Фреда постепенно приходила в себя. За ужином на второй вечер от ее былой скованности не осталось и следа. Правда, она промолчала о своих снах про надвигающуюся бурю. Не было смысла никого предупреждать. Фреда испытала большое облегчение, когда Винни и Лилиан нашли целыми и невредимыми.
На четвертый день Чикки обнаружила Фреду и Глорию, свернувшуюся клубком у девушки на коленях, у камина в комнате мисс Шиди. Глория сладко спала, подергивая во сне розовыми лапками и приглушенно фыркая. Фреда гладила ее шерстку и о чем-то размышляла.
Чикки принесла в комнату поднос с чайником и двумя чашками. Удивленная Фреда смотрела, как она усаживается за столик напротив нее. Глория, пристыженная, спрыгнула на пол, где улеглась на спину, болтая лапами в воздухе и обводя комнату хитрым взглядом.
— Я подумала, вы захотите выпить чаю, — заговорила Чикки. — Глория знает, что ей сюда нельзя, но вы, похоже, стали неразлучны.
Это была правда: Глория теперь ходила за Фредой по пятам. Она сопровождала ее не только в доме, но и на прогулках по саду. Они успели прогуляться к Кармел, восхититься близнецами и были формально представлены двум новоприбывшим уткам: Принцессе и Дружку. Глория пристально рассмотрела их с безопасного расстояния, а потом запрыгнула на забор и принялась озабоченно умываться лапкой.
Чикки рассказала Фреде про мисс Куини: как та спасла Глорию и принесла ее домой в кармане пальто. Риггер решил тогда, что старушка выжила из ума, — собственно, большинство народу в округе думало так про них обеих. «Эта комната, — сказала она, — названа в честь мисс Куини».
— Я не знаю, правда это или нет, — продолжала Чикки, — и я так и не решилась спросить у нее, но ходили слухи, будто какая-то предсказательница, туристка, когда-то нагадала, что все три сестры будут несчастливы в браке. Вот почему они не приняли ни одного предложения…
И тут Фреда рассказала Чикки Старр о своих озарениях, о том, как делилась с другими людьми и всегда жалела об этом, и как решила никогда больше о них не упоминать. Даже если у нее бывали предчувствия, она предпочитала молчать. Ее слова все равно ничего не меняют; люди только раздражаются или злятся в ответ. Скажет она или нет, ей никто не поверит.
Потом она поведала про Марка Мэлоуна — как не захотела обратить внимания на видения, которые подтверждали, что он женат.
Чикки внимательно слушала. Она не судила Фреду: похоже, она не видела ничего удивительного в том, что из-за любви к Марку та не хотела обращать внимания на свои предчувствия.
— Почему вы так боитесь рассказывать про эти видения? — спросила она.
Фреда была готова полюбить Чикки всей душой за то, что та полностью принимала сам факт их существования. Ни на секунду она не попыталась убедить Фреду в том, что это всё игра воображения, фантазии, совпадения.
— Потому что они ничего не приносят, кроме горя.
— Предположим, у вас было бы видение на мой счет. Вы бы мне сказали?
— Не думаю. Нет.
— И позволили бы мне слепо идти вперед? Даже если бы я могла чего-то избежать?
— Поймите, я сама не могу смириться с тем, что обладаю такими способностями. Мне кажется, если я буду о них молчать, они пройдут сами собой. В любом случае, видения возникают неожиданно — это тоже ужасно нервирует!
Чикки слушала Фреду, качая головой. Ей еще многое хотелось сказать, но из кухни вдруг донесся шум: это Риггер привез овощи для ужина. Пора приниматься за готовку. Чикки потрепала Фреду по плечу и оставила наедине с Глорией, которая внезапно решила что бахрома на коврике у камина нуждается в тщательном расчесывании.
В тот вечер Генри и Никола сообщили остальным гостям радостную новость: они остаются в Стоунбридже работать докторами. Фреде было приятно ощущать себя частью такой чудесной группы; спать она легла радостной и спокойной.
На следующее утро случилось нечто неожиданное. Мисс Хоув решила досрочно уехать. Риггер должен был отвезти ее на станцию. Она отбыла, не сказав ни слова остальным постояльцам. Грустно было смотреть, как мисс Хоув, с опущенными плечами, залезала в машину. В ее отъезде Фреде почудилось нечто тревожное.
Тем не менее каникулы шли прекрасно, и каждый день сулил что-то новое: дивные виды, походы в город с Андерсом, вкусные блюда и интересные беседы по вечерам и как минимум восемь часов сна каждую ночь. С каждым днем Фреда чувствовала себя бодрее и крепче.
В последний день каникул незадолго до ужина Чикки позвала Фреду на кухню.
