Ирка сидела в углу. Вся в черном. Вчера она казалась мне моложе и ярче. Сейчас Полозова выглядела даже какой-то замученной. Наверное, из-за ядовитого электрического света. Возле ее стола стояла девушка в зеленом плюшевом платье.
– Chanel факс прислал, просит поставить их в начале, но в начале у нас Estée Lauder. Рекламщики еще скандалят. Требуют, чтобы сумки Furla убрали из секса и переместили в первую половину журнала, но не дальше 40-й полосы. Они говорят, что в прошлый раз мы поставили «Фурлу» рядом с прокладками, и еще одна такая подстава…
– Ирина Анатольевна, к вам!
– А, Алена! Садись, я сейчас освобожусь.
– Еще «Боско» настаивает на пересъемке фешна, а мы уже не успеваем.
– Какого черта ты мне сейчас об этом говоришь?! Лия, когда снимали для «Боско»? Две недели назад! Я уже тогда тебе сказала, что дерьмо получилось, они не утвердят. А теперь ты мне руки выкручиваешь?!
– Не я, а они. У меня десять полос под них. Чем забивать – непонятно.
– Какого черта ты раньше молчала?! Я вчера у них была. Все бы решила. Ничего не можешь без меня!
Девушка поджала губы.
– Они говорят, что, если не переделаем, на следующий год контракт пролетит.
– Черт, они мне руки собираются выкручивать?! После того, как мы весь год фигачили им спецпроекты для «Артиколи»? Пусть бы у Долецкой получили 10 полос под своих пожилых звезд! Я разберусь!
Я сидела как мышка под градом абсолютно незнакомых мне слов. Что я здесь делаю?
– Кстати, приглашение на Маврикий подтвердили?
– Нет пока. Лена Краснова вообще-то этим занимается.
– Мне надоело, что вы с Красновой перекладываете друг на друга! Не работаете, а интригуете. Лия, как хочешь, а это на тебе. Позвони им, узнай. А по номеру давай позже. Ко мне человек пришел.
Плюшевая Лия неприязненно посмотрела на меня. Собрала свои бумажки.
– Хорошо. Только напоминаю, что в печать уходим через пять дней.
– Себе это каждый час напоминай! А главному редактору не надо говорить, что делать!
Контраст между Полозовой-начальницей и Полозовым-начальником был разительным. Я поняла, что Мишка обращался со мной как с королевой. Здесь королевой была Ира.
– Ну что, дорогая, испугалась? Не бойся, это у нас так – милые девичьи игры. Сдаем номер, все нервничают. Рекламодатели ведут себя как суки. С «Вогом» они так бы не посмели. Сейчас я за Аней схожу. Ты пока здесь посиди.
Ира ушла. Я огляделась. Теперь девицы посматривали на меня с интересом. Зря я так оделась – в черном свитере, в джинсах, с бледной ненакрашенной рожей. Правда, в утреннем тумане я бы вряд ли придумала что-нибудь гламурное – тем более что в моем шкафу давно ничего нового не появлялось.
– Ты слышала, как ее вчера Настька умыла?
– Да, это было сильно! Полозова весь день кудахтала – не пропустите мое интервью, мои 40 минут заслуженной славы. Опозорилась на всю Москву.
Разговор доносился из угла, в котором сидели Лия и брюнетка в красном пиджаке.
– Слушай, а мы же в этом номере про нее отлично написали, что она так разозлилась-то?
– Надо знать Настю. Для нее авторитетов нет. Она сама себе царевна. А Полозова должна была понимать, на что идет. Подставила журнал по полной программе. Главный редактор!
Это сказала Лия. Как здесь мило. Как болит горло!
– Слушай, а у них когда свадьба, не знаешь?
– Знаю, конечно. В марте. Сразу видно, Жанка, свой журнал ты не читаешь!
– Ладно тебе, патриотка! Откуда информация?
– Из первоисточника. Мы же с Настей дружим.
– А я думала, Ирка с ней общается.
– Ирка с ней общается, пока она главный редактор.
– Намекаешь на что-то?
– Нет, просто констатирую.
Я вдруг поняла, о чем они.
Уйти сейчас, сейчас же, не дожидаясь Иркиного возвращения. Но я приросла к стулу.
– Я смотрю, Ведерникова наконец-то стала выглядеть прилично. А то постоянно в спонсорских тряпках ходила. Так, это что на ней?
Девицы склонились над журналом.
– Пальто, летняя коллекция Etro. Джинсы с бирюльками – Габбана.
– Ага, я видела такие на распродаже.
– Так на распродаже она их и купила.
– А что, у Канторовича денег мало – на распродаже невесте джинсы покупать?
Боже мой! Я пришла сюда, чтобы избавиться от наваждения. Чтобы Канторович не являлся мне наяву в газете. Журнал мог бы стать спасением. Конечно, была эта чертова фотография на 230-й странице, но я могла ее вырвать, сжечь, уничтожить. В конце концов, не в каждом же номере они пишут такие статьи. Но моя беда догнала меня и здесь. Бедная ошпаренная кошка с облезлым хвостом, на который дворовые мальчишки, в завершение садистского эксперимента, прикрепили консервную банку – чем отчаяннее я хотела от нее избавится, тем громче она стучала об асфальт.
