При свете керосиновой лампы или свечки Шибякин принимался вечерами изучать карту. Натыкаясь на густую паутинку синих линий речек и ручейков, терялся в замысловатых названиях. За Пуром на северо-востоке начинались озера и болота. Изредка их пересекали тонкие полоски леса, отмеченные на карте черточками.
Уренгойская фактория находилась в глухомани. Основным средством передвижения считались олени. На партах отправлялись в тундру врачи, учителя, геологи, инструкторы окружкома партии и комсомола. И Шибякин первые объезды делал на оленях. Потом на вездеходе и вертолете. Обследуя намеченную для изучения площадь, позабывал напутственные слова «папы Юры»: «Открытие газа в Березове заставит самых отъявленных скептиков поверить в то, что за 62-й параллелью лежат перспективные площади. Ваша первая буровая должна ответить на многие вопросы, связанные с уточнением месторождений в центральной части Уренгойского вала. А он, как ты знаешь, является структурой первого порядка в пределах северо-западной части Пуровского маганрогиба».
Всматриваясь в карту, Шибякин понимал, что она не предупредит о грозящих опасностях и трудностях. Стал зазывать к себе на чай ненцев.
Председатель поселкового Совета Сероко пришел, как всегда, важный. Скользнул глазами по расстеленной на столе карте.
— Сероко, скоро нам выходить в поле. Перетаскивать нею технику. Расскажи о ваших, реках, озерах. Как лучше преодолеть болота?
Сероко закивал головой. Никогда не надо торопиться с разговорами, когда на плите кипит чайник. Он уселся на стул и спокойно ждал, когда хозяин пододвинет к нему чашку с блюдцем, банку с сахаром и коробку с печеньем. Поискал глазами щипчики для сахара, но их на столе не оказалось. Он запомнил, как председатель колхоза Вануто, перед тем как приступить к чаепитию, накалывал в блюдце кусочки сахара, а потом ловко забрасывал их в рот, запивая глотками кипятка.
— Будем пить чай! — сказал Шибякин и пододвинул чашку с крепкой заваркой.
Сероко заулыбался. Пил одну чашку за другой, разогреваясь.
— Сероко, — нетерпеливо сказал Шибякин, показывая рукой на карту. — Посмотри. Узнаешь Пур? Где лучше его переходить? Тяжелые грузы придется перетаскивать сцепом тракторов. Вот сюда смотри: в сторону озер.
— Озеро — нет, — испуганно сказал Сероко. — Дед мой туда олешек не гонял, отцу запрещал. Кто уходил к озерам, никогда не возвращался. Там Хальмер-Ю!
— Что такое Хальмер-Ю?
— Там люди уезжают в другую тундру. Великий Нум зовет к себе олешек гонять. Дед там мой каслает с оленями, отец с матерью третий год на другой работе!
— А кто ходил туда — знаешь?
— Охