А вот вы где, евреи?! Да что вы, что вы. Сидим, пьем. Как и положено лояльным гражданам. А также курим. Запрещено? Нет. Извините. Какая такая еврейская деятельность? Какой самиздат? Лояльные к советской власти люди собрались в своем кругу. Присаживайтесь, если вам можно… Автор не знает, обмануло это кого-нибудь хоть раз. На его памяти, пока он входил в состав МАШКИ, «гости» не приходили ни разу. Может, просто повезло. Хотя в состав конклава входили люди известные. В еврейских кругах очень авторитетные. Причем далеко не только москвичи.
К 1989-му основная масса еврейских организаций в провинции была представлена школами и обществами еврейской культуры. Школами официальными, зачастую лучшими в городе. Поскольку среди школьных директоров и преподавателей евреев было много, и были они не самыми худшими. В результате чего еврейские школы, многие из которых были преобразованы в гимназии ОРТа, после распада СССР стали в постсоветских республиках и национальных автономиях России последними оплотами русского образования. И все это происходило на фоне брожений и шатаний в стране и ее руководстве.
Запрещать было бессмысленно. Но хотелось. Разрешать – не то чтобы не хотелось. Многие местные начальники против евреев ничего не имели. Особенно в отсутствие инструкций из Москвы. И даже строили по их поводу свои собственные планы. Но было непривычно. Хотя спустя какое-то время начало нравиться. Начальству вообще, как правило, нравится чувствовать себя щедрым к ходокам. Особенно если ему лично это ничего не будет стоить. А уж если ходок приведет иностранных инвесторов и сделает хорошую прессу… Евреи приводили инвесторов. Делали прессу. И быстро превратились из подозрительного элемента в часть местной культуры хорошего тона. И стали вхожи в истеблишмент. Особенно в прибалтийский и грузинский.
Именно в связи с этим «круглый стол» по возрождению еврейской культуры решено было провести в мае 1989-го в Риге. Хотя оргкомитет, готовивший само мероприятие, работал в Москве, держа связь с рижской еврейской общиной. Которая с блеском и помпой, неслыханной до того, приняла еврейскую элиту со всего Союза. В старинном роскошном здании, до войны принадлежавшем еврейской общине. Приехавших приветствовали городские и республиканские власти. Местное телевидение работало от начала до конца. Прессе, в том числе иностранной, был дан зеленый свет. К чему евреи как-то не привыкли. Но старт был дан и разбег пошел.
В Риге впервые официальные советские евреи встретились как равные с лидерами независимого еврейского движения. Первых представляло руководство Еврейской автономной области и Танкред Голенпольский, главный редактор «Вестника советской еврейской культуры». Русскоязычного проекта горбачевского крыла партаппарата. Во главе вторых стояла московская группа, лидером которой был Михаил Членов. За официально признанными евреями стояла вся история отношений народа и властей, хоть царских, хоть советских. За независимыми – опыт подполья, отсутствие ограничений и симпатии всего еврейского и значительной части нееврейского мира.
Как следствие, на «круглом столе» задавали тон неформалы. К которым мгновенно присоединились все те, кто приехал в Ригу из провинции. Включая знаменитостей национального масштаба, которым директивы сверху осточертели до удивления. Оседлать процесс еврейской самодеятельности было уже невозможно. Возможно, власти запоздали. Или с самого начала эти попытки были обречены на неудачу. Что тоже очень может быть. Народ такой. Евреи. Видели всякое. Помнили многое. Оценивали себя и других по заслугам. Авторитеты уважали. Но не более того. В общем, трудный для управления народ. Вязкий. Тугой. Ты их и кнутом, и пряником. А они, паразиты, свое гнут.
На переломе империи – Ваад СССР
Скоро сказка сказывается. Хотя и дело, если его правильно организовать, тоже делается недолго. В связи с чем в декабре того же 1989 года в Москве был проведен объединительный съезд, на котором был создан Ваад СССР. Название которого часто пытались расшифровать, принимая его за аббревиатуру. Хотя на самом деле значило оно всего лишь «собрание» или «совет». На иврите. И восходило к традиционным для Речи Посполитой институтам еврейского самоуправления. Вроде «Ваада четырех земель». О которых в СССР никто не вспоминал столетиями, до того момента, когда историки, обсуждавшие название будущей всесоюзной структуры, его не предложили к рассмотрению. И попали как шар в лузу. Коротко. Емко. Звучит авторитетно. Кто за, кто против, кто воздержался – принято! После чего самое интересное и началось.
