Кевин сказал:
«Не знаю, мог ли Сам Всевышний допустить небольшую ошибочку при программировании эволюционного разделения полов… однако уверен, что сам человек неповинен в непонятно чем вызванных видах разбалансирования мужских и женских качеств организма».
«Если, — предположил Котя, — Проектировщик Творенья и Творец слегка ошибся, то, осознавая свою вину, да и в силу абсолютной, извините, порядочности, — не должен был бы он относиться столь строго и жестоко ко всем грешникам Содома и Гоморры, ну и, естественно, не стер бы с лица земли пару городов… а если ошибки у Него не могло быть и не было, то некоторое в немногих людях — как-никак все мы бисексуалы — возобладание женских качеств над мужскими и наоборот, издавна принимаемое за ненормальность, то ли запрограммировано, то ли отдано на волю случая… так или иначе, но во многом благодаря ему именно мы наблюдаем в некоторых людях — и в женщинах и в мужчинах — замечательно художественные эффекты, как на палитре живописца, при смешении, правда, не красок, а этих самых мужских и женских качеств».
«Кстати, — заметил Кевин, — привычное у большинства людей не обязательно должно глумиться над необычным у меньшинства, да к тому ж чванствовать, носясь со своим якобы высоконравственным превосходством нормы над нарушением оной, не зависящим от человека, не так ли?»
Я был абсолютно согласен со сказанным, но, попросив не счесть меня за гомофоба, высказал вот какое предположенние:
«А не проник ли, — спрашиваю, — в Божественную программу разделения полов дьявол, которого можно смело именовать хакером, всегда старавшимся и старающимся подгадить нормативным планам Создателя насчет безукоризненно исправного коитуса двух новеньких образцов Го-мо сапиенса — женщины и мужчины?.. если это так, если дьявол, он же хакер, проник, то он и распространил в ней, в той программе, «вирус», враждебный намерениям Создателя, разрешившего сущностные проблемы разделения человеческих полов с поистине космогоническим величием, с совершенным знанием биохимии, генетики и функционального назначения секса… проник, значит, дьявол, что-то там набиохимичил и что-то подтасовывал в наборах хромосом… из-за чего и происходит, надо полагать, либо генетически случайное, либо чем-то/кем-то/как-то справоцированное нарушение некой в обеих полах нормы, если, конечно, верить в то, что так оно все и было и есть… сам я уверен, что Всевышний — пожелай он защититься или избавиться от вмешательств хакера и его «вирусов», точно так же, как делаем это мы в компьютерах, — поступил бы более технично и действенно задолго до Содома и Гоморры… короче, гипотез и мировых вопросов навалом, а ответов ни на один из них нет — иначе они и не были бы мировыми вопросами».
Котя всегда был тугодумом, поэтому помалкивал; он уходил в мир поэзии, населенный не фигурами формальной логики, а словами и поэтическими образами.
Кевин, махнув рукой на неразрешимый мировой вопрос, убежденно заявил, что извращения как таковые — не в счет… гомосексуализм никакого не имеет отношения к половым извращениям, — сие явление, видимо, определяется случайным раскладом хромосом… если же исключить моменты чисто психические, традиционно культурные, как в Древнем мире, вынужденно бытовые в однополых пансионах, тюрьмах, казармах и так далее, то сие, я думаю, явление нисколько не зависит ни от воли, ни от прихотей, ни от капризов мужчин и женщин… в бисексуалах же вообще не вижу ничего такого уж странного и безнравственного — эти дела не сравнить с иными чудовищными проделками и страстями Человека грешного…
Истосковавшись в Италии по трепу о мировых вопросах, я тоже, что называется, дорвался, увлекся, и мы с интересом проболтали весь вечер…
Вскоре я начал обдумывать детали практического своего «реанимирования»; слово «воскресение» не то что бы стал бояться произносить — оно само не возникало в пристыженном моем мозгу, а словечко «воскресалово» — осточертело вообще.
Я мысленно представлял свой базар с чинами… упирать, думаю, буду на основной момент внезапного удара по башке… понять, мол, до сих пор не могу, как мой паспорт оказался в чужих тряпках, а ксивота того, убитого, — в моих… очухавшись, предположил, что произошла немыслимая ошибка, возможно, намеренная… но я так, извините за выражение, перетрухнул за жизнь, что решил скрыться по чужим документам за бугром и там начать перестройку судьбы… на Западе навыигрывал кучу бабок в казино, ни в чем не нуждался… но больше я там жить не мог из-за удушья ума и хронической недостачи родимого эфира, временно недоступен который для души человека на чужбине, особенно русского… прошу переоформления личности, а также соответствующих нашей действительности бумаженций для продолжения дальнейшей жизни в пределах исторической родины и выездов за рубеж с культурно-ознакомительными, а также деловыми целями…
Разумеется, так вольно я болтал с чинами лишь в воображении… на самом деле подобная чернуха нисколько мне не помогла бы — наоборот, навредила бы так, что не расхлебаешь… надеяться на изворотливость свою да на хитромудрую ложь было глупо… раз нет Михал Адамыча, следует найти новые связи… без них я хоть и не покойник, но товарищ Никто, Нигде Никакиевич, как говорил заваленный дядюшка… необходимо выйти на какого-нибудь влиятельного человека… если повезет — он меня отмажет от ментовских разработок и бюрократических проволочек.
Долго перебирал я в памяти людей, по слухам, дорвавшихся до высокого положения; наконец меня осенило… вспомнил несколько чумоватую фигуру человека, явно находившегося на своем месте и еще не совсем к нему подладившегося… вот кто был мне нужен! — тот самый распорядитель, кидавший глуповато нелепую, крайне витиеватую речугу во время похорон… физиономия у него была сытой, довольной, полуподдатой, властительно солидной, но в то же время простоватой, можно сказать, счастливой… показалось мне тогда, что был он тем самым провинциальным командировочным чмуром, приведенным однажды Михал Адамычем в игровую нашу «малину»… потом я нигде его не встречал, начисто завязав с картишками, и образ будущего кладбищенского распорядителя стерся в памяти… да и как было узнать в наше время человека, когда стала совершенно неузнаваемой не вся, к сожалению, страна наша, а лишь Москва… видимо, не так просто, решил я, досталась тому чмуру в высшей степени руководящая роль на похоронах известного банкира.
Котя, на мою везуху, познакомился с ним давно, еще на поминках по мне же… потом он, оказывается, присутствовал на сверхшикарной малочисленной свадебке Г.П. с незабвенным моим другом и благодетелем… телефон этого человека Котя отыскал на бумажонке, пришпиленной к настенной пробковой досточке… потом позвонил и умолил этого самого Валерия Сергеича, он же В.С., прийти в одну тихонькую дорогущую шашлычную для очень важного разговора, типа дать совет ближайшему другу Михал Адамыча и Галины Павловны.
Встречаемся, В.С. на меня уставился… остолбенел — аж не смог опрокинуть «по перьвой»… должно быть, вспомнил то ли живую мою рожу, то ли огромную на моей же могилке фотку, что вскоре и подтвердил.
«Минутку, господа, минутку… вот уж такого, как сказал Чехов, ни хера не может быть, потому что этого не может быть никогда, несмотря на все прекрасное типа наличие у него тряпок, глаз и мыслей… сначала лучше уж я поправлюсь и расширю сосуды, чтоб сузить их разом, а затем… затем увидим небо в бруликах — мы тоже, между прочим, дяди Вани, а не шаромыги с пересылки — и разберемся с мистикой данного светопреставления по полной программе неформальных поступков… затем, как говорит ежедневное наше светило, типа солнце, можем закатиться в кабак «Вишневый сад», где подхватим трех натуральных сестер, но можно взять и аппетитного дядю Ваню, поскольку у каждого свой вкус, сказал индус, облизывая яйца у старого китайца».
Так сказал он, глянув на Котю либо шибко наметанным, либо очень хорошо информированным взглядом, благо тот пропустил мимо ушей весьма «неполиткорректную», к тому же явно азиатофобскую шуточку.
После того как мы с В.С. расширили сосуды, мне пришлось вкратце раскинуть заранее придуманную черноту с темнотой; Котя не поддавал: у него с детства периодами возникала ненависть к спиртному из-за отцовской пьяни и, как говорила Маруся, «концерта Тахикардиева для Аритмиева с оркестром сердца»… а я еще слегка клюкнул — момент ведь был волнующим и много для меня на родине значащим… прошло минут десять, их вполне хватило, как пояснил В.С., для наведения некоторого порядка в его захламленной после вчерашней попойки «однокомнатной личности», подканало к которой время охуенных надежд и крутых свершений, если глядеть в корень, а не раззевать варежку.
«Ни хуя себе уха, как сказал старик, поймав золотую рыбку, — разошелся он, приняв вторую… — все это я понимаю не как хер собачий, а прямо как статейку в «Коммерсанте», типа «Авторитет уходит в гору»… только не еби, Владимир Ильич, мозги насчет сценария происшедшего с тобой инцидента — это не мое дело… ну ты, бля, даешь стране газа и нефти, а уголек — это геологическое наше прошлое, как говорил покойный Михал Адамыч, помянем его не чокаясь — ни в коем случае не чо-ка-ясь… Царствие ему Небесное вместе с супругой… вы оба думаете, я удивляюсь?.. да меня уже не удивил бы даже Китай, накрывшийся цунами от тайги и до всяких морей… итого: данный сценарий, нарисованный тобою, считаю готовым ужастиком, до которого ебаться надо Голливудам и Мосфильмам — не менее, а гораздо более… так что, Владимир Ильич, делать-то будем, как спросил Чернышевский у Ленина, когда эти крысы царя-батюшку замочили без единого, дело прошлое, контрольного выстрела, как, впрочем, и Столыпина, и нашего безвозвратного, безвременно недоступного Михал Адамыча… помянем его еще раз… так что делать-то будем?»
