Аня едва успела ее поцеловать на прощание. Маша мгновенно унеслась, хлопнув дверцей допотопного лифта. Она не стала говорить подруге, что спешит на свидание к Семену. А то Аня могла обидеться, что Маша появляется у нее и убегает со скоростью экспресса, который идет строго по графику и прибывает в конечный пункт в точно назначенное время. Это сегодня она задержалась, поскольку выбор туалетов для путешествия — дело немаловажное и очень даже ответственное.
Маша спешила к Семену, радостно предвкушая их встречу. Они созванивались каждый день, встречались при первой же возможности, и она уже решила про себя, что если бы Семен предложил ей выйти за него замуж, она не колебалась бы ни минуты. В душе она уже считала его своим мужем. Он полностью соответствовал ее представлению о человеке, с которым ей хотелось бы провести свою жизнь. И в очередной раз она мысленно стала перечислять все его неоспоримые достоинства. Ее восхищало в нем все — и то, что он человек творческий, с ним интересно, он непредсказуем, но всегда прямо выражает свои мысли, не юлит и не хитрит, он сильный, работящий. В нем она видела все те качества, которые привлекали ее в мужчинах. Вот только не очень понятно с этими его сверхспособностями… Как-то он не очень любит говорить об этом. Что-то тут не то или она ничего не понимает… А зато какой он нежный и умелый любовник! Когда она вспоминала об этом, у нее сладко замирала душа. Она была бы счастлива стать его женой. Почему-то он не торопился делать ей предложение, но ведь купил уже в приданое одеяло! Так что надо терпеливо ждать и не торопить события.
На этой неделе Лодкины праздновали день рождения бабушки, и, пользуясь этим случаем, Семен решил представить Машу сразу всем. Она приехала к нему домой, и он с удовольствием оглядел ее изящную фигурку в элегантном костюме его любимого темно-вишневого цвета. Маша уложила волосы в красивую прическу, а на лицо нанесла минимум косметики — она и так была чудо как хороша. Глаза ее блестели, и она немного волновалась, что тоже ей очень шло. Семен уже успел рассказать ей о традициях своей семьи и о всеобщем обожании бабушки. Маша держала в руках букет свежих роз и пакет с подарком.
— Что там? — поинтересовался Семен.
— Подарок бабушке, — немногословно ответила Маша.
Семен чувствовал волнение Маши, и легкая улыбка играла на его губах. Для себя он решил: как бы ни отреагировали его близкие на его избранницу, свое решение он не изменит. Маша будет его женой, и даже скорее, чем она сама об этом подозревает. Вот только нужно уладить проблему с Анной. Чтобы с чистой совестью вступить в брак с ее подругой. Настроение у него было праздничное, он был уверен, что Маша понравится всем его близким.
На Дорогомиловку они приехали как раз вовремя. Семен припарковал свою машину возле Сашиной. Значит, братец уже здесь. Да это и к лучшему. Он представит Машу сразу всем.
Еще в прихожей он понял, что братец приехал буквально за минуту до их прибытия. На полу стояли многочисленные пакеты из магазина «Калинка-Стокманн», где обычно Александр закупал все необходимое. А в этот раз он превзошел самого себя — пакеты занимали чуть ли не четверть прихожей, оставляя лишь узенькую дорожку для прохода.
Бабушка была относительно здорова и пребывала в хорошем расположении духа. Когда к ней подвели Машу и та неожиданно для самой себя сделала книксен, бабушка одобрительно кивнула. В наше время очень мало кто из девушек знает о книксене, тем более умеет его грамотно исполнить. Девушка была очень миленькой, живые глаза приветливо смотрели на седую пожилую даму, которая гордо восседала в инвалидном кресле. Бабушка оценивающим, но одобрительным взглядом изучала девушку своего младшего внука. Хороша, несомненно, хороша, но в ее времена тридцатилетние девушки выглядели намного взрослее. И были уже давно замужем и уже воспитывали, по крайней мере, по двое детишек. А эта выглядит молодо и брызжет энергией. Ну что же, как раз такая и нужна Семочке. Чтобы подталкивала его, направляла и не давала расслабляться.
А когда Маша подарила ей старинную китайскую шкатулку, расписанную вручную пестрыми диковинными цветами и яркими бабочками, бабушка растаяла окончательно. Она расцеловала смутившуюся девушку и потом весь вечер любовалась изящной вещицей, бережно поглаживая ее лакированную крышку.
Семен был доволен Машей: надо же, запомнила, что он говорил ей о пристрастиях бабушки, и точно выбрала подарок.
Выбор Семена Наталья Николаевна мысленно благословила. Ее мечта о правнуках, похоже, обретала реальные черты и могла воплотиться в самом ближайшем будущем. Но загадывать еще рановато, как бы не спугнуть счастье Семы. А то он своей взбалмошностью может все испортить.
