Вздохнув, Брайан Квок продолжил выкладывать информацию, предоставленную Роджером Кроссом:
— «Нельсон трейдинг».
Огромным усилием воли Данросс сохранил бесстрастную мину.
— «Нельсон трейдинг»?
— Да. «Нельсон трейдинг компани лимитед оф Лондон». Как тебе известно, «Нельсон трейдинг» располагает эксклюзивной лицензией правительства Гонконга на приобретение золота в слитках на международном рынке для гонконгских ювелиров и, что гораздо более важно, такой же эксклюзивной монополией на перевалку золота в слитках, не облагаемого пошлиной, через Гонконг в Макао — вместе с ещё одной компанией, поменьше, «Сол Файнхаймер буллион компани», тоже лондонской. У «Нельсон трейдинг» и «Файнхаймер» есть кое-что общее. Например, некоторые члены советов директоров, одни и те же адвокаты.
— Да что ты?
— Да. Мне кажется, ты тоже входишь в совет директоров.
— Я вхожу в советы директоров почти семидесяти компаний.
— Верно, и не все из этих компаний полностью и даже частично принадлежат «Струанз». Конечно, некоторыми можно владеть полностью через подставных лиц, тайно, не правда ли?
— Да, конечно.
— К счастью, у нас в Гонконге не нужно предоставлять списки директоров или акций, верно?
— К чему ты клонишь, Брайан?
— Ещё одно совпадение: зарегистрированный головной офис «Нельсон трейдинг» в лондонском Сити расположен в том же здании, что и ваша британская дочерняя компания, «Струан Лондон лимитед».
— Это большое здание, Брайан, одно из лучших мест в городе. Там, должно быть, компаний сто.
— Многие тысячи, если включать все фирмы, зарегистрированные там поверенными. Все эти холдинги, объединяющие массу компаний с номинальными директорами, которые скрывают всевозможные семейные тайны.
— Так и что? — Мысль Данросса уже работала абсолютно четко. «Откуда у Брайана вся эта информация? И к чему, черт возьми, он ведет?»
«Нельсон трейдинг» была тайной дочерней компанией, которую «Струанз» контролировали через подставных лиц с момента её создания в 1953 году, специально для торговли золотом через Макао. Макао — единственная территория в Азии, куда можно легально ввозить золото.
— Кстати, Иэн, ты знаком с этим португальским гением из Макао — сеньором Ландо Матой?
— Да, знаком. Очаровательный человек.
— Да, очаровательный. А ещё у него хорошие связи. Ходят слухи, что пятнадцать лет назад он убедил власти Макао ввести монополию на ввоз золота, а потом продать эту монополию ему и паре его приятелей за скромный годовой налог — около одного американского доллара за унцию. Кроме того, этот же человек, Иэн, первым предложил властям Макао легализовать азартные игры... и, что интересно, предоставить ему и паре его приятелей такую же монополию. Все очень удобно, да?
Данросс не ответил, а лишь пристально смотрел на улыбающееся лицо и глаза, которые не улыбались.
— Так что несколько лет все шло хорошо, — продолжал Брайан. — Потом в пятьдесят четвертом с ним встретились кое-какие люди из Гонконга, которые живо интересовались золотом — в пятьдесят четвертом был изменен наш гонконгский закон о золоте. Они предложили улучшенный вариант схемы, ставший теперь легальным: их компания легально покупает золото в слитках на мировом рынке по поручению синдиката из Макао по той же легальной цене тридцать пять американских долларов за унцию и открыто привозит в Гонконг по воздуху или морем. По прибытии груза в Гонконг наши собственные таможенники легально следят за перевалкой из Кай-Так под охраной или от пирса до парома на Макао, или до гидросамолёта «каталина». Когда паром или гидросамолёт прибывает в Макао, его встречают чиновники португальской таможни, и золото в стандартных слитках по четыреста унций перегружается под охраной на автомобили, а на самом деле — в такси, и доставляется в банк. Это замызганное уродливое маленькое здание, где не занимаются обычными банковскими операциями. У банка нет солидных клиентов — кроме этого синдиката. Банк никогда не открывает дверей — кроме как для золота. Там вообще не любят визитеров. Как ты думаешь, кому он принадлежит? Сеньору Мате и его синдикату. Как только золото попадает в их банк, оно исчезает! — Брайан Квок просиял в улыбке, словно иллюзионист, выполняющий свой величайший фокус. — В этом году пока пятьдесят три тонны. В прошлом году пятьдесят восемь тонн! Столько же в предыдущем году, и годом раньше, и так далее.
