Котлов протиснулся на стул возле окна и сказал:
— Будет лучше, если до поры до времени никто не будет знать, что я из уголовного розыска. Я Котлов, и зовут меня Андреем Петровичем. Но я журналист и лыжник. Вернее, начинающий лыжник, кататься на горных лыжах я не умею. Возьмете меня в свою группу?
— Милости прошу, — ответил я, — буду рад.
— Обо мне знает только один человек — директор гостиницы Козлов Федор Алексеевич, подполковник в отставке. Тут все в порядке. Теперь с жильем. Козлов предлагал мне отдельную комнату, гостевую. Но оттуда надо кого-то выселять. Мне лучше жить с вами, если не возражаете.
— Пожалуйста... — Разве тут возразишь?
— Я ваш старый друг. Сходите сами к Козлову, и он переселит вашего товарища в другую комнату.
— Хорошо, — согласился я. И спросил: — Неужели дело настолько серьезно, что вас из Москвы командировали сюда?
— Насколько оно серьезно, я пока еще не знаю. Но оно взято под контроль заместителем министра. Обязаны раскрыть. А теперь скажите мне, Александр Владимирович, вы знакомы с Ольгой Дмитриевной Васильевой? — спросил следователь.
Я такой не помнил.
— Постарайтесь вспомнить. Она ваша знакомая. Три года назад была в вашей группе, вы учили ее кататься на горных лыжах.
Я только помотал головой. Тогда Котлов достал из своего портфеля фотографию и протянул ее мне:
— Посмотрите.
Лицо женщины показалось мне знакомым. Да! Была такая Ольга. Очень энергичная, все что-то организовывала. На фотографии она выглядела несколько моложе, чем в жизни, и одета в платье, а не в спортивный костюм. И с прической. Фотография не любительская, сделанная в фотоателье. Ей тут можно дать лет двадцать пять, а она постарше сейчас лет на пять — на шесть
— Да, я ее узнал, — сказал я Котлову. — Есть такая категория женщин, которых называют здесь «оглоедками». Для них самое главное — туристская или лыжная компания. Чтобы каждый вечер петь под гитару, быть знакомой с горнолыжниками-спортсменами или с альпинистами, особенно с инструкторами. Сами они в спорте ничего не значат, такие, я бы сказал, «параспортсменки», существующие около спорта. Их и за границей сколько угодно. А что касается...
— С тех пор, то есть три года, вы ее не встречали? — перебил меня Котлов.
— Вы знаете, пожалуй, видел. Мелькала она где-то... Может, на горе?
— А в Москве не встречались?
Что ему надо?! Прицепился с этой Васильевой!
— Нет, в Москве не встречался, это точно.
— Но вот в записной книжке Васильевой есть ваш телефон, Александр Владимирович. — Котлов вновь открыл свой портфель и вынул из него потрепанную книжку с алфавитом. Он раскрыл ее на букве «М» и положил передо мной. — Смотрите: «Муравьев Александр Владимир.». И ваш домашний телефон. Как вы это объясните?
— Туристка она, туристка! Понимаете? В городе, как бы вам это сказать... мы все равны, что ли... А здесь новичок, приезжающий учиться горным лыжам, может быть на голову выше своего тренера в отношении культуры или как специалист, но в горах он никто. Тренер, инструктор для него царь и бог. Его боятся, им любуются, им гордятся, ему подражают и смотрят в рот. Он же красив! А как катается! Когда я начал работать тренером, то в первые годы после возвращения с гор никак не мог понять, почему я не произвожу в Москве привычного впечатления на окружающих. Разве горный загар... Да и он вызывал не столько восхищение, сколько зависть. Своего инструктора, особенно первого, всегда помнят, а он своих учеников забывает быстро. Инструктор один, а обучаемых у него бывает несколько сотен. Не помню, чтобы я давал телефон этой Васильевой. Она могла переписать его у кого-нибудь из ребят.
Видимо, я говорил слишком раздраженно, потому что он сказал:
— Ну хорошо, хорошо... Я должен был вас спросить об этом. Я понял. Теперь я хочу попросить вас, Александр Владимирович, посмотреть внимательно эту записную книжку и назвать всех своих знакомых.
Начав листать ее, я действительно обнаружил много известных мне имен и фамилий. Все они так или иначе связаны с горами и лыжами. Тут были инструкторы из Домбая и Приэльбрусья; тренеры, с которыми я вместе работал в Белореченске на Урале и на Чимгане под Ташкентом; знакомые по Чимбулаку, что под Алма-Атой, и Цахкадзору в Армении. Обычно инструкторы горнолыжных турбаз — непрофессионалы, на одном месте они годами не сидят, стараются побывать в самых разных районах. Так же и катающиеся люди. Один год в Карпатах, другой — под Фрунзе. Я называл знакомых, а следователь записывал их имена. Когда мы закончили, он протянул мне листок с этими записями:
— Отметьте тех, кто сейчас здесь. Поставьте галочку. И дайте им характеристики.