Она с сожалением перевела взгляд на старшего внука, такого положительного, такого респектабельного, всегда вызывавшего у нее гордость. И тихонько вздохнула. «И почему у такого золотого мальчика невезение в личной жизни? Профессия ему, наверное, мешает. Он слишком хорошо знает женщин, для него не существует тайны, поэтому они его и не влекут. Издержки профессии…» — думала бабушка братьев Лодкиных, покачивая аккуратной головкой с красиво уложенными седыми буклями.
Тем временем Маша помогала маме Семена накрывать на стол. Она уже узнала, как готовится лимонный пирог, где училась и работала мама братьев Лодкиных, из какой семьи бабушка Наталья Николаевна. А когда ее представили Александру, первым делом заявила:
— Как хорошо, что оба брата — врачи!
— Как это «оба»? — не сразу сообразил Александр. — Разве Семен не рассказал вам о своей профессии?
— Мне показалось, что явное предпочтение он, конечно, отдает писательству. Это для него важнее, чем медицина. Вы об этом, да? — Маша решила не смущаться. Кто их знает, этих братьев, с их шутливыми подначками. Пока ей трудно разобраться в намеках и недомолвках. Надо бы понаблюдать за жизнью семьи, за тем, как они относятся друг к другу. Чтобы не попасть впросак.
Смотреть на Семена со стороны было интересно. Он снисходительно слушал бабушку, кивал маме и явно пасовал перед братом. Очень скоро Маша поняла, кто главный в этой семье. А Саша пребывал в состоянии некоторого недоумения. Фраза Маши, что оба брата — врачи, его озадачила. Он под благовидным предлогом заманил Семена на кухню и устроил ему допрос с пристрастием.
— Послушай, Сашка, не беспокойся ни о чем, — отмахнулся Семен. — У меня сейчас новый этап в жизни. Когда я начал ухаживать за Машей, даже не предполагал, что влюблюсь в нее, как мальчишка. Придет время — я ей все объясню. Вот как раз и проверю, способна ли она меня понять и простить мою невинную ложь о том, что я врач. Которая, кстати, всем пошла на благо. Тебе я тоже все объясню, дай мне только срок. Могу лишь сказать, что роман я благополучно закончил. Все так здорово уложилось, действие такое закрученное получилось. Сам перечитывал с удовольствием. И в издательстве сразу зеленый свет дали. Как только выйдет моя новая книга — тебе первому дам почитать. Слово брата!
— Ты мне зубы не заговаривай. Лучше признайся — давно ты врачом прикидываешься?
— Один-единственный раз. Правда, мое вхождение в образ врачевателя несколько затянулось. Ну, Сашка, так надо было. Зато всем польза, — опять стал пудрить мозги брату Семен. — Только у меня к тебе просьба — позволь мне еще один разочек, распоследний, посидеть в твоей «пещере». Мне нужно одну деталь для книги уточнить, а без твоей помощи ну никак! Но только в твое отсутствие. Мне хочется прочувствовать веяние запредельного, вдохнуть атмосферу тайны, представить себя экстрасенсом. Слово даю — последний раз. Я начинаю новую жизнь.
Семен говорил так убедительно, что Саша не стал упираться:
— Ну ладно. В четверг у меня, как всегда, операционный день, приходи, сиди, кабинет в твоем распоряжении. Только без фокусов, ладно? А то ты у нас известный мастер начудить. Вообще, не нравится мне что-то все это…
— Да что ты, Сашенька, какие фокусы?! Ты же меня знаешь!
— Вот именно, слишком даже хорошо знаю, братец…
Но тут запел мобильный Александра. У недавно прооперированной больной поднялась температура, острая боль в ухе. Как раз сегодня он колдовал над ее ушами, придавая им более совершенную форму. Он тут же стал давать рекомендации, на ходу одеваясь и кое-как прощаясь с родными. В дверях успел крикнуть бабушке, что он исчезает ненадолго, что подарок для нее в большом красном пакете. Только его и видели. Семья столпилась у двери и слушала его удаляющиеся шаги. Он даже не стал дожидаться лифта.
— Ну, нельзя же так жить, круглые сутки в режиме «Скорой помощи», — возмущенно сказала бабушка. — Ведь уже столько лет налажен бизнес, клиника работает, помощники у него толковые. А он вечно хочет сам все делать, что бы там ни произошло. — Она огорченно покачала головой и развела руками. На худых пальцах сверкали крупные камни. Блеснул зеленью любимый Семеном с детства внушительных размеров изумруд, который бабушка предпочитала называть на старинный манер смарагдом.
