Он снова замер в нерешительности. Через некоторое время он осторожно вернул картину на место — глаза Дирка уже смотрели на него с издевкой — и подошел к столу. На нем было два телефона. Он взял трубку того, который, как ему было известно, не имел добавочных в доме, и набрал номер.
Послышался монотонный сигнал, который потом прекратился. — Да? — ответил мужской голос по-английски.
— Мистера Лоп-сина, пожалуйста, — негромко проговорил он начало пароля.
— Здесь нет никакого Лоп-тина. Извините, вы ошиблись номером. Отзыв был как раз тот, который он хотел услышать.
— Я хотел бы оставить сообщение.
— Извините, вы ошиблись номером. Проверьте номер в телефонном справочнике.
Снова верный отзыв, его конец.
— Это «Лим», — прошептал он, назвав свою конспиративную кличку. — «Артура», пожалуйста. Это срочно.
— Минуту.
Он услышал, как передают трубку, а потом донеслось сухое покашливание, которое он сразу узнал.
— Да, «Лим»? Вы нашли сейф?
— Да. Он за картиной над камином, но ни один из ключей не подходит. Мне нужно специальное обору… — Он вдруг остановился на полуслове. Приближались голоса. Он осторожно положил трубку. Быстрая нервная проверка: все ли на месте — и, выключив фонарик, он поспешил на балкон, тянувшийся по всей длине северного фасада. На какой-то миг сияние луны осветило его. Это был Официант Фэн. Потом он исчез, и черный костюм официанта слился с темнотой.
Дверь отворилась. Вошёл Данросс, а за ним Брайан Квок. Данросс включил свет. Комната сразу стала теплой и приветливой.
— Нас здесь не побеспокоят, — сказал Данросс. — Будь как дома.
— Спасибо. — Брайана Квока пригласили наверх впервые.
Оба держали в руках рюмки с коньяком. Они подошли к окнам, где было больше прохлады и под легким ветерком колыхались прозрачные шторы, и сели в легкие кресла с высокой спинкой друг против друга. Брайан Квок разглядывал картину, изумлявшую тонкостью светопередачи.
— Потрясающий портрет.
— Да. — Данросс бросил взгляд через плечо и замер. Картина была чуть смещена. Этого, кроме него, не заметил бы никто.
— Что-нибудь случилось, Иэн?
— Нет. Нет, ничего, — произнес Данросс, успокаиваясь после того, как все чувства инстинктивно напряглись, чтобы проверить, нет ли в комнате посторонних. Теперь он снова обратил все внимание на суперинтендента-китайца, но в глубине души недоумевал, кто и зачем мог трогать картину. — Что у тебя?
— Два момента. Первое — ваш пароход, «Восточное облако».
— О, — вырвалось у удивленного Данросса.
Один из многочисленных каботажных пароходов «Струанз», бороздивших торговые пути Азии, «Восточное облако» был десятитысячник и ходил по крайне прибыльному маршруту Гонконг — Бангкок — Сингапур — Калькутта — Мадрас — Бомбей с заходом время от времени в столицу Бирмы — Рангун. Он вывозил из Гонконга самые разные промышленные товары и ввозил различные виды индийского, малайского, тайского и бирманского сырья, шелк, драгоценные камни, тик, джут, продовольствие. Шесть месяцев назад пароход был задержан индийскими властями в Калькутте после того, как таможенники неожиданно обнаружили в одной из угольных ям тридцать шесть тысяч таэлей контрабандного золота. Чуть больше тонны.
— Золото — это одно, ваше превосходительство, и к нам оно не имеет никакого отношения, — говорил Данросс генеральному консулу Индии в Гонконге, — но задерживать судно — это нечто другое!
— А, много очень прошу прощения, мистер Данросс, сэр. Закон есть закон, а контрабанда золота в Индию действительно очень серьезно, сэр, и закон говорит, что любое судно с контрабандным товаром на борту может быть задержано и продано.
— Да, может быть. Возможно, ваше превосходительство, в данном случае вы сможете повлиять на властей…
Однако все настойчивые просьбы Данросса отвергались, и все попытки ходатайства на высшем уровне, предпринимаемые в течение многих месяцев в Индии и даже в Лондоне, не имели успеха. Расследования индийской и гонконгской полиции не выявили никаких улик против членов экипажа, но «Восточное облако» оставался на приколе в гавани Калькутты.
— Так что насчет «Восточного облака»? — спросил Данросс.
— Мы думаем, что сможем убедить индийские власти отпустить пароход.
— Взамен на что? — насторожился Данросс.
Брайан Квок засмеялся:
— Ни на что. Мы не знаем, кто занимался контрабандой, но нам известно, кто был информатором.
— Кто?