— Я хотела с вами поговорить. Похоже, мне удалось найти решение вашей… скажем так… проблемы.
— Правда?
— Думаю, вам надо сменить тактику, — сказала Чикки, накрывая на стол. — По вашим словам, вы боитесь рассказывать людям о своих способностях и держите их в секрете.
— Я не хочу признаваться никому, даже самой себе, в том, что мои предчувствия могут оправдаться.
— В этом-то и проблема! А не попробовать ли вам сообщать людям при первой же встрече, что вы экстрасенс, способны видеть будущее и знаете, что когда произойдет. Предлагайте гадать им по ладони, на кофейной гуще, на картах. Перестаньте скрываться!
— И как мне это поможет?
— Это лишит ваш дар налета тайны, загадки. Возможно, кто-то сочтет вас странной, но таким образом вы как бы обесцените свои способности. Вы ведь к этому и стремитесь?
— Пожалуй.
— Тогда вперед! Рассказывая направо и налево о своем таланте, вы сбросите его с пьедестала. Никто не станет принимать его всерьез, никто не будет прислушиваться к вашим словам, обращать внимания на предчувствия.
— Вы хотите, чтобы я с ходу объявляла людям, что являюсь прорицательницей?
— Называйте это как хотите. Сообщайте им что-то туманно-положительное про их будущее. В конце концов, именно этого они и ждут. Так вы сами перестанете придавать излишнее значение своим видениям. В конце концов, это просто мысли, а мысли есть у любого человека.
Стоя посреди кухни Стоун-хауса, Фреда обводила ее глазами и не могла узнать. Все как будто встало на свои места. Она испытывала огромное облегчение и одновременно чувство утраты. Она всегда считала, что Марк любит ее. А почему? У нее не было никаких оснований полагать, что она для него нечто большее, чем просто увлечение. Она чувствовала себя свободной, но свобода эта шла рука об руку с печалью.
— Я расскажу им за ужином, — сказала Фреда.
— Что ж, я уверена, вы справитесь, — ответила Чикки. — Все правильно, Фреда. Давайте, поразите нас всех!
Тем же вечером, когда гости Чикки сидели за последним своим ужином в Стоун-хаусе, Фреда сообщила этим людям, с которыми познакомилась совсем недавно, что обладает даром предвидения. Все сделали в ответ вежливые замечания с разной степенью заинтересованности.
Джон, американец, сказал, что многие его друзья в США регулярно консультируются с ясновидящими; доктора восприняли ее слова без особого энтузиазма, но все же с интересом. Винни обрадованно заявила, что хотела бы записаться к ней на прием, а Лилиан заметила, что, к ее большому сожалению, большинство так называемых экстрасенсов — безусловно, за исключением присутствующих, — обыкновенные шарлатаны. Андерс рассказал про одного из клиентов отцовской компании, который не сделает ни одной инвестиции, пока не посоветуется со своим астрологом.
Фреда была удивлена такому оживленному отклику на ее слова. Эти люди проявили к ней гораздо больше интереса, чем когда она представилась библиотекарем. Снедавший ее страх постепенно отступал.
Вечер прошел очень весело. Гости заговорили о проекте ирландского фестиваля, отправленном на конкурс; потом кто-то попросил Фреду погадать всем по руке. Она испуганно оглянулась. Это не входило в их планы. Чикки немедленно пришла к ней на выручку.
— Возможно, Фреда приехала сюда, чтобы отдохнуть от своей работы. Давайте не будем настаивать.
Фреда увидела на их лицах разочарование; она вспомнила, как Чикки советовала ей давать туманные прогнозы и обещать людям счастливое будущее. Фреда обвела комнату глазами. Ничего не случится, если она скажет им, что впереди у них много хорошего.
Она по очереди рассматривала у каждого ладонь и говорила разные приятные вещи: предсказывала успех, интересную работу, новые романы.
Винни в ближайшем будущем ждет свадьба, а потом долгие счастливые годы брака. Лилиан на свадьбе кое с кем познакомится — возможно, это будет даже роман, но уж точно верная дружба. Лицо Лилиан разрумянилось от удовольствия.
Пока что все шло гладко.
На ладони у Генри она увидела начало новой, удивительной жизни.
А у Николы — ребенка. Неужели? — не могла поверить та. Ребенок? Совершенно точно. И тут, помимо воли, Фреда сказала: «Вы уже беременны. Это девочка. Я ее вижу. Она красавица!» Фреда как будто видела маленькую девочку, обхватившую руками шею Николы. Словно по волшебству морщинки на лбу у Николы разгладились, и она широко улыбнулась. Фреда поняла, что впервые в жизни принесла людям подлинную радость.