— Кораблевы, — начал я, — Коля и Леночка. Известные туристы. Николай играет на гитаре и сочиняет свои песни. Лена тоже поет с ним. Их знают все. По профессии они какие-то технари, инженеры.
Вот Шамиль Курбаев, инструктор туризма и горных лыж. Вернее, бывший. Спился совсем. Несколько раз его выгоняли, и теперь он не работает. Разве что на какой-нибудь другой должности, не знаю. Горнолыжник был классный!
Юра Амарян. Юрий Михайлович. Начальник горноспасательной службы. Человек известный. Работает здесь много лет, хотя живет в Москве. Вернее, в Москве живет его семья, жена и трое сыновей, он только там прописан а основное время находится в Актау. И зимой и летом. Серьезный человек, занимается наукой, изучением снежных лавин.
Глеб Голубев. Давно его знаю. Большой любитель горных лыж, хорошо катается, работал тренером, сейчас перестал, просто катается. Знает все марки зарубежных лыж, креплений, ботинок и палок, очков и костюмов. Всегда у него снаряжение новейшее, самые последние заграничные журналы по горным лыжам. По профессии врач, уролог, кажется.
Абдулла Хасанович. Смотри какие знакомства! Это здесь самый важный человек! Заместитель директора всего спортивного комплекса по общим вопросам...
Котлов посмотрел на меня вопросительно.
— Я не шучу, Андрей Петрович. — И ставлю ему жирную галочку. — Тут действительно есть такая должность — заместитель по общим вопросам. Я не знаю, что входит в общие вопросы, но что он законченный бандит и арап, знает здесь каждый.
— Почему араб? — не понял Котлов.
— Не араб, а арап, «п» на конце. Знаете, говорят: «Арапа заправлять»? О!.. О нем можно такого порассказать, что в голове не укладывается! Например, он носит на лацкане пиджака сразу четыре значка — «Мастер спорта СССР», «Заслуженный мастер спорта СССР», значок заслуженного тренера республики и «Заслуженный тренер СССР». Но тому, кто его давно знает, известно, что Абдулла никогда не был спортсменом, никогда не участвовал в больших соревнованиях по горным лыжам и не совершал сложных альпинистских восхождений. В общем-то, это знают все, но молчат. Ведь его давно уже на телевидении и во всех газетах называют заслуженным мастером спорта и заслуженным тренером. Привыкли. Один его братишка в Академии наук республики, другой — то ли в обкоме, то ли еще где-то, а третий ведает всей охотой, а заодно и охраной природы. Мне думается, этот семейный клан никому не расколоть, потому что в Москве у него лучшие друзья в самых верхах. А здесь Абдулла полноправный хозяин. Любимое занятие — принимать гостей и сниматься для телевидения. Все, больше по этому списку здесь сейчас никого нет.
Поблагодарив меня, Котлов сказал:
— Убита Васильева, двадцати девяти лет, инженер, проживавшая в однокомнатной квартире в Москве, одинокая. Предполагается, что перышки находились в сумке, не принадлежавшей убитой. Сумка валялась пустой возле самой двери. То ли возможный убийца забыл о ней, то ли не успел ее забрать. В квартире две пары горных лыж. Есть и еще кое-какие данные, у меня секретов от вас не будет.
— Так... — протянул я. — Стало быть, вы подозревали меня в убийстве? Хорошенькое дело... И после этого берете в помощники?
— Я обязан был проверить, — улыбнулся Котлов, — такая у меня работа. Но у вас железное алиби. Прекрасные места вокруг вашей деревни, река, лес...
— Напугали небось до смерти моих соседей.
— Ну что вы... Я приезжал как орнитолог из заповедника. Хотел узнать ваш домашний адрес, только и всего. Ну? Будете мне помогать? — И, не дожидаясь моего ответа, добавил: — Мне только хотелось бы, чтобы вы сразу поняли: я здесь для того, чтобы собирать информацию, а не давать ее. Это будет нашим общим правилом.
Как не согласиться? Хоть и ведет он себя по отношению ко мне довольно бесцеремонно, хотя я никогда и не питал нежных чувств к милиции, но отказаться от участия в поисках убийцы?! Я сказал, что буду помогать и что он может на меня положиться.
— А как она была убита, при каких обстоятельствах? — поинтересовался все-таки я.
— Позвонила по «02» и сбивчиво, торопясь стала говорить, что ей грозит смертельная опасность, что ее затянули в банду, успела назвать свой адрес, и здесь телефон отключился. Прибывшая опергруппа нашла ее убитой. Застрелили из пистолета.