Довольно быстро выяснилось, что провести сам съезд, некоторые подробности которого описаны автором в его воспоминаниях об интифаде на Красной Пресне – это полдела. Ну, провели. К сожалению, в те же дни умер академик Сахаров. Что для страны в целом оказалось событием куда более знаковым, чем создание еврейской структуры в общесоюзных масштабах. И это было правильно и справедливо. Сахарова было безумно жалко. Тем более что ни он, ни евреи распада Союза не хотели. Хотя ничего с этим сделать было уже нельзя. Академика с его вариантом союзного договора не стало слушать агрессивно-послушное большинство съезда народных депутатов. Что до евреев – кто их вообще спрашивал.
Однако происходившее в стране сказалось и на результатах съезда. Ваад был создан. И его штаб-квартира разместилась в театре «Шалом», на Варшавском шоссе, благодаря гостеприимству Александра Левенбука. Но во главе организации пришлось ставить не одного президента, а трех. От России, Украины и Прибалтики. Которую, естественно, олицетворяла Латвия. Не зря же все началось в Риге. После чего быстро выяснилось, что никто, кроме Змея Горыныча, с тремя головами нормально существовать не может.
Автору это было ясно с самого начала. Но демократия, нежелание обидеть симпатичных людей, которые говорили теоретически правильные вещи… Ставшие сопрезидентами Ваада наряду с Михаилом Членовым уроженец Черновцов Иосиф Зиссельс и рижанин Сэм (по паспорту Самуил) Зильберг вообще обладали редким красноречием. Особенно когда речь шла о полномочиях по дележу бюджета. Что выяснилось немедленно после того, как Ваад на волне эйфории в еврейском мире от самого факта его возникновения получил от американского Джойнта грант.
300 тысяч долларов в СССР в начале 90-х были колоссальными деньгами. И были с успехом растрачены в соответствии с решениями президиума Ваада. А не его совета – органа куда более представительного. Исключавшего кулуарные договоренности и делавшего процедуру дележа прозрачной. Как автор по наивности и предлагал. Но двое провинциальных сопрезидентов быстро договорились и с успехом уболтали третьего, столичного. Благо он ничего в деньгах не смыслил. Ни тогда. Ни много лет позднее. Ни в настоящее время. Ученые вообще теряются перед нахрапистыми авантюристами, умеющими аргументированно объяснять. Которым один из трех сопрезидентов и был. Что второй быстро понял. И присоединился к нему в ожидании распила. И отката.
В общем, примерно четверть имевшегося у организации на момент начала работы бюджета ушла на покупку оргтехники для местных отделений. По завышенным раза в три ценам и бросового качества. Остальное – большей частью на поездки делегаций по миру. Благо еврейских мероприятий было много, советские евреи были внове, и приглашали их охотно. Что, отметим, помимо минусов, имело и некоторые плюсы.
Во всяком случае, автор именно тогда впервые попал в верхние эшелоны еврейского мира. Сильно обогатившись опытом. Поскольку помимо собственно евреев, включая израильское руководство, это дало возможность заглянуть на политическую кухню США и Европы. Тоже на самый верх. К президентам и премьерам, министрам иностранных дел и спикерам парламентов. Оч-чень хорошая была школа. Курсы реальной политики и протокола в одном флаконе.
После чего, кстати, автор стал до такой степени учен, что на всю жизнь вызубрил, каким столовым прибором что едят. И что куда положено надевать. До смокинга включительно. Хотя в ходе первой поездки в США пришел-таки на встречу с заместителем мэра города Нью-Йорка без галстука и костюма. Зато в замечательно красивой ветровке, с любовью сшитой ему женой. Стоит отметить, что вице-мэр и приглашенные журналисты даже глазом не моргнули. В отличие от местных еврейских сопровождающих.
Ну, а возвращаясь к Вааду и деньгам – что осталось, то ушло на аппарат. Который, пока его контролировала помянутая выше Лера Бабаева с ее бескомпромиссным отношением к попыткам что бы то ни было разворовать или выпросить не на дело, работал как часы. А после ее отъезда работать перестал. И начал странно вести себя с деньгами. Участвуя в схемах по переводу средств евреев-эмигрантов за границу, в итоге которых многие из них этих средств лишились. Либо в итоге бесхитростных комбинаций с переводами. Либо приняв предложение поучаствовать в пирамиде, до боли напоминавшей «МММ», «Хопер-инвест» и прочие конструкции такого рода. Что по любым представлениям было не просто безобразием, но преступлением чистой воды.
