– Ну вот и отлично, Борисова. В понедельник звонили из «Интер-Инвеста». Там все нормально. Завтра тебя Канторович примет. Доделаешь мне к субботе интервью.
Это был конец. Я сказала, что не могу. И увольняюсь.
Мишка сначала даже не расслышал. Потом страшно кричал – что я сумасшедшая, что я пожалею и что обратно меня никто не возьмет. Я даже не оправдывалась, молчала, смотрела в пол, проедая глазами дырявый ковролин. Все равно я ничего не могла бы ему объяснить.
Мишка обиделся. По-настоящему. И был прав. Я чувствовала себя виноватой. По-настоящему.
Я уходила из газеты навсегда.
– Если ты любишь кино и гламур, как я, то придешь на премьеру моего фильма.
Это говорю я, сидя в компании друзей в изысканном ресторанчике на Патриарших. Здесь отменная тосканская кухня, повара владелец лично выписывал из Форте-дей-Марми, но, увы, пригласить вас сюда я не могу. Причины исключительно личного свойства – эта маленькая Италия принадлежит большому российскому человеку. Одному из тех, кто решает, на каком огне будут готовить завтра парижские и миланские кутюрье от моды и кулинарии свои шедевры. Поэтому такие строгости на границе – в список его личных гостей, cream of the cream московского света, попасть сложнее, чем в short-list миллиардеров журнала Forbes.
Я чувствую себя здесь уютно. Так чувствуешь себя в доме, где хозяин – твой давний и добрый друг. С NN мы познакомились гораздо раньше, чем в моду вошли слова Gloss и Gas.
Я рассказываю о кино. О том, что Андрей Кончаловский пригласил мой журнал на главную роль в новом фильме. Почему? Очень просто. Gloss – самый модный журнал в стране, а картина Кончаловского называется «Глянец». Наш glam-рейтинг достиг самых высоких значений, и выбор режиссера это подтверждает.
Я приглашаю всех на премьеру – до нее еще далеко, но места нужно бронировать заранее. Так же как и заказывать платье haute couture – записывайтесь на прием к Валентино Гаравани, Альберу Эльбазу и Джону Галльяно уже сейчас. И не говорите потом, что вас не предупреждали. Когда вся светская Москва выстроится в очередь, будет обидно, что не хватило каких-нибудь 500 часов (а именно столько может длиться работа над настоящим glossy-платьем), чтобы сшить еще одно (вы же не собираетесь появиться в том же самом наряде на after-party?). Определиться с цветами и фасонами поможет этот номер Gloss, а о том, что такое глянец, вы узнаете из кино.
Я по просьбе Андрея Сергеевича внесла кое-какие коррективы в сценарий фильма. Скучать в ожидании премьеры не придется – Gloss будет с вами всегда. До, во время, после (или вместо) кино. «Глянец» рано или поздно станет историей, а Gloss – это всегда современно!
Главный редактор
– Вот по этому образцу и пиши, – сказала Лия.
Лия Островская – редактор отдела моды, которая приставлена ко мне в качестве начальницы на время отсутствия Ирки. Полозова сейчас на Маврикии, в SPAGivenchy, куда она уехала после двух моих недель на новом месте. Принимает процедуры в компании с французской супермоделью, дочкой французского же министра или экс-премьера. Звонила пару раз – сказала, что скучает, что французская модель дура и говорить с ней не о чем. На Маврикий Ирка поехала не впервые – такие приглашения периодически получали лучшие глянцевые журналы. Правда, в такие командировки от «Вога» или «Эля» ездили не главные редактора, а сотрудники попроще – начальницы отделов красоты. Но Ирка, слишком любящая путешествия, в данном случае вопросами статуса не озадачивалась.
Пока мной командует Лия. И всеми остальными тоже. Островская здесь как серый кардинал, плетущий паучьи сети, в которые, как мне показалось, иногда попадаются даже Аня и Марина, наши капиталистки, им принадлежит все это беспокойное бабское хозяйство.
Как сказала Ира, Лия будет объяснять мне, по каким законам работает глянцевый журнал. «Найди похожую статью и действуй по схеме» – такой ответ от Лии я получаю на любой свой вопрос. Я понимаю, ей некогда.
Уже время обеда, а я еще ничего не сделала. Компьютер спрашивает, как сохранить файл. Editor’s letter.doc. Кошмар чистого листа, который мучает тебя, когда ты знаешь, что писать. И окончательно парализует, если понятия не имеешь, про что должна быть первая строка.
Главный тренд этого сезона… Слово «тренд» мне не нравится, но мы здесь вынуждены использовать такие гламурные словечки, – дальше по тексту мне понадобится слово «тенденция», что, конечно, одно и то же, зато я не буду повторяться… Откуда я знаю, в чем главный тренд? Это должна знать Островская, которая была в Милане и Париже и разбирается в таких вещах.
