Но что же так преданно себя ведут остальные? Возбудились повара, повыскакивали из подземелий компьютерные мальчики, выехал решительный монстр на инвалидной коляске и с бейсбольной битой в руке... Девки рвутся в бой и требуют оружия.
Дальше подумать Валера ничего не успел. Схватил лорнет – квадратные глазья. Примчался к центральному входу. Астемирова уже заняла его место. Которое справа. О, ужас...
Астемирова рассказывала Арине (очень вовремя!) о Валериной благотворительной акции. И осчастливленном лице.
– Всё это время в наших рядах был предатель, – услышал Валера низкий голос Мартына.
– Но мы ведь тоже не говорили ничего, Мартын, – таких принципиальных женщин, как Астемирова, фашисты наверняка в первую очередь отслеживали и отстреливали. От её речей становилось стыдно. Хотелось пересмотреть свою жизнь и покаяться. Но сейчас Валере это делать было поздно.
– Всё это время в наших рядах был предатель, – повторил Мартын.
Валера утёк бы под бетонные ступени.
Но тут из толпы вылетела бутылка, ударилась о стекло декоративного крыльца. Разбилась. Вместе со стеклом. Чиркнули осколки. Один из них в долю секунды сделал Витю Рындина ещё брутальнее – осколок прочертил роскошную-киношную кровавую царапину. Именно на его лице.
Витя, конечно же, как деревенский Рэмбо, даже не поморщился.
Арина тем временем раскрыла и навела лорнет.
– Воблов, – заключила она. – Танюшка, не переживай. Значит, это неизбежность. Валера, тоже не переживай. Слышишь?
Валера-то слышал. Великодушие было хорошо только в сценариях. Даже в готовой сценарной продукции – фильмах – наверняка не так убедительно это бывало изображено. Арина играла прям точно по сценарию. Великодушие. Прощение. Ох ты, ах ты...
Арина сложила свой пытливый лорнет и отдала его Валере.
– Ну вы посмотрите, какая барыня! – раздалось тут громко.
– Ой, чего ж она делает? Нас, вшу земную, разглядывает?
– Новыми господами решили стать?
– Не выйдет!
– Хватит, наигрались! Помните, как господа закончили? В каком море их топили?
– Воблов, ну-ка выйди сюда! Ты, ты. Выйди, – раздался среди глумливых властный голос.
Аринин голос – больше никто так не умел.
Арина вытянула руку и указывала, как на зачумлённого, на Андрея. Так что податливая толпа тут же образовала лакуну вокруг него. Андрей не вышел – но и лакуны оказалось достаточно.
– И кого вы слушаете? – продолжала Арина удивлённо и насмешливо. – Уголовника? Он же за грабёж и убийство сидел. Думаете, его оклеветали, невиновного? Враки. Он виновен – и сам об этом знает. А грабил-то он не господ, а таких же, как вы. Забыли? Наверняка кто-то из вас на суде на его был. Вспомните!
Люди поддались Арининой команде... Видимо, вспомнили. По толпе прошла волна. Совсем другого характера. И почувствовалась сразу... какая-то общая неловкость.
– Видишь, Арина, Воблов-то отходит, прячется! – комментировала приближённая Астемирова. Виноватая и приближённая. Прощённая-защищённая. Давней дружбой. А он, Валера, – имеет индульгенцию, или как?..
– Может, сейчас перестанет баламутить... – низкий голос Мартына всегда волновал Валеру. Ему хотелось такой же. Ну да чего теперь мечтать...
Арина заговорила. Она явно почувствовала, что настроение толпы меняется, стала бодро и убедительно вещать про завод, рисовала радужные картины будущего – что производственные линии проверяются и запускаются, скоро основная масса сотрудников приступит к работе, что первый рабочий день – первый день стажа по трудовой книжке, несмотря на то, что большинство начнёт только проходить тренинги, а не полноценно работать. В общем, блага, счастье, ай-люли!
– Я вас никогда не обманывала! – продолжала Арина. – Какой в этом смысл?
Какой?
И она уболтала бы, она уже практически всех уболтала, но тут кто-то обиженно гаркнул:
– А сама-то ты будешь на производстве стоять? Будешь в цеху работать?
– Я буду делать другое, – твёрдо и спокойно ответила Арина. Выдержка у неё была восхитительная. Учись – говорил себе Валера, забыв даже про то, что надо бояться происков психов-демонстрантов. Которые наверняка пострашнее перепуганных пожаром отдыхающих. – Я буду делать другое. То, что нужно всем. В широком масштабе. У меня это хорошо получается.
– Да уж, в офисе поприятней! Под кондиционером-то!
– В кожаном кресле сидеть у всех хорошо получается!