Ирка вернулась.
– Пойдем, познакомлю тебя с Аней Волковой. Она совладелец, главный наш начальник. Есть еще Марина. Но сейчас ее нет в офисе. В любом случае, окончательные решения принимает Аня.
Какие решения? Я взмолилась.
– Ир, мне неважно что-то. Я пойду. Даже говорить не смогу. Горло как наждачное.
– Ты что, руки мне выкручиваешь? Давай договоримся – без истерик. Ты уже приехала, полдела сделано.
Ирка вела меня по коридору в обратном направлении. Ксерокс, белые стены, аквариум, красные диваны. Мы затормозили. На диване сидела блондинка, на вид лет сорока пяти, и курила. Перед ней стояла хрустальная пепельница, полная едва обугленных и сломанных посередине сигарет. Она легко поднялась с дивана, протянула мне руку – в ее движениях было что-то птичье и вместе с тем угловатое, спотыкающееся. Так ковыляет птенец, пытающийся в первый раз взлететь.
– Я Аня. Рада познакомиться.
– А это вот наша Алена. Замечательная журналистка, воспитанная в лучших традициях «Бизнес-Daily».
Ира сделала знак Вере, которая крутилась неподалеку.
– Два кофе. А для тебя, Алена?
– Чай с лимоном, – прохрипела я.
– Алена, давайте сразу к делу. Ира вас рекомендовала как очень профессионального человека. Грамотного. У вас хорошая школа. Журнал читали? – женщина-птица сразу активно принялась меня клевать.
– Да, вчера.
– И только? Понимаю. Я сама не читаю глянец. Серьезные девушки не читают журналов. Они их делают. Мне нравится, что вы не юлите.
– Алена делает прекрасные интервью. Я тебе показывала.
– Да, я посмотрела вчера. Очень неплохо. А вы сами, Алена, в каком жанре видите себя? В чем вы наиболее успешны?
Хороший вопрос, на который сегодня не было хорошего ответа.
– Люди. Меня интересуют люди. Их поступки, мотивы.
Вера поставила передо мной чай. Наконец-то! В горле нестерпимо жгло.
– Отлично! Gloss – это журнал звезд. Ярких личностей, персонажей первого ряда.
– Угу, и первых пар, – пробормотала я.
Аня покосилась на меня. И продолжила:
– Мне нравится, что вы понимаете суть. Конечно, вы не работали в формате глянца, есть определенные минусы… Но думаю, все решаемо. Когда вы можете выйти?
Я поперхнулась.
– Честно говоря, я пока только… Я не думала, что это сейчас надо… Я в газете еще ничего…
Ира меня перебила:
– Алена переживает, что ее начальник не отпустит. Полозова я беру на себя. Мы с Михаилом договоримся. Думаю, через неделю Алена сможет выйти.
– Отлично! Я на вас надеюсь, Алена. Ире очень нужен хороший человек в отдел People. Будете работать с ней напрямую. Вначале мы будем все вам помогать, потом сами поплывете. Первое задание на эту неделю – читайте побольше глянца. Ира, дай ей последние наши номера.
Аня вспорхнула, пожала мне руку и улетела прочь на тонких цыплячьих каблуках.
У меня закружилась голова – от возмущения, от неожиданности, от поднимающейся температуры.
– Ир, это нечестно! Я же ничего еще не решила. И не могу я так Полозова подвести.
– Молчи, дурочка! Все будет отлично. Сейчас покажу тебе место, куда мы тебя посадим. Мишку не бойся. Он порычит и успокоится.
Как в тумане, я шла за Иркой по редакции, искала стол, просила ее ничего не говорить мужу, укладывала в мешок тяжеленные журналы, ловила машину, ехала домой в разбитой «шестерке», тошнотворно пахнущей бензином. Потом глотала антибиотики, курила, спала, включала телевизор, пила какую-то полезную отраву, снова засыпала, просыпалась, нашаривала в кровати скользкую обложку журнала, пыталась читать, буквы уводили меня за грань, в тот же жаркий липкий сон. Тридцать девять на градуснике. Ему тоже тридцать девять. Нет, журнал Gloss ошибся, день рождения у него в январе, как у Мадонны. Звонил Мишка, матерился, я что-то отвечала ему, выбираясь из плотного тумана, даже плакала, снова спала. Еще я сожгла 230-ю страницу, развеяла ее по ветру.
Во вторник я сидела в кабинете у Михаила Полозова, любимого моего начальника. Пьяная от слабости, но полная решимости открутить все назад. Мишка был согласен. Он меня простил. Мы обнялись, как старые друзья, которых не разлучат ни карьера, ни деньги, ни жена. Я вернулась.
– Ну вот и отлично, Борисова. В понедельник звонили из «Интер-Инвеста». Там все нормально. Завтра тебя Канторович примет. Доделаешь мне к субботе интервью.
