- Это еще не все? - Брэдли с деланным удивлением вскинул брови. - Ну надо же!
- Он срезал со всех седел стремена, и подрезал подпруги, - казалось, что адъютант вот-вот расплачется.
Поглядев на своих растерянных солдат, капитан неожиданно расхохотался.
- Ай да толстяк! Ай да мерзавец! - Брэдли вытер тыльной стороной ладони выступившие из глаз слезы, и кивнул адъютанту. - Пусть немедленно начинают починку. Выступаем сразу же, как только закончите!
Солдаты подняли нас на ноги и погнали к фургону с припасами, стоящему у подножья холма. Когда мы проходили мимо стопок седел, сложенных аккуратными рядами, вокруг которых суетились мрачные техасцы, Кипман ткнул меня локтем в бок.
- А Шеймус времени зря не терял, пока мы дрыхли без задних ног! Для него, похоже, мексиканский самогон - что материнское молоко!
Вытерев со лба пот трясущейся рукой, он горестно вздохнул.
- Что-то мне совсем худо, Джонни! Скорей бы нас уже вздернули!
Я был полностью согласен с траппером. Такого жуткого похмелья, как после "кукурузного сока", у меня отродясь не было.
- Ха! А вон, вроде, подходящее дерево! - Кипман подергал за рукав конвойного. - Гляди, парень, какое прекрасное раскидистое дерево! Только прошу, повесьте меня в тенечке, очень не хочется на солнце жариться!
Молоденький рядовой прыснул в кулак. Юноше было на вид лет восемнадцать, однако ростом и шириной плеч он мог уже померяться с мистером Конноли.
- Смешной ты, старик! - техасец добродушно хлопнул Кипмана по плечу. - То-то мы вчера повеселились, когда ты оттяпал Шустеру палец!
Солдат наклонился и понизил голос.
- Ты, это... Соглашайся на предложение капитана. Мы такому сержанту завсегда будем рады!
Траппер тихонько застонал и покачал головой.
- Ну, нет... С бабами и детьми я воевать не стану... - Кипман с благодарностью принял от солдата флягу с водой, и тут же плеснул себе в лицо.
Конвойный удивленно вскинул брови
- Так это же краснокожие дьяволы! - сказал он. - А они в сто раз хуже мексиканцев! Вот преподобный Фэйрчайлд, который крестил тысячу мексов в Санта-Розе, тот едва не погиб от рук апачей, когда попытался принести им слово Божье! Индейцы привязали его на самом солнцепеке к муравьиной куче, а из одежды оставили лишь Святое Писание, которым в насмешку прикрыли ему чресла!
- Весьма мило, с их стороны, - хмыкнул мистер Конноли, ковылявший рядом с траппером. - Неужели Господь ничем не помог несчастному мученику?
Солдат сверкнул глазами, подозрительно глядя на полуобнаженного ирландца, который внешне сам очень походил на "краснокожего дьявола".
- Господь послал капитана Брэдли, который и спас преподобного от мучительной смерти. Господь наказал ему, не медля выступить в новый Крестовый поход, и не медля очистить землю от языческой скверны!
- Крестовый поход? - пробурчал траппер, возвращая солдату флягу. - Не много ли на себя берет, этот ваш Брэдли?
- Вы не подумайте, капитан человек хороший, - солдат приложил руку к груди и заулыбался. - Даже душевный, можно сказать. А то, что он велел вас вздернуть, так это не со зла. У нас в Новом-Техасе каждый день шпионов вешают. Без этого, сами понимаете, никак нельзя. Грядки нужно полоть, чтобы они совсем не заросли сорняками!
От таких сравнений мне совсем стало дурно. С трудом передвигая ноги, я дотащился до подножия холма, и со стоном привалился к борту фургона. Солдат придвинул маленькую лесенку, взобравшись по которой, мы смогли, наконец, опуститься на узкие скамейки, размещающиеся вдоль увешанных сковородками бортов.
Плечистый повар, с толстенными волосатыми руками, похожими на лапы гориллы, подозрительно уставился на нашу компанию.
- Нужно было сразу привести их ко мне! Я бы их на ночь как свиней на крюках подвесил!
Не мешкая, нас пристегнули к полу цепью, продетой сквозь ножные кандалы.
Солдаты с распухшими носами, кряхтя и ругаясь, бесцеремонно втиснули между скамеек закопченные котлы, пахнущие пригоревшей кашей, а мрачный повар занял место возницы.
Я осторожно потянул за цепь, и она тихонько звякнула, цепляясь за массивные ржавые скобы, вбитые в пол повозки.
- Даже не думай, парень, - широкая физиономия повара повернулась ко мне, привлеченная шумом. - От меня еще никому не удалось убежать!
Кипман прижался лбом к холодному котлу и блаженно застонал. Судя по всему, мысли о побеге даже не приходили ему в голову.