— Семь с лишним месяцев назад вы изменили политику набора экипажей. До этого на свои суда компания «Струанз» набирала исключительно кантонцев, но потом по какой-то причине вы решили нанять шанхайцев. Верно?
— Да. — Данросс вспомнил, что это предложил Цу-янь, сам шанхаец, убеждавший, что «Струанз» должна протянуть руку помощи беженцам с севера. «В конце концов, тайбань, они тоже хорошие моряки, — настаивал Цу-янь, — и плату требуют небольшую».
— Таким образом, на «Восточное облако» набрали экипаж из шанхайцев, — думаю, это был первый такой экипаж, — а кантонская команда, которая осталась без работы, потеряла лицо и потому пожаловалась Красному Жезлу своей триады…
— Брось ты, ради бога, какие триады в наших экипажах?
— Я уже много раз говорил, Иэн: китайцы — великие любители объединяться. Хорошо, давай назовем лидера триады в ранге Красного Жезла представителем их профсоюза — хотя, насколько я знаю, профсоюзов у вас тоже нет. Так вот, этот тип сказал в совершенно определенных выражениях, что, мол, о-хо, мы действительно потеряли лицо из-за этой неотесанной деревенщины с севера, но я разберусь с этими ублюдками. И он подкупил индийского информатора здесь, который за вознаграждение, согласованное, конечно, заранее, передал эту информацию в индийское консульство. Точнее, информатор получил часть денег.
— Что?
— Да-да, — расплылся в улыбке Брайан Квок. — Вознаграждение поделили в соотношении двадцать к восьмидесяти между этим индийцем и кантонским экипажем, который должен был идти на «Восточном облаке». Репутация кантонцев была восстановлена, а презренное шанхайское отребье с севера попало в вонючую индийскую тюрягу и потеряло лицо.
— О боже!
— Да-да.
— У тебя есть доказательства?
— О да! Но видишь ли, какое дело, наш индийский друг обещал помогать нам в будущих расследованиях взамен на… э-э… некоторые услуги, так что мы предпочли бы не называть его. Ваш «профсоюзный лидер»? А-а, одно из его имен — Большеротый Тук, и он три с лишним года работал на «Восточном облаке» котельным машинистом. Работал — потому что, увы, больше мы его не увидим. На прошлой неделе мы повязали Большеротого Тука при всех регалиях триады 14К — при очень высоких регалиях Красного Жезла — с помощью шанхайского информатора. Этот малый приходится братом одному из тех моряков, что изнемогают в вонючей индийской тюряге.
— Большеротого депортировали?
— О да, в мгновение ока. Триады мы действительно не жалуем. Теперь это преступные шайки, которые занимаются всевозможными мерзостями. Тука отправили на Тайвань, где, как я понимаю, его ожидает неласковый прием, поскольку сообщество северных шанхайских триад «Зеленый Пан» и сообщество южных кантонских триад 14К по-прежнему борются за контроль над Гонконгом. Большеротый Тук был 426, это точно…
— Что это значит?
— О, я думал, ты знаешь. Все состоящие в триаде известны под номерами и под символическими титулами, причем эти номера всегда кратны мистическому числу 3. За лидером триады закреплен номер 489. Цифры, составляющие это число, при сложении дают двадцать один, а два плюс один дает три. Двадцать один к тому же кратно числу 3, которое символизирует творение, а умноженное на 7 — «смерть» — означает перерождение. Второй по рангу в триаде — Белый Веер — обозначается номером 438. За ним следует Красный Жезл — номер 426. Самый низший — 49.
— Но я тебя умоляю, это не кратно трем!
— Верно. Но четырежды девять будет тридцать шесть, число тайной клятвы на крови. — Брайан Квок пожал плечами. — Ты же знаешь, как мы, китайцы, помешаны на числах и связанной с ними магией. Он был Красный Жезл, 426, Иэн. Мы поймали его. Так что триады существуют или, по крайней мере, существовали на одном из ваших судов. Верно?
— Похоже, что так. — Данросс проклинал себя за то, что, отдав предпочтение шанхайцам перед кантонцами, не учел: неизбежна потеря лица, а значит, быть беде. И теперь он понял, что оказался в ловушке. На семи его судах шанхайские экипажи, а на пятидесяти с лишним — кантонские. — Господи, я не могу уволить шанхайцев, которые уже набраны. А если я этого не сделаю, все повторится в больших масштабах и лицо потеряют уже обе стороны. Как же решить эту проблему?
— Отведи определенные маршруты исключительно шанхайцам, но только после консультации с их 426, Красным Жезлом… виноват, с их «профсоюзными вожаками». И конечно, с их кантонскими коллегами — но предварительно сговорись с известным предсказателем, который объявит, что подобный исход был бы фантастическим джоссом для обеих сторон. Как насчет Старого Слепца Дуна?
