важ­но: де­тей поч­ти все­гда на­гра­ж­да­ют кни­га­ми, ко­то­рых они не мо­гут по­нять.

— На­вер­но, что-то с ко­ло­ни­аль­ной вы­став­ки, — пред­по­ло­жил Лу­лу.

Оли­вье ощу­тил и ра­дость и грусть. Он не по­ни­мал смыс­ла фра­зы «На­гра­да для уте­ше­ния», но все же по­ла­гал, что «уте­ше­ние» в ка­ком-то смыс­ле свя­за­но со смер­тью ма­те­ри.

— Ну что ж, то­гда… — ска­зал он, дер­жа свою кни­гу бе­реж­но, как под­нос. И спро­сил: — Это Би­биш?..

— Да, — от­ве­тил Лу­лу, — это он ли-ч-но те­бе да­рит!

Гос­по­дин Гам­бье, по клич­ке Би­биш, при­над­ле­жал к той по­ро­де учи­те­лей на­чаль­ной шко­лы, ко­то­рые то про­яв­ля­ли к уче­ни­кам чрез­мер­ную стро­гость, то строи­ли из се­бя лас­ко­во­го па­поч­ку. Жил Би­биш в рай­оне Ли­ла в до­ми­ке с ма­лень­ким са­дом, в ко­то­ром рос­ли три яб­лонь­ки. По ут­рам он вы­ни­мал из порт­фе­ля два боль­ших яб­ло­ка и клал на свой стол для все­об­ще­го обо­зре­ния. Тот, кто от­ли­чал­ся по со­чи­не­нию, дик­тов­ке или по ариф­ме­ти­ке, имел пра­во на яб­ло­ко. Кни­га, ко­то­рую он при­слал в по­да­рок Оли­вье, чем-то по­хо­ди­ла на яб­ло­ко из са­да Би­би­ша.

Тем вре­ме­нем этот ужас­ный Ло­пес, сло­жив ру­ки ру­по­ром, уже кри­чал Кап­де­ве­ру и Лу­лу:

— Знае­те, на ко­го вы по­хо­жи в ва­ших вен­ках?

Оба маль­чи­ка, как и сле­до­ва­ло ожи­дать, ре­ши­ли его про­учить. Они про­тя­ну­ли свои кни­ги Оли­вье:

— Дер­жи, Олив! Сей­час мы его «про­трем с пе­соч­ком».

И хо­тя у них на го­ло­вах, как у рим­ских им­пе­ра­то­ров, бы­ли лав­ро­вые вен­ки, ре­бя­та бро­си­лись в по­го­ню за Ло­пе­сом, а Оли­вье, на­гру­жен­ный кни­га­ми, не­ожи­дан­но ус­лы­хал над со­бой чей-то го­лос:

— За­ме­ча­тель­но, ма­лыш, это про­сто за­ме­ча­тель­но!

Он обер­нул­ся. Длин­ный ху­дой ста­рик в се­ром кос­тю­ме смот­рел на не­го сквозь пенс­не в зо­ло­че­ной оп­ра­ве. И, так как Оли­вье яв­но не по­нял его, он ука­зал на стоп­ку книг:

— Зна­чит, ты хо­ро­ший уче­ник, да? Не со­мне­ва­юсь, пер­вый в сво­ем клас­се?

— Э-э… нет! — от­ве­тил Оли­вье.

— И при­том еще скром­ный…

Ста­рик лю­без­но по­ка­чал го­ло­вой и по­шел, за­ло­жив ру­ки за спи­ну, су­ту­лясь, вспо­ми­ная, по-ви­ди­мо­му, свое да­ле­кое дет­ст­во, ко­гда и он был хо­ро­шим уче­ни­ком.

Ко­гда взлох­ма­чен­ные Лу­лу и Кап­де­вер вер­ну­лись за кни­га­ми, Оли­вье рас­ска­зал им про ста­ри­ка и де­ти рас­хо­хо­та­лись. Лу­лу сра­зу же по­пы­тал­ся при­нять важ­ный, как у то­го ста­ри­ка, вид… но его во­ло­сы бы­ли в ужас­ном бес­по­ряд­ке и смеш­но тор­ча­ли из-под вен­ка, сби­то­го на­бек­рень.

А Кап­де­вер зая­вил:

— Ну вот и ко­нец за­мя­ти­ям. Уже ка­ни­ку­лы, ре­бя­та…

Лу­лу вос­при­нял эту оче­вид­ную ис­ти­ну как от­кры­тие.

Он за­ло­мил ве­нок на за­ты­лок и за­гну­са­вил:

— Хм! Хм! Это прав­да! Ка­ни­ку­лы на­сту­пи­ли. Вот по­за­ба­вим­ся все трое! Ты бу­дешь Кро­кинь­оль, я — Ри­буль­динг, а Кап­де­вер — Фи­ло­шар.