В тексте открытого письма 2001 года я не выделил в особую группу "политические процессы". Отчасти потому, что все сотрясающие страну процессы, затеянные Вами и Вашими слугами для того, чтобы парализовать нас, народ, все эти процессы служат политической цели — подавления нас, запугивания нас, потому они все политические: и над «шпионами», и над олигархами, и над террористами. Но появились, и уже представляют собой довольно значительное явление — процессы собственно политические, против членов политических партий и отдельных инакомыслящих.
4. Процессы "политические". 39 нацболов в своей листовке назвали своих товарищей, семерых осужденных за мирную оккупацию нескольких кабинетов в Министерстве здравоохранения, — политзаключенными. Они обвиняли: «Возобновление политических репрессий в России. Национал-большевики Громов, Тишин, Глоба-Михайленко, Беспалов, Коршунский, Ежов, Кленов, выступившие против ограбления народа — политзаключенные». Напомню, что 2 августа около полусотни национал-большевиков вошли в здание Министерства здравоохранения, и, вывесив в окна флаги НБП, протестовали против принятия в Государственной Думе закона о монетизации. (Закон мной рассматривался в подробностях в соответствующей главе этой книги.) Схвачены были первые попавшиеся нацболы из той группы в 50 человек, и эти семеро были приговорены 20 декабря каждый к пяти годам лишения свободы по статьям 213 ч. 2 УК РФ (хулиганство организованной группой) и 167 ч. 2 УК РФ (уничтожение имущества). Это несмотря на квалифицированные экспертизы юристов и правозащитников, утверждающие, что в деяниях национал-большевиков не было состава статьи 213-й, так как они никого не ударили, не нанесли увечий, даже не толкнули (а акт хулиганства предполагает именно физическое насилие против личности или личностей), а ущерб, нанесенный зданию (т. е. применение статьи 167-й), нанесен не нацболами, но омоновцами, выломавшими двери и повредившими частично мебель в кабинетах. Впоследствии Московский городской суд под давлением общественности вынужден был смягчить наказание семерым. Четверо были приговорены к трем годам колонии общего режима каждый, а трое младших — к 2,5 годам колонии каждый. Нацболы вели себя на процессе мужественно, вину свою ни один из них не признал. Сейчас они отбывают наказание в различных колониях России. Хуже всех приходится старшему — Максиму Громову. Его активно прессуют.
Приговоренный к трем годам заключения и содержащийся в колонии в Башкирии (450049, г. Уфа, ул. Новоженова, 86 «А», УЕ 394/9) Максим Громов к моменту написания этой книги уже более 125 дней находится в штрафном изоляторе. Напомню, что это тот самый Максим Громов, который из кабинета министра Зурабова в Министерстве здравоохранения 2 августа 2004 года выбросил на улицу портрет президента Путина. Тогда, пойманный объективами фотокамер, портрет в полете обошел газетные полосы не только России, но и мировых изданий. Теперь Громова наказывают за это, заживо гноят в штрафном изоляторе. Ему отказывают в свиданиях с родственниками, не принимают продуктовые (и иные) передачи с воли. В колонию как к себе домой входят сотрудники ФСБ, допрашивают и запугивают Громова. Мы крайне мало знаем о состоянии его здоровья. Знаем только то, что его собираются содержать в лагерной тюрьме, в так называемом «ПКТ» — помещении крытого типа. Название говорит само за себя: в ПКТ человек полностью изолирован от мира, то есть, это на самом деле строгое тюремное заключение. Громова также пытаются «раскрутить» еще на один срок. Ни от него, ни к нему не поступает корреспонденция, связи нет никакой. Все, что мы знаем о Громове, добыто буквально по крупицам. Одновременно подходит срок, точнее, уже отсидели полсрока те три национал-большевика, которые были приговорены "по делу Минздрава" к двум с половиной годам каждый. Чтобы они получили возможность попытаться выйти из мест заключения условно-досрочно, они должны оплатить гражданский иск Минздрава в сумме 147 тысяч рублей. Партия готова заплатить этот иск, но когда наши адвокаты обратились в Министерство здравоохранения с просьбой дать нам номера счетов, куда бы мы могли перевести деньги, представители Министерства заявили, что от денег отказываются. О нет, это не прекраснодушный жест чиновников Минздрава, но еще одно злодеяние. Дело в том, что с непогашеным иском семеро осужденных за акцию 2 августа не смогут освободиться условно-досрочно и вынуждены будут отсидеть полный срок наказания. Как видим, низость — распространенное среди российских чиновников качество.
