— Считаешь, я тебя не люблю?
— Я этого не говорил, но, по мне, любовь выглядит иначе. У каждого свои градусы. Впрочем, у меня только один раз эти градусы совпали.
Да-да. Слышали. С итальянкой Клелией. Ноэль в неаполитанском кафе у нее адресок стрельнул, за час до поезда. Из дома послал письмо, завязалась переписка, каждый изливал душу. Идиллия длилась до тех пор, пока Клелия странным образом не исчезла. Но теперь ей вечный памятник, такое пугало для вновь прибывших, которым «до нее, как до неба».
— Пожил бы с ней, и она оказалась бы «приспособленкой» или кем там еще.
— Я не виноват, что у меня идеальное представление о том, какими должны быть отношения!
На днях припомнил давний разговор — о том, со сколькими она была по любви: «Я тебя до этого воспринимал как особенную! А ты…»
— Ты перестал спать со мной, потому что я не особенная?
Уже две недели отнекивается.
И страшно сказать про задержку месячных.
— Так чего ты ждешь? Купи тест.
— Ксень, я не буду делать аборт в тридцать три года.
— И не делай.
— Он же решит, что я нарочно.
Забавный такой финал. Просто исчезнуть. Неохота получить клеймо «Аннагуль-2». Но куда идти? А если дадут рабочую визу? Вернуться и покаяться? Есть еще вариант — с пузом в Новочебоксарск.
— Марин, не паникуй. Обещай, что купишь тест.
— Да уже купила…
Кинула его в пакет, в котором несла фрукты (надо хоть так одариваться). И «мамма» коробочку обнаружила, выгружая мандарины.
Тест отправился обратно в аптеку, с мсье Дель Анна. Потому что тесты — вещь ненадежная. Как раз завтра утром придет медсестра брать анализы у хозяина дома. Марина поднимется и сдаст кровь. Тут ошибки быть не может. И не надо спорить.
Упоминание про медсестру кольнуло Ксению. Она на днях ходила в местную больничку — в нянечки просилась. Отказали: чтобы за стариками судно выносить, она должна свободно французским, видите ли, владеть! А у самих персонала не хватает. Но, конечно, она, Ксеня, в шоколаде — по сравнению с Маринкой.
— Проходите, — мальчишка указывает на два кресла напротив стола из зеленоватого стекла. За окном капли дождя прыгают по воде канала Сен-Мартен.
Шли сюда с Денисом:
— Рассоришься с макаронником — будешь, как они, куковать, — Денис кивнул на палатки бомжей. Помолчал. — Да-а, чувство юмора у тебя отшибло.
Сегодня сдала кровь, надо ждать результатов.
Поль, выплывший из небытия, с удовольствием подкинул телефон знакомого адвоката. И вот — полупустой кабинет, совсем не похожий на логово мэтра Арфейера. Да и мэтром мальчишку не назовешь. Хочется по имени обратиться.
И все так легко. Состряпал несколько бумажек на компьютере, написал, что взаимных претензий нет.
— Сообщу, когда дату назначат. А насчет денег… Вы же от Поля? Если из рук в руки, я вам двести евро скину.
Счастье, счастье! Веронику переводят в Бордо! Да, посередине учебного года! Тамошней учительнице срочно надо в Нормандию переехать, все и организовалось. Квартира казенная. Карим грозил судом, да как он против Министерства образования попрет? Работа у Веро такая. Она девушка незамужняя, мобильная.
У Катьи теперь телефон звонит регулярно. Она и не скрывает: «А, Карим! Как дела?» — будто им есть что обсуждать. Заявила: «Это просто дружба», — ха-ха, дружба. Додружились бы до чего-нибудь поскорее.
Спросил Веронику, осторожно, — она одна собирается жить в Бордо или можно было бы, ну, не сразу, попытаться… вместе? Отшутилась. Что если переехать в Сен-Фуа-де-Лонга, как мечталось? До Бордо полтора часа ходу, в парижских пробках дольше простоишь. Только вот Катья все еще десятилетний вид на жительство ждет — могут прийти проверить, не липовый ли брак. Катье на языковых курсах рассказывали про одну француженку, которая за деньги оформила брак с белорусом, он с ней не жил, но для маскировки разбросал по квартире свои несвежие носки и футболки. А если тоже разбросать? С Катьёй оставаться сил нет, особенно теперь, когда Вероника одна. Нелегко ей будет с девчонками. Доказать бы Веро: вот плечо, на которое она может опереться. Но как?
«Если делаешь монохромный рисунок, без раскраски на компьютере, лучше коричневой тушью пользоваться».
«Я в фотошопе еще далеко не все умею… С волосами всегда мучаюсь».
