Она открыла глаза, пытаясь поймать какую-либо деталь, подозрительный автомобиль…
Ничего.
Когда она остановилась, ее пронзила боль. Прежде всего она услышала громкие голоса, в которых русский преобладал над английским. Это были слова, обращенные непосредственно к ней.
Увидев свое отражение в витрине, она поняла почему: на ее куртке отсутствовал один рукав, жгут развязался, и она истекала кровью.
Она не могла продолжать двигаться дальше, не зная направления и полностью лишенная сил. Она вошла в какую-то продуктовую лавку на углу 3-й улицы. Ее первые секции были полны запеченных паштетов, мясных фрикаделек, сеток с осетрами и прочих местных изделий, а задняя часть была отведена под туалетные принадлежности. Для дезинфекции Маделин взяла бутылку 70-процентного спирта и несколько упаковок марли и ваты. В кассу она встала за человеком, который как раз оплачивал бутылку минеральной воды и печенье.
— Бутылку клубничного молока, — сказал он по-русски, указывая на холодильную камеру, стоящую за прилавком.
Продавщица открыла холодильник, чтобы дать клиенту то, что тот попросил.
И тут произошел какой-то щелчок.
Сигнал.
Маделин более внимательно посмотрела на коробку печенья: это были круглые бисквиты с шоколадом, увенчанные белым кремом.
Марки «Орео».
* * *
Сердце у Маделин чуть не выпрыгнуло из груди. Она бросила покупки на кассе и последовала за незнакомцем на улицу. Это был высокий и крепкий тип, похожий на регбиста, с большим пузом и пухлыми щеками, характерно красными, как и у всех страдающих куперозом. Тяжелой походкой он возвращался к своему белому фургону, припаркованному чуть ниже.
Маделин медленно достала из кармана пистолет, потом вскинула руки и, дождавшись, когда он полностью окажется у нее на прицеле, крикнула:
— Freeze! Put your hands overhead![63]
В этот момент она отлично знала, что убьет его, потому что хорошо понимала, что он не поднимет руки и не сдастся, а попытается бежать, понадеявшись на удачу.
Кстати, Юрий именно так и поступил. Он открыл дверь своего фургона и…
Маделин нажала на спусковой крючок, но выстрела не последовало. Она сделала это еще и еще раз, но пришлось смириться с очевидностью — магазин был пуст.
* * *
Джонатан поднимался по улице, защищенной воздушным метро, когда его телефон завибрировал. Это была Маделин, она кричала:
— Белый фургон!
Он поднял голову и увидел ее в двадцати метрах от себя. С оружием в руках она делала ему какие-то знаки, смысла которых он не понимал.
Он знал одно: надо двигаться быстрее. И еще — у него в кармане имеется револьвер, а эта история обязательно должна была закончиться кровопролитием.
Он схватил «кольт» Дэнни, взвел курок и направил его на фургон, который резко сорвался с места. Хотя он никогда в жизни и не произвел ни одного выстрела, все действия произошли как бы сами по себе. Он поднял ствол, поставил руку так, чтобы она не дрожала, тщательно прицелился и нажал на спусковой крючок.
Лобовое стекло разлетелось вдребезги.
Фургон развернулся по всей ширине дороги и пробил земляную насыпь, что находилась по центру. Потом он опрокинулся и врезался в бетонную опору метро.
* * *
Кровь гудела у Маделин в висках. Время остановилось. Она больше не чувствовала никакой боли. До нее больше не доходили внешние шумы, словно ей пробило барабанные перепонки. Как в замедленной съемке, она подбежала к задней части фургона. Пожарная машина появилась в конце улицы. Позднее засверкают мигалки полицейских машин и «Скорой помощи». Взгляд вправо. Взгляд влево. Она была в шоке, а толпа вокруг явно выражала недоверие: мясник держал в руке нож, торговец рыбой — бейсбольную биту, садовник — железный прут, который она и выхватила хорошо отработанным движением и начала им орудовать, словно ломом, пытаясь вскрыть распашные задние двери фургона.
Сколько раз во сне она проживала эту сцену? Сколько раз это, словно фильм, прокручивалось у нее в голове? Это была ее навязчивая идея. Глубокий смысл ее жизни: спасти Элис, оживить ее.
Под ударами двери наконец уступили.
Маделин заглянула в фургон.
Элис лежала неживой, связанной, вся одежда в пятнах крови.
Нет!
Она не могла умереть вот так.
Маделин наклонилась над ней и приложила ухо к груди, пытаясь услышать биение сердца.
И их кровь смешалась.
На следующее утро солнце взошло в безоблачном небе, засверкав своими лучами по перламутру города.
