Он верил, что приводит в движение «Исиэй-стор», ведет фирму к светлому будущему, но все рухнуло — и теперь некуда было укрыться от безжалостного вихря, что веял над руинами.
«Все кончено!» — вот что чувствовал сейчас Итимура.
С треском обрушилась его уверенность в своих силах как управленца. Душивший его гнев на этих коррупционеров, которых хотелось убить, — Кисихару, Манабэ, Сугаи, Сасиму и других — улетучился, осталась только растерянность. Если на кого и надо было сейчас злиться, так это прежде всего на себя.
Настенные часы показывали, что он сидит в сауне уже одиннадцать минут. Поднявшись с деревянного настила, Итимура шагнул за дверь.
* * *
Может быть, надо было взять на себя всю ответственность и подать в отставку? Неторопливо шагая от привокзальной сауны до дому, Итимура пытался сосредоточиться на этой мысли. В конце концов в течение семи лет он, Итимура, был ключевой фигурой в «Исиэй-стор». В этом смысле за все провалы и неудачи в фирме ему и отвечать, больше винить некого.
Впрочем, как утверждает Кодзима, реальную ситуацию должны выявить результаты товарной ревизии с инвентаризацией.
«Ладно, — решил для себя Итимура, — если ревизия выявит скверные результаты, надо набраться мужества и положить на стол Исикари заявление об уходе, хотя еще не факт, что его наверняка примут. Пока на том и остановимся. Дальше будет видно».
На душе у Итимуры немного полегчало. По крайней мере не надо сейчас ни о чем беспокоиться, не надо доставлять столько проблем семье. Все наладится. Потом они с Кодзимой не жалея сил возьмутся за перестройку компании.
Внезапно очнувшись, Итимура поймал себя на том, что, слегка раскачиваясь на ходу всем своим огромным телом, бежит рысцой в сторону дома.
— А ведь я, в сущности, самый обыкновенный человек, — сказал он себе с горькой усмешкой и остановился.
Студеный воздух приятно охлаждал его разгоряченное лицо.
Кодзима был полностью согласен с мыслью Итимуры о том, что надо прежде всего выяснить истинное положение вещей в фирме. Для этой цели в первую очередь были сформированы команды по проведению переоценки товаров на складах. Хотя факты злоупотреблений выявились достаточно отчетливо, сумма нанесенного фирме ущерба пока оставалась неясна. Сами виновники тоже ее не знали. Можно было предполагать, что на складах немало и такого нелеквидного товара, который к махинациям никакого отношения не имеет. Переоценка была необходима главным образом в отделах одежды и галантереи. Поскольку для этого требовались специальные знания, команды комплектовались по профилю: женская, мужская и детская верхняя одежда, белье, постельные принадлежности, товары для интерьера, носки и так далее. Эти команды, как и следовало ожидать, нашли во всех магазинах значительные партии неликвидного товара. Поскольку в отделе продтоваров тоже могли выявиться проблемы, команду сформировали и для него. Как оказалось, не зря: эта команда впоследствии, вопреки ожиданиям, выявила в холодильных камерах на складах немало затоваренного дефицита. В некоторых магазинах обнаружились негодные к употреблению куски отечественной говядины на костях и тунцовые туши. В денежном выражении убыток составил несколько миллионов иен.
Команда, проводившая переоценку галантерейных товаров, обнаружила во всех магазинах залежи неликвида многолетней давности, оставшиеся от специальных распродаж: кувшинчики, чайники, газовые плитки, велосипеды, малогабаритную мебель, птичьи клетки, музыкальные инструменты, игрушки, памятные с детства хулахупы и резиновых негритят.
Всем магазинам было велено разобраться со своим неликвидным товаром на местах и отделить его от нормальных товаров.
В связи с многочисленными предварительными ревизиями общая товарная ревизия с инвентаризацией была перенесена с последней декады сентября на конец октября. Одновременно с решением об отсрочке товарной ревизии Дзюнъя Кито, находившийся под домашним арестом по обвинению в действиях, нанесших материальный ущерб фирме, был восстановлен в должности начальника сектора развития.
Неожиданно наладившееся взаимодействие между Кодзимой и Итимурой (первый готовил планы проведения мероприятий, а второй претворил их в жизнь) удивило Асаяму, Конно и других сотрудников, которые пытались сформировать коалицию вокруг Кодзимы для борьбы с управляющим, но все ощущали, что «Исиэй-стор» благодаря такому сотрудничеству явно выигрывает и успешно развивается.
