– Это ваш автомобиль? – спросила мамочка. – Мы отлично поместимся.
Она подошла к машине и села на переднее сиденье. Леопольд забрался к ней на колени. Все остальные набились сзади. Было действительно тесновато.
– Леопольд, сбегай скажи Пирсу, что мы позвоним и сообщим, когда за нами подъехать, – сказала мамочка.
Леопольд помчался к Пирсу. Стив запихивал в багажник пылесос.
– Ну, что там у вас было? – прошипела я Мариэтте. Улыбочка у нее была до ушей. – Говори!
Она, продолжая улыбаться, прикрыла глаза. Стив сел за руль. Я изо всех сил ущипнула Мариэтту за плечо.
– Убери свои грязные ручонки, – сказала Мариэтта. И добавила нежным голоском: – Я же тебя просила не щипаться и не кусаться.
– Я не кусаюсь! А щипаться я научилась у тебя.
– Все сели? – спросил Стив, когда Леопольд вернулся. – Миссис Сливенович, вы пристегнули ремень?
– А этот парень водить-то умеет? – пробурчал Теодор.
– Прошу вас, зовите меня Евангелиной, – сказала мамочка. – Мистер Хартли, как это любезно с вашей стороны. Может быть, вы сегодня с нами поужинаете?
– К сожалению, вечером я занят, – сказал Стив, приглаживая усы указательным пальцем правой руки.
– А как насчет завтра? – сказала мамочка. – Мои дочери замечательно готовят.
– Вранье! – возмутился Леопольд. – Они и к плите-то не подходят. Все готовлю я.
– Эдвард, а ты правда когда-то был шеф-поваром? – спросил Теодор.
– Правда, – кивнул Эдвард. Он сидел у дверцы, придавленный Мариэттой. – Я был помощником шеф-повара в одном из лучших ресторанов Нью-Йорка. «Олд Йорктаун Хофбраухаус», слыхали о таком? Мне пришлось уйти из-за обострения эпилепсии.
Из-за мамочкиного плеча вынырнула довольная мордашка Леопольда.
– Это очень изысканный ресторан, да? – сказала я. – «Олд Йорктаун Хофбраухаус», как же, припоминаю.
– Ты ведь, – не унимался Теодор, – насколько мне помнится, и в кино работал.
– Совсем недолго, – ответил Эдвард. С трудом высвободив руку, он утер со лба пот. – Мы сняли несколько документальных фильмов на Ближнем Востоке.
– Ближний Восток! И какая же у тебя была должность? – расспрашивал Теодор. – Работа опасная? А это было до или после того, как ты служил поваром?
– Ты не мог бы немного помолчать? – попросил Эдвард.
– Вы там нормально сидите? – спросила мамочка. – Эдвард, ты как?
Эдвард сидел, прислонившись лбом к окну, и молчал. Машина была явно перегружена, и на гравии нас здорово трясло. Через пару минут мы выехали на шоссе, и машина пошла ровнее. Я сидела между Мариэттой и Теодором, и в окошко не видела ничего.
– Где мы? – спросила я. – Не узнаю окрестностей.
– Тебе нужны очки, Мод, – сказала Мариэтта.
– Ну, вот и библиотека! – сказал Стив устало. – Желаю вам приятного отдыха. – Его коралловые уста разъехались в улыбке, но взгляд оставался мрачным и потухшим.
Мы выбрались из машины.
– Спасибо, что подвезли, Стив, – сказала я.
– Огромное спасибо! – подхватила мамочка.
– Мне еще кое-что нужно ему сказать, – заявила Мариэтта. – Вы идите, я вас догоню. – Она вернулась к машине и постучала Стиву в стекло. Он его опустил, а она, кокетливо изогнув шею, склонилась к нему поближе.
Мы поднялись по лестнице. Библиотека у нас новенькая. Нокомис – городок небольшой, а библиотека огромная. На нее угрохали кучу денег. Сделали даже пандусы для инвалидных колясок, и все полы застелили ковролином. Правда, книг в библиотеке немного. Чтобы собрать побольше денег, библиотекарша устроила распродажу и избавилась от львиной доли фондов.
Теперь здесь есть прокат компакт-дисков и видеокассет, есть детский зал, а во взрослом – всего четыре отдела. Справочная литература на дом не выдается. Есть немного новых романов, путеводители, несколько полок с биографиями кинозвезд и прочих деятелей культуры и книги по садоводству.
Я отправилась в справочный отдел. Там есть одна книжка по птицеводству, в которую мне удалось одним глазком заглянуть во время нашей прошлой вылазки. Все остальные разбрелись кто куда. Теодор хотел найти что-нибудь о свирелях, которые он считает средневековыми тромбонами. Эдвард с Леопольдом собирались полистать «Баварскую кулинарию» – им нужен был рецепт клецок.