Помощник повара тщательно подвязал брезентовые борта фургона, и подергал за ремни, проверяя прочность узлов. Солнце ударило мне в глаза, заставив зажмуриться, а порыв налетевшего из прерий ветра, застучал по бортам повозки сковородами и поварешками.
- Все готово, Том, можем отправляться! - крикнул солдат, взбираясь по лесенке, и устраиваясь на скамейке рядом с мистером Конноли.
Выглянув наружу, я увидел, как техасцы торопливо сворачивают лагерь и седлают коней. Капитан Брэдли разговаривал с пешими скаутами кикапу, только что вынырнувшими из густых кустов, окружающих ручей.
Индейцы выглядели встревоженными: у одного из них была разорвана куртка, а другой прихрамывал, опираясь на самодельный костыль из свежесрезанной ветки.
- Похоже, что они наткнулись на команчей, - мистер Конноли кивнул на скаутов. - Глядите, у одного из них торчит обломок стрелы!
- Тихо там сзади! - рявкнул повар, а его помощник с готовностью вытащил из кобуры револьвер. - Если я хоть звук от вас услышу, быстро все зубы пересчитаю!
Спрыгнув на землю, повар решительно затопал, направляясь к капитану.
- У вашего старика крутой нрав, - хмыкнул мистер Конноли, поворачиваясь к развалившемуся на скамейке конвойному. - Чего это он не в духе?
- Том сам был когда-то командиром отряда рейнджеров, - солдат ухмыльнулся. - Они с Брэдли не больно-то жалуют друг дружку. Я вот ума не приложу, почему старик вообще согласился на должность повара в нашем отряде.
Кипман, сидящий в обнимку с котлом, презрительно фыркнул.
- Доживешь до его возраста, может и поймешь!
Потрепанных кикапу капитан отправил в наш фургон, напоследок вручив каждому по большой серебряной монете. Я слышал, как скауты переговариваются между собой на ходу, но из всего разговора сумел разобрать лишь несколько слов.
В повозке резко запахло застарелым потом, пылью и кровью. Волосы у воинов на головах были затянуты в тугие косички, и смазаны прогоркшим жиром. Выгоревшие на солнце армейские куртки были перевязаны расшитыми бусами поясами, из-за которых выглядывали побитые рукоятки револьверов и блестящие лезвия томагавков.
Увидев среди нас мистера Конноли, индейцы на мгновение оторопели, и тут же потянулись к оружию.
- Ты не черный! Ты есть один из них! - зашипел воин с обломком стрелы в ноге. Его смуглое лицо даже посерело от страха. - Нужно быстро-быстро предупреждать белого вождя!
Я бросил взгляд на рисунки, покрывающие потертые мокасины скаутов, на резные рукоятки томагавков и засаленные пучки человеческих волос, привязанных к их поясам. Эти кикапу, судя по всему, были обычными бандитами. Преступниками, которых давным-давно изгнали из племени, за какие-то злодеяния.
- Почему у вас на пальцах татуировки "Небесного змея"? - спросил я, отвлекая их внимание от мистера Конноли. - Кто вы, люди, или демоны, принявшие людское обличье?
Я заговорил на языке шошонов, но, судя по выражениям лиц кикапу, индейцы меня прекрасно поняли.
- Ты не команч, - воин постарше подозрительно прищурился. - Почему ты спрашиваешь о секретных знаках?
- Я был охотником на "Небесных змей", - сказал я. - Жаль, что мы с вами не встретились раньше.
Скауты переглянулись и засмеялись.
- Не важно, кем ты был раньше, - индеец постарше спрятал револьвер за пояс и склонился надо мной. - Важно то, кто ты сейчас!
Раненный воин закивал соглашаясь.
- Ты был охотником, а мы были "змеями". Теперь, все поменялось. Ты в цепях, а мы на свободе! Разве это не смешно?
Индейцы заулыбались, разглядывая мои кандалы.
- Гляди, - раненный воин разгладил на колене облезлый скальп. - Я снял его с головы старого вождя на Волчьем ручье! Я, презренный кикапу, которого презирает любой команч, теперь отмахиваюсь от мух скальпом знаменитого воина шайена!
Холодный пот покатился по моим щекам, а сердце заухало с такой силой, что даже перехватило дыхание. Лица скаутов задрожали, расплываясь в кровавом мареве, превращаясь в чудовищные хари кровожадных Вендиго.
Сорвав со стены тяжелую сковороду, я размахнулся, целя в пылающие глаза ближайшего ко мне демона, однако сильная когтистая пятерня впилась мне в горло и с легкостью отбросила назад.
- Я узнал тебя, сын Черной рубахи, - зашипели мне на ухо. Воин вцепился мне в косицу и принялся наматывать ее на кулак. - Но теперь ты никто, и ты ничего не сможешь нам сделать!
Из кровавого клубящегося марева вынырнуло перекошенное от злости лицо индейца. Глаза у него больше не светились, однако ощеренные острые зубы делали его похожим на разъяренную росомаху.