— Много золота получается, — с готовностью подхватил Данросс.
— Да, много. Очень странно, что властям Макао или Гонконга, похоже, наплевать на то, что золото ввозится, но вроде как не вывозится. Ты следишь за моей мыслью?
— Да?
— Разумеется, на самом деле происходит вот что: попавшее в банк золото из стандартных слитков по четыреста унций переплавляют в более мелкие слитки по две или, гораздо чаще, пять унций, которые значительно легче транспортировать — и переправлять контрабандой. И вот мы подошли к единственному нелегальному звену всей этой замечательной цепочки — вывозу золота из Макао и контрабандному ввозу его в Гонконг. Конечно, незаконным является не вывоз его из Макао, а только ввоз в Гонконг. Но и тебе и мне известно, что ввезти что-либо контрабандой в Гонконг сравнительно нетрудно. А невероятная прелесть всей схемы состоит в том, что коль скоро это золото оказалось в Гонконге, каким бы образом оно туда ни попало, любой может обладать им на законном основании и никаких вопросов к нему не возникнет. В отличие, скажем, от Штатов или Англии, где иметь золото в слитках в частном владении не разрешается. А раз его можно легально иметь, его можно и легально вывозить.
— К чему ты клонишь, Брайан? — Данросс сделал глоток коньяка. Брайан Квок поболтал выдержанный ароматный напиток в рюмке, не пытаясь нарушить сгустившееся молчание. Наконец он произнес:
— Нам нужна кое-какая помощь.
— Нам? То есть особой разведслужбе? — встревожился Данросс.
— Да.
— Кому в Эс-ай? Тебе? Брайан Квок помедлил.
— Самому мистеру Кроссу.
— Что за помощь?
— Он хотел бы прочитать все доклады, полученные тобой от Алана Медфорда Гранта.
— Повтори, что ты сказал, — проговорил Данросс, чтобы дать себе время подумать: вот уж этого он никак не ожидал.
Брайан Квок вынул фотокопию первой и последней страницы перехваченного доклада и подал Данроссу:
— В наши руки только что попала копия вот этого. — Данросс бросил взгляд на страницы. Было ясно, что они подлинные. — Нам хотелось бы быстро глянуть на остальные.
— Я тебя не понимаю.
— Я не принес весь доклад лишь для удобства, но, если хочешь, можешь получить его завтра. — Взгляд Брайана не дрогнул. — Мы были бы признательны за это — мистер Кросс сказал, что будет признателен за помощь.
На какой-то миг Данросса просто парализовало от чудовищности скрытого в этой просьбе смысла.
— Этот доклад — и остальные папки, если они ещё существуют, — частная собственность, — услышал он свой голос. Он говорил, тщательно выбирая слова. — Во всяком случае, вся содержащаяся в них информация является частной: она предназначалась лично для меня и для правительства. Вы, несомненно, можете получить все, что хотите, по своим собственным разведывательным каналам.
— Да. А пока суперинтендент Кросс на самом деле был бы очень признателен, Иэн, если бы ты позволил нам взглянуть на доклады.
Данросс отпил глоток коньяка, скрывая растерянность. Он понимал, что может с легкостью отрицать существование других папок, может сжечь их, или спрятать, или просто оставить там, где они есть, но ему не хотелось отказывать особой разведслужбе в помощи. Помогать ей — долг тайбаня. Особая разведслужба — жизненно важная часть особого подразделения, гарант безопасности колонии. Без них, по его убеждению, положение Гонконга в Азии было бы шатким. А без прекрасной контрразведки, если даже одна двадцатая часть докладов Гранта соответствует действительности, их дни сочтены.
Господи Иисусе, не в тех руках...
Всю грудь стеснило, пока он пытался найти выход из затруднительного положения. На ум пришла та часть последнего доклада, где говорилось о предателе в полиции. Потом вспомнились слова Кернана о том, что, кроме его копий, других не существует. Что предназначалось только ему и что было известно британской разведке? Почему такая секретность? Почему Грант не получил разрешения? Господи, а если я ошибался, считая, будто кое-что притянуто за уши? Если информации попадет не в те руки, в руки противника, большая часть её может оказаться смертельно опасной.
Ему пришлось приложить усилие, чтобы успокоиться и сосредоточиться.
— Я подумаю над тем, что ты сказал, и поговорю с тобой завтра. Первым делом.
— Прошу прощения, Иэн. Мне приказано на... убедить тебя в том, что дело не терпит отлагательства.