Покрытый шестидесятью сантиметрами снега, Нью-Йорк был отрезан от остального мира. Сугробы блокировали улицы и тротуары. Все автобусы и такси остались в депо, поезда — на вокзалах, а самолеты оказались прикованы к земле. По крайней мере, на несколько часов Манхэттен стал огромным курортом зимних видов спорта. Многие жители Нью-Йорка, невзирая на холод и ранний час, вооружились лыжами и снегоступами, а дети с радостью в сердце принялись кататься на санках, играть в снежки, лепить снеговиков со всякими забавными причиндалами.
С пластиковой чашкой в одной руке и картонной коробкой в другой, Джонатан аккуратно сошел на замерзший тротуар. Он провел большую часть ночи в комиссариате полиции в разборах полетов с местными полицейскими и важными шишками из ФБР, которые были заняты защитой Дэнни.
Несмотря на все предосторожности, он все же поскользнулся на льду. Как канатоходец, он поймал локтем фонарный столб, облив горячей жидкостью крышку пластиковой чашки. Он со вздохом облегчения прошел в двери госпиталя Святого Иуды на окраине Китайского квартала и Финансового района, поднялся на лифте на этаж, где лежала Элис. Коридор был заполнен копами в униформе, охранявшими вход в ее палату.
Джонатан показал свою аккредитацию и толкнул дверь. Элис лежала на кровати с капельницей в руке, под присмотром медсестры. Она посмотрела на него, и, хотя у нее по-прежнему кружилась голова, ее красивое лицо озарилось улыбкой. Инъекция физраствора сделала свое дело: лицо Элис вновь обрело живой цвет, было удивительно ясным и спокойным, несмотря на все то, что ей пришлось пережить. Он улыбнулся ей и махнул рукой, показывая, что вернется сразу после ухода медсестры.
После этого Джонатан пошел туда, где находилась Маделин. Проходя мимо металлической тележки, он прихватил пластиковый поднос, на который поставил свою пластиковую чашку с горячим шоколадом. Он открыл картонную коробку, достал оттуда три кексика и разложил их вокруг чашки, чтобы было красиво. Наконец, заметив венок из белых цветов, висящий на стене, он вырвал оттуда анемон и завершил им композицию на подносе.
— Завтрак! — крикнул он, входя в палату.
Он думал, что Маделин там одна, но столкнулся нос к носу с капитаном Делгадилло, одним из столпов нью-йоркской полиции, крупным латиносом с белоснежными зубами и строгим взглядом. Одетый с иголочки, весьма высокомерный, коп не удостоил его и взгляда.
— Я жду вашего ответа до конца недели, мисс Грин, — заявил он, выходя из палаты.
Маделин лежала в постели. Накануне она перенесла операцию под общим наркозом. Операция прошла хорошо, но клыки слишком глубоко проникли в ее плоть, навечно оставив на ней следы борьбы с догами.
— Это для меня? — спросила она.
— Ваниль, шоколад, зефир. Лучшие кексики во всем Нью-Йорке, — заверил он.
— Ты мне приготовишь все это как-нибудь? Ты же знаешь, я еще ни разу не пробовала твоих блюд!
Он кивнул и присел рядом с ней на матрас.
— Ты видел Элис? — спросила Маделин.
— Только что. Она набирается сил.
— А с копами все прошло хорошо?
— Пожалуй. Они сказали мне, что взяли твои показания здесь?
— Да, меня расспрашивал тот тип, которого ты видел. Никогда не догадаешься: он предложил мне работу!
Сначала он думал, что Маделин шутит, но она с энтузиазмом продолжала:
— Детектив-консультант в Департаменте полиции Нью-Йорка!
— Ты согласишься?
— Наверное. Я люблю цветы, но работа в полиции — это у меня в крови.
Джонатан молча кивнул и встал, чтобы раздвинуть шторы. Когда солнце осветило комнату, Маделин охватила холодная дрожь. Какое будущее ждало их? В эти несколько дней они жили в лихорадке опасности. Препятствия, которые они преодолели вместе, были настолько мощными, что отметили некую границу в их существовании. Каждый по очереди держал жизнь другого в своих руках. Они доверяли друг другу, они дополняли друг друга, они любили друг друга.
А теперь?
Она завернулась в одеяло и встала рядом с ним. Она хотела было задать вопрос, но Джонатан опередил ее.
— Что ты думаешь об этом месте? — спросил он, протягивая ей свой телефон.
На экране мобильника она просмотрела фотографии старого дома с терракотовым фасадом на небольшой улице в Гринвич-Виллидж.
