К тому же оставался Джек. Ее личное горе уже не могло быть ее частным делом. Его смерть и роман с Полли превратились во всеобщее достояние. Все, что так долго хранилось в ее душе как самое драгоценное личное воспоминание, теперь стало мировой новостью. Как американские, так и английские журналисты толпами зачастили в Стоук-Ньюингтон, как военизированные отряды захватчиков. Особенно старались британцы: не так уж часто история, заполонившая собой первые полосы американских газет, имела истинно британские корни. Полли могла бы сделать себе на этом деле целое состояние, но вместо этого она решительно отклоняла все просьбы об интервью. Кое-что, однако, удалось выведать пронырливым журналистам. Они выследили даже Зигги, который жил теперь в приюте в Энглизи. Он рассказал им то малое, что мог вспомнить, в обмен на семь пинт сидра и унцию листового табака. В конце концов ажиотаж вокруг этой истории пошел на убыль, и в квартире Полли телефонные и прочие звонки раздавались все реже и реже до тех пор, пока не смолкли совсем. Полли наконец была оставлена в покое.
Ничего удивительного в том, что она с большим трудом излечивалась от потрясений той ночи. Она часто замечала за собой, что плачет. Более или менее уверенно чувствуя себя на работе, дома она часто ложилась на кровать и начинала плакать. Разумеется, она отдавала себе отчет в том, что теперь ее жизнь в каком-то смысле стала лучше, чем в предыдущие годы: Клоп был мертв и больше не мог причинить ей никакого вреда. Но Джек тоже был мертв, и перед тем, как умереть, он убил их любовь. Воспоминание о его первом предательстве, которое преследовало ее так долго, теперь было оттеснено на второй план его новым и более страшным предательством. Он решил принести ее в жертву своим амбициям, и, когда у него это не получилось, он принес в жертву себя. Их взаимная любовь оказалась бессильной, чтобы защитить его, и одиночество Полли можно было считать теперь полным и окончательным.
И вот однажды она пребывала в своем привычном одиночестве, когда зазвонил телефон.
Полли никогда не отвечала на телефонные звонки сразу. Несмотря на то, что теперь ей как будто не угрожала никакая опасность, она всегда ставила между собой и звонившим барьер в виде автоответчика. Пусть ей уже ничего не угрожает, но на всякий случай она ограждала себя таким путем хотя бы от бессмысленных разговоров с персоналом Телекома, который вечно предлагал своим абонентам какие-то неудобоваримые системы скидок.
– Алло, – произнес автоответчик голосом Полли. – Сейчас никто не может ответить на ваш звонок. Пожалуйста, оставьте ваше сообщение после сигнала. Спасибо.
И тут Полли услышала голос Джека.
В этот момент она как раз откусывала свой тост, да так и застыла с тостом во рту, не в силах побороть тот ужас, в который ввергла ее машина, доносившая до нее эту мягкую и сочную американскую речь.
– Алло, я хочу оставить послание для Полли. Полли Слейд.
Конечно, это был не совсем голос Джека. Он просто очень напоминал голос Джека, но был немного глубже, спокойнее, может быть, чуть сонный.
– Полли, вы меня не знаете, но я вас знаю. По крайней мере, мне так кажется, что я вас немного знаю. Меня зовут Гарри, Гарри Кент. Я – брат Джека. Я нашел номер вашего телефона среди его бумаг…
Гарри звонил не из Лондона. Он находился в своем маленьком домике, который являлся одновременно его мастерской, в штате Огайо. Он пребывал в одиночестве, как и Полли. Они разговаривали очень долго, а когда пришло время вешать трубку, оба поняли, что хотели бы сказать друг другу гораздо больше, чем успели сказать. Гарри спросил, не чувствует ли Полли, что ему стоит приехать в Лондон и нанести ей визит после того, как он закончит кухонный шкаф, над которым сейчас работает. Полли сказала, что, как ей кажется, ему стоит это сделать.
Приблизительно через неделю Полли сидела одна в своей квартире, удивляясь, с чего это вдруг она чувствует себя такой взбудораженной. И тут раздался долгожданный звонок домофона. Гарри стоял у дверей ее дома. Она впустила его и стала ждать, пока он поднимется по лестнице. На этот раз она была одета в самое лучшее свое платье.
Даже через маленький дверной глазок Полли узнала Гарри моментально. Он был очень похож на Джека, только чуть-чуть другой: ей показалось, что он был немного тоньше, стройнее, и волосы у него были гораздо длиннее. Полли открыла дверь. И глаза были те же самые, в них поблескивал тот же насмешливый огонек. Он улыбнулся. Эта улыбка тоже была ей хорошо знакома. Конечно, нельзя сказать, что это была в точности такая же улыбка, как у Джека, но все-таки очень похожая. Может быть, Полли себя обманывала, но ей показалось, что улыбка Гарри добрее. Она сделала шаг назад и пригласила его войти.
Темная (франц.).
Джон Уэйн (1907–1979) – знаменитый американский актер. Настоящее имя Марион. Первый фильм – «Мужчины без женщин» (1930). Большую популярность получил после фильма «Дилижанс» (1939). За фильм «Песок Иводзимы» (1949) был номинирован на «Оскар», а за фильм «Истинная доблесть» (1969) был удостоен «Оскара».
Лайонел Ричи (р. 1949) – знаменитый американский композитор и певец. В конце 2000 г. был назван лучшим песенником 90-х годов XX в. Пластинки Лайонела Ричи разошлись тиражом 70 млн. экз. Он удостоен 5 премий «Grammy», 10 премий «American Music Awards», а также премии «Оскар». Был введен в Зал Славы. Его песня «We are the World» («Мы – целый мир») – одна из самых популярных песен в мировой истории.
Не следует (лат.); выражение используется в логике для обозначения непоследовательности.
Бейдин – военная база в штате Северная Каролина.