Кстати, тверской суд в составе судьи Е. Сташиной и судей Ухналевой С. и Попова Д. в приговоре косвенно признал семерых подсудимых политзаключенными. Позволю себе цитату из приговора:
«Преступления совершены ими при следующих обстоятельствах. В связи с обсуждением в Государственной Думе Российской Федерации законопроектов о реформировании (монетизации) льгот неустановленные следствием «лидеры» неформального объединения "Национал-Большевистской Партии" (НБП) под предлогом протеста против проводимых социальных реформ и отмене льгот в конце июля — начале августа 2004 года приняли решение собрать проживающих в разных регионах Российской Федерации членов своего неформального объединения для проведения 02 августа 2004 года несанкционированного митинга перед зданием Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации, расположенного по адресу: г. Москва, ул. Неглинная, д. 25. Ими же ("лидерами") с целью грубого нарушения общественного порядка и дестабилизации нормального функционирования государственного учреждения был разработан план с распределением ролей между членами неформального объединения "Национал-Большевистской Партии" (НБП) по их незаконному проникновению в административное здание Министерства здравоохранения и социального развития РФ в ходе указанного выше несанкционированного митинга». И т. д. Весь приговор — образчик лжи. Получается, что нацболы совершили заход в Министерство ради удовольствия нарушить порядок. Неудивительно, что после процесса прокурор Цыркун С. А. сорвался в истерику у здания суда и визжал родителям осужденных: «Ненавижу вас, коммуняки проклятые! Вы моего деда зарезали…»
Михаил Трепашкин же преследуется властями исключительно потому, что восстал против системы, каковой сам был частью долгое время. Бывший следователь ФСБ, затем следователь налоговой полиции, он принял участие 17 ноября 1998 года в нашумевшей пресс-конференции офицеров ФСБ. На пресс-конференции шесть офицеров (полковник, два подполковника, два майора и старший лейтенант) сообщили, что при ФСБ существует управление (УРПО), которое занимается внесудебными расправами, убийствами, похищениями людей. Назвали конкретные примеры, когда, кого, что. Для расследования была создана тогда специальная комиссия Государственной Думы по расследованию, но комиссия даже не вызвала ни одного из офицеров. С тех пор Трепашкин подвергается преследованиям и арестам, как и другой офицер — Александр Литвиненко (которому командир УРПО Камышников приказал убить Березовского: «Ты знаешь Березовского, ты его и уберешь»), вынужденный после нескольких арестов бежать из России. Трепашкин впоследствии был некоторое время адвокатом жильцов злополучного дома в Рязани, где проходили «учения» ФСБ, очень похожие на подготовку взрыва. (Неуживчивый и честный Трепашкин еще до пресс-конференции расследовал, будучи офицером ФСБ, обстоятельства отправки в Чечню боевикам партии оружия из России, и обнаружил, что за этим стоят российские генералы.) Трепашкин был после конференции несколько раз арестован. С 2002 года находился в тюрьме Лефортово под следствием. 19 мая 2004 года был осужден на четыре года лишения свободы по обвинению в разглашении государственной тайны (статья 283 УК РФ). 19 августа 2005 года Тагилостроевский райсуд Нижнего Тагила удовлетворил ходатайство М. Трепашкина об условно-досрочном освобождении. 29 августа Трепашкин вышел на свободу. 18 сентября 2005 года Трепашкин был снова арестован и доставлен в колонию ИК-13 Нижнего Тагила. Он таки действительно "наказывается всего лишь за независимое поведение".
14 декабря 2004 года сами 39 нацболов — авторы листовки "Такой Президент нам не нужен!" — стали политзаключенными и находятся в заключении и под судом на момент, когда я пишу эти строки. (Вначале, впрочем, их было сорок человек, однако, продержав месяц в тюрьме, власти все же выпустили на свободу самого младшего — пятнадцатилетнего Петрова.) Среди них девять девушек и семь несовершеннолетних; против них возбуждено уголовное дело № 300188. Вот фамилии героев, потюремно:
В Бутырской тюрьме (127055, г. Москва, ул. Новослободская, д. 45, ИЗ-77/2) содержатся: Ангиров Владимир, Вяткин Семен, Гурьев Илья, Девяткин Алексей, Дроздов Иван, Зенцов Алексей, Королев Иван, Линд Владимир, Меркушев Егор, Резниченко Сергей, Рыжиков Сергей, Севастьянов Дмитрий, Староверов Юрий, Федоровых Максим.