Тренд – это бренд… Бред. Бренд – главный тренд нынешней осени… Я никогда не выберусь из этого кошмара гладких блестящих слов, с которых мысли скатываются, как с ледяной горки.
Уже два часа я мучаю клавиатуру, пытаясь сочинить за Полозову письмо главного редактора. На Маврикии компьютера нет. Полный релакс – это концепция отдыха в SPA, так объяснила нам Ирка, и отключила телефон. Вообще-то письмо должна делать Лия. Но задание выдали мне. Вместе с октябрьским номером журнала.
– Так тут же все устарело! – удивилась я.
– А ты оптимизируй, – сказала Островская. – Творчески переработай. Тебе тренироваться надо, чтобы избавиться от своего шершавого газетного стиля. Вот о чем ты думаешь, глядя на это?
Лия доставала из пакетов вещи, которые стилисты собрали для съемок.
Осторожно развернула бумагу и вынула коричневую сумку Prada. Точно такая же, только черная, была у нашего редактора отдела красоты Лены Красновой.
– Ну, красивая очень… дизайнерская.
– Долго думаешь! Ты молиться на нее должна, а не думать. Тогда все получится.
Про богиню Праду и бога Гуччи, которым служат жрецы глянца, я уже кое-что знала. Аня Волкова, одна из владелиц журнала, в первый же день провела со мной идеологическую беседу. Из множества сказанного я запомнила одно, и это вполне годилось для молитвы.
– Глянец – это поэзия маркетинга. Мы тут продаем мечты.
Торговали мы по такой схеме. Рекламодателям продавались мечты об идеальных читателях, которые придут и скупят все содержимое бутиков. А читателям, процентов 70 которых были в состоянии купить только крем за 50 долларов, мы продавали мечты об идеальной жизни. В которой будет и сумка Gucci, и платье Chanel, и чемодан Louis Vuitton, и настоящее большое счастье с восхождением к горам Куршевеля. Это было как кино. Каждый месяц мы показывали новую серию, и люди примеряли на себя: вот что могло бы с ними быть, если бы они оказались здесь, с нами, со звездами и олигархами по эту сторону экрана.
Не знаю, каким пещерным оптимизмом обладала наша целевая аудитория, но лично у меня Иркины письма и некоторые статьи вызывали приступ депрессии. Я чувствовала, как во мне развивается вирус неполноценности. Хотя, возможно, я еще не залатала пробоины после катастрофы с Канторовичем. Черт, опять я об этом подумала!
Надо сосредоточиться на письме.
Тренды, заявленные на подиумах Парижа, Милана и Лондона… Он тогда говорил, что в октябре собирается в Лондон, может быть, поэтому он не звонит? Черт, это мы уже проехали! На моем столе лежал сентябрьский номер с вырванной стр. 230. Но все, что там было написано, я помнила почти дословно.
Непонятно, почему я должна вымучивать это дурацкое письмо? Моя должность здесь называется – редактор отдела People. То есть люди. В первую же неделю в редакции я накатала список из двухсот фамилий. Мне сказали – только первые лица. Я так и сделала: вот вам политики, бизнесмены, депутаты, мэр Лужков, журналисты, телепродюсеры, режиссеры, артисты, модельеры. Почти всех, кроме артистов и представителей теле-киноиндустрии вычеркнули сразу. Модельеров тоже – они проходили по ведомству Островской и ее отдела моды.
Ира, Аня и я сели обсуждать список.
1. Никита Михалков. Все бы хорошо, но аудитория у нас – 25 лет. Хотя Никита, конечно, это фигура. На съемку его трудно уломать, а без фотосессии ничего не получится, – сказала Аня. Я поставила минус Никите Сергеичу.
2. Олег Меньшиков. Нереально. Интервью не даст. Дает только «Вогу», – прошипела Ирка. – И снять тоже нереально.
3. Федор Бондарчук.
– Федя, конечно, да. Но сейчас он везде. Давайте подождем повода. Когда он снимет новое кино, – сказала Аня.
– Но тогда его будет еще больше! – попыталась возразить я.
– Не обсуждается! Давайте дальше, Алена, – спорить с Аней бесполезно.
4. Светлана Бондарчук.
– Для большого интервью не годится. Это для отдела моды. Хотя в формате, наш персонаж, – согласилась Аня.
Я опять поставила минус.
5. Константин Эрнст.
– Исключено! – отрезала Аня. Я удивилась.
– Ты не понимаешь! За последние лет пять он только в «Воге» снимался, – сказала Ира.
Опять этот «Вог», который скоро станет и моим кошмаром.
6. Тина Канделаки.
– Она хочет только на обложку. А мы не будем ее ставить, – Аня зачеркнула Тину.