«У Марго отличная холка. А почему ты не делаешь стрельчатое осветление? Это классика аниме».
У Айко сейчас на скайп есть время. Она периодически пропадает: когда гонка, работает по восемнадцать-двадцать часов в сутки: разбейся в лепешку, но продолжение манги выдай.
«Айко, я рисую одну историю, и мой друг говорит, что длинные волосы у героини — это банально, надо их “отрезать”…»
«Объясни ему, что манга — сплошная символика. У японцев ничто не просто так! ^_^ Ты-то знаешь, что это за символ — отрезание волос?»
«Кажется, знак отказа героя от жизни, которую он ведет?»
«Знак ухода в странствие, освобождения».
«Как в “Утэне”…»
«Девушка с розовыми волосами и тебе наступила на сердце? Прости, надо бежать…»
— Ха-ха! Дождались! Романо Проди подал в отставку! — из гостиной раздается победный голос мсье Дель Анна.
— Кто такой Романо Проди? — Марина только пришла, заглянула в кухню к «мамме».
— Итальянский премьер, левый, — махнула рукой мадам Дель Анна. — Марина, есть результаты теста. Ты… беременна.
Потянуть к себе непослушный стул, упасть на него и зареветь.
Матьё позвонил — Маринку искал. Она ему письмо накатала, не сообщив, что в Нуази больше не живет. Попросила некой Веронике помочь с переездом.
Оказалось, это подруга Воробья. Маринка встряла, мол, есть скаут-пионер, всегда готов, всю жизнь мечтал потаскать чужое барахло в выходной.
Матьё так и не спросил, кто от кого ушел. То ли в душу лезть не хотел, то ли ясно ему было.
«Вечером, вернувшись домой, я не готов даже говорить с тобой. Не смотри на меня так ласково. Да, знаю, это не та жизнь, о которой ты мечтала… Но увидишь, увидишь — ты увидишь, что все изменится. Может быть, не завтра, но однажды изменится».
Крутила песню Луиджи Тенко “Vedrai vedrai”. Это было так похоже на то, что происходило с ней. Да, ее маленький праздник закончился — ни клоунов, ни музыкантов, столы с грязной посудой, пол, усыпанный конфетти, тишина. Грусть. И сожаление. То ли она теряет человека, ставшего близким, то ли он не был близок.
Он еще говорит с ней — но это пустое. Как будто что-то пустое появилось между ними. Как будто протягиваешь руку, чтобы погладить зверька, а зверек отбегает. Будто опираешься на стену, а это не стена, а занавеска.
«Увидишь, все изменится» — у Тенко в голосе тоска. Потому что это лишь слова. Она бы изменилась, и все изменилось бы. Но как — если тебе не верят?
А те, с кем он расстался, тоже терпели его молчание, его едкие подколки? Понимали, что он просто подросток, которому нужно тепло? Думала сделать его счастливым — нет, он не счастлив с ней, но вот вчера сказал: «Я привязался к тебе», — и не уйдешь.
Да и куда идти?
— Ксень, я не понимаю, зачем она это сделала.
— А на реакцию твою посмотреть. Узнать, хищница ты или нет. Разревелась — значит, сын на этот раз связался с овцой, а не с акулой.
— Она так растерялась: «Марина, я пошутила! Тест отрицательный!» Шуточки…
— У тебя задержка на нервной почве. Слушай, Франсуа вернулся…
Ноэль лежал в гостиной перед плазмой. Родители уехали к Сесилии.
Только когда их нет, понимаешь, что ты в клетке. Когда их нет, ходишь по дому, не извиняясь внутренне за свое присутствие. Падаешь на диван в подушки — у-ух!
— Наталино, что смотришь?
Боевик с азиаткой в главной роли — она машет ногами, отправляя в нокаут все живое. Ноэль не отрывает взгляд от экрана:
— Я три года назад встречался с китаянкой, чем-то на эту похожа. Она десятым чувством понимала, что мне нужно, — ходила так, что я не мог глаз отвести, одевалась, как мне нравилось, говорила то, что я хотел слышать. Думаю, она на китайские спецслужбы работала — там, видимо, обучают этому всему. Наверняка ей поставили задачу выйти замуж за француза, чтобы остаться в стране. Не хуже тебя ревела, когда у нее вид на жительство истекал. Слушай, а ты случаем не сотрудничаешь с ФСБ?.. Ну ладно, шучу.
— У вас с матушкой прекрасное чувство юмора. Может, ты из-за этих подозрений со мной спать перестал? Не дай бог государственную тайну выдашь в порыве страсти.
Азиатка молотила здоровенного детину. Ноэль смотрел в экран.
— Я не могу. Я к тебе слишком тепло отношусь, чтобы спать с тобой.