Наконец на основе такого же тесного взаимодействия между Кодзимой и Итимурой была проведена давно запланированная товарная ревизия. Проводили ее по той методике, которую разработал Кодзима.
Первые предварительные результаты и заключения были объявлены четырнадцатого ноября. Всего по секциям одежды, галантереи и продтоваров не отслеженный конкретно убыток составил восемьдесят миллионов иен. Сумма, потерянная на переоценке складированных товаров, должна была составить сто десять миллионов иен. Итого убытков на сто девяносто миллионов.
Когда Кодзима показал полученные цифры Итимуре, тот некоторое время безмолвно смотрел на бумагу. Умом все понимая, он никак не мог прийти в себя — слишком силен был шок. Если сложить убытки и потери от переоценки товаров, выходило, что бюджет компании за 1969 год обнаруживает страшный дефицит. По плану выручка от продаж должна была составить три миллиарда иен, от которых прибыль составляла два процента, то есть шестьдесят миллионов. Простой арифметический подсчет показывал дефицит в сто тридцать миллионов иен. Однако при таком раскладе едва ли прибыль соответствовала предварительным расчетам по максимуму, так что и шестидесяти миллионов, наверное, не набралось, а убытки следовало оценивать в сто пятьдесят миллионов. Эта цифра в полтора раза превышала стоимость всех активов «Исиэй-стор» в сто с небольшим миллионов иен, включая двадцать миллионов уставного капитала по оценке на конец прошлого финансового года. Другими словами, на компании «Исиэй-стор» висела задолженность в пятьдесят миллионов иен.
— Кошмар! — прошептал Итимура, и его большое лицо скривилось в скорбной гримасе.
На следующее утро, после того как поступили результаты товарной ревизии, управляющий Итимура, пребывая в состоянии страшного нервного напряжения, вошел в кабинет директора.
— Шеф, — сказал он, вытянувшись по стойке «смирно», — я не оправдал вашего доверия. Прошу принять мою отставку.
С этими словами он протянул Исикари белый конверт, на котором значилось: «Заявление об уходе».
— Да что вы вдруг ни с того ни с сего?
Поняв по поведению Итимуры, что это не шутка, Исикари явно перепугался.
— Я долго трудился для нашей фирмы, считал ее своей родной компанией, любил людей, которые в ней работали, и полагал, что сам могу быть фирме в чем-то полезен. Но теперь я понимаю, что это все было дурацкое заблуждение и самообман. Я-то думал, что все делаю на благо фирмы, а оказалось, наоборот, причиняю ей один вред!
— Да полно, господин Итимура, о чем вы?
— Вчера поздно вечером мы получили результаты товарной ревизии. Мы провели тщательную переоценку товаров на складах всех наших магазинов и выявили колоссальный убыток.
— Что, за истекшее полугодие нет прибылей? — помрачнел Исикари.
— Да что там истекшее полугодие! Убыток превышает все доходы нашей компании за весь срок ее существования.
— То есть как это?..
— Наша компания убыточна!
— Да ты что говоришь?!
— Все подробности вот здесь, в отчете, для меня это тоже полная неожиданность. У меня нет слов, чтобы перед вами оправдаться.
Итимура низко склонил голову. Сердце его было полно искреннего раскаяния, глаза покраснели от подступивших слез.
Пролистывая положенный на стол отчет, Исикари старался переварить полученную информацию. Казалось, силы покинули его. Левой рукой он ухватился за край стола, словно поддерживая тело в стоячем положении.
— Если это правда, то мы пропали, — обронил он наконец.
— Виноват. Не оправдал вашего доверия. Недоглядел.
— Что же теперь делать? Что же делать? Объявить о банкротстве? Так что же делать? — Исикари тяжело опустился в кресло. — Нет, Итимура, ты не должен уходить в отставку. На тебя вся надежда. Если ты уволишься, мне тоже надо увольняться.
— Господин директор, спасибо за ваше участие. Но вся ответственность лежит на мне. Вы уж наведите порядок в фирме с господином Кодзимой без меня. Не мне это говорить, коли по моей вине фирма понесла столько убытков, но я надеюсь, господин Кодзима сумеет исправить все ошибки, которые из-за меня тут возникли.
— Кодзима? Почему именно Кодзима? Потому что он мой двоюродный брат? Или потому, что он бывший банковский служащий? Или это просто дурная шутка? С чего это он должен исправлять твои недоделки и как он может перестраивать всю фирму? Ты что же, хочешь отдать всю компанию на попечение человека, который заводит шашни с моей секретаршей?