Когда они проходили мимо меня, я услышала, как Леопольд спрашивает, заглядывая Эдварду в глаза: «Так как, ты говоришь, ты познакомился с мамой?»
В библиотеке было очень шумно, поскольку по решению городских властей во всех ее помещениях играла музыка, а дети, расхватав в детском зале трехколесные велосипеды и игрушечные пулеметы, радостно носились между стеллажами.
Да и народу было полно. Было воскресенье, а по воскресеньям в Нокомисе заняться нечем. Сезон охоты то ли кончился, то ли еще не начинался. Ближайший торговый центр находится в сотне миль отсюда, а строящийся в самом Нокомисе откроется не раньше чем через полгода – застройщикам долго не удавалось купить землю заповедника «Генри Уодсворт Лонгфелло», от продажи которой у города и появились деньги на строительство библиотеки. Дело осложнялось тем, что законы штата запрещают застройщикам покупать землю по рыночной цене, и они вынуждены были взять низкопроцентный ипотечный кредит и купить участок по ценам 1910 года.
Деревья уже начали вырубать, но было совершенно непонятно, как им удастся построить такой большой торговый центр всего за шесть месяцев, хотя, впрочем, для него уже была спроектирована специальная облегченная крыша, настелить которую можно будет очень быстро. К тому времени, как его построят, а крыша еще не успеет рухнуть под тяжестью рыхлого зимнего снега, я надеялась успеть отбыть в края с лучшим климатом, даже несмотря на то, что в центре обещали открыть несколько эксклюзивных магазинов, напрямую торгующих неликвидом с фабричных складов.
«Энциклопедию птицеводства» я искала минут десять – на месте ее не оказалось, а обнаружилась она между двумя альбомами по африканскому искусству. В ней рассказывается о всяких, даже самых экзотических, птицах, вплоть до тех, которые откладывают голубые яйца. Больше всего мне нравится сайпанский дикий петух. Это огромная птица (самцы от трех с половиной до четырех футов ростом) с длиннющей шеей, длиннющими ногами и крохотным тельцем.
Шамо, птица, известная свирепой внешностью и еще более свирепым характером, тоже хороша. Я мечтаю раздобыть одного-двух только что вылупившихся птенцов и заменить им мать. Если ограничиться одним-двумя, я смогу забрать их с собой, когда уеду.
Я была настолько поглощена чтением, что на мужчину, выросшего у меня за спиной, и внимания не обратила.
– Позвольте полюбопытствовать, долго ли вы собираетесь читать эту книгу? – сказал он.
– Что? – переспросила я.
Это был англичанин из дома на шоссе, и говорил он шепотом, так что я не была уверена, что правильно его поняла. Он был еще красивее, чем мне показалось в первый раз, с восхитительными голубыми глазами, отливавшими фарфоровым блеском, и иссиня-черными волосами.
– Это вы? – удивился он. – Вы, та самая девушка из трейлера!
– Говорите громче, – сказала я. – Это ж библиотека. Я вас не слышу.
– Я не хотел торопить вас с этой книгой, – сказал он.
– Эта книга про кур, – сообщила я.
– И прочую домашнюю птицу. Я готовлю проект реконструкции Уолвергэмптонской усадьбы и хотел бы уточнить, возможно ли будет разводить там Павлинов. Я не вполне уверен, что местный климат это позволяет.
– Вам надо посмотреть «Журнал редких пород» – сказала я. – Там рекламируют эму и африканских страусов. Они и охранники отличные, и поместью определенный шарм придадут. Меня в настоящий момент интересуют куры, но надеюсь со временем завести и страуса. Или эму. – Он промолчал, поэтому мне пришлось направлять беседу самой. – Уолвергэмптонская усадьба! – воскликнула я. – Вы так называете все особняки? Или только особо уродливые строения особо крупных размеров?
– Дом был построен в девяностые годы девятнадцатого века. Двадцать лет он пустовал. Меня сюда пригласили новые владельцы – нужна серьезная реконструкция.
Я смотрела на него, напряженно пытаясь придумать, как продолжить разговор. Наконец меня осенило:
– Вы, кажется, сказали, что приехали из Англии. Ну, и как там у вас?
– Знаете, я вообще-то собирался к вам как-нибудь заехать, – сказал он. – Меня кто-то укусил, и я подумал, может, вы сумеете определить, не один ли это из тех ядовитых пауков, о которых вы упоминали.
– Покажите укус, – сказала я.
– Не могу.
– Почему это?
– Он находится в довольно деликатном месте, – ответил он, издав звук, похожий на кудахтанье, отчего я невольно вздрогнула. Возможно, у него на родине принято так кудахтать.
– На ягодицах? – спросила я. Он промолчал. – На гениталиях?
– На ягодицах, – поспешно ответил он. – Вы думаете, следует показаться врачу?
– А как выглядит укус?