– А мы, значит, всю жизнь должны за станком горбатиться? – изменённый, но всё равно узнаваемый голос Андрея Воблова раздался с другого конца толпы.
И всё – это толпе больше пришлось по душе. Завело. Заволновало. Пролетело оторванное от машины зеркало, с дребезгом упало под ноги Астемировой. Из-за угла тянуло пластиковым пожаром – горели машины. Скоро должны были рвануть.
Толпа отхлынула оттуда, прихлынула к дверям главного входа. Строй охранников дёрнулся, но нападать на них пока никто не решался. Только кидались, грозили, орали.
«Хотят накормить нас пустой болтовнёй – к чертям! Спасибо за честь!» – крутилось в голове Валеры. Запомнил же... Так, наверно, люди в толпе тоже думали. И не верили Арине.
– Я заткну Воблова, – быстро бросил Витя Арине. – Спрыгну с крыши с того угла, там не видно. Пройду через толпу. Пять минут, Арина.
– Хорошо.
Витя снова дёрнул Валеру, поставил его вместо себя, приказал стараться. Так Валера оказался левосторонним щитком... Витя велел двоим ребятам-охранникам снять форменные куртки и следовать за ним.
А Валера остался стараться. И он старался. Он стоял. Смело стоял, не двигаясь.
Симулятор народного восстания. Вот что включили почти что по его милости. Симулятор. То, к чему Валера так и не приобщился. Берёг свой мозг. А жизнь вот не берегла его – и включила ему свою игру в беспорядки на очень жёстком уровне.
* * *
Всё произошло очень быстро.
Какой идиот, воодушевлённый агитационной борьбой за его рабочие права, тоже решил приобщиться, схватил охотничью винтовку и рванул на улицу? Тот же, который перепутал чучела? Пока это было неизвестно. И важно только то, что он, мотая винтовкой туда-сюда, просто в общем грозном революционном порыве, попался на глаза Андрею Воблову. Моментально Андрей оказался рядом с ним, гаркнул на ухо нечто бодрящее – наверняка то, что не раз поднимало кого-нибудь на баррикады.
Валера этого не слышал. Он увидел, как быстро и довольно-таки неотвратимо ствол наводился прямо на него. То есть на Арину. Нет, НА НЕГО!
Это всё быстро происходило, быстро – даже в кино, ограниченном экранным временем, такие эпизоды тянутся дольше. А тут – раз!
С этой стороны Воблова никто не ждал. Только что Витя видел его примерно в центре, туда и собирался отправиться. А Андрей уже вот где – со своим безвольным стрелком...
Арина Балованцева, отвернувшись от Валеры и отодвинув Таньку, жарко объясняла в толпу очередную очевидность.
– Арина! – резко вскрикнула Астемирова.
И вокруг Валеры всё заметалось. И воздух стал жидким и медленным, как вода.
Когда тебя убивают, а ты этого не замечаешь, – это одно. А когда ты видишь орудие убийства и понимаешь, что ты и пуля – в начале и в конце одной общей линии. Дуги. Траектории. Это другое.
И вот так нельзя. Без серьёзного смысла и реальной причины так поступать нельзя – видеть смерть и не попытаться выжить.
При вопле «Арина!» Валера оглянулся в своей мутной воздушной воде – на Арину оглянулся, покачнулся и, не удержав равновесия, упал на одно колено. На Арину прыгнула Астемирова, кажется, метнулась чёрная тень Мартына, Валеру мазнуло по лицу демоническими волосами, взвизгнул откуда-то взявшийся здесь раздолбай Доляновский. Из-под его ботинка Валера увидел, как еле сдерживавшие толпу ребята-охранники перешли к агрессивной обороне.
С момента выхода Арины к восстанцам-повстанцам прошло всего семь минут.
* * *
Витя Рындин, видимо, не успел добежать до другого конца крыши и спрыгнуть. Потому что уже через минуту после того, как раздался выстрел, он вернулся.
Он правильно вернулся. Но лучше бы он не уходил. Вот почему Валера ему этого не посоветовал? Воблова ловить, тоже мне, тактик...
А пока Витя отдал приказ держать оборону двери, чтобы все смогли укрыться в помещении. Лихие педальные пацаны и так уже выскочили этим заниматься. Оборону держать в смысле.
Пока Витя поднимал Арину и уносил внутрь клуба.
Пока Валеру извлекали с самого низа кучи. Да, он оказался в самом низу. Его помяли, но, выходит, прикрыли.
Да, он не бросился заслонять своим телом королеву. Да, он споткнулся в самый ответственный момент, с любым случается.
Но ведь это была не Валерина пуля. Аринина. Не та у Валеры была вина, которой искупление – кровь. Жизнь за жизнь.
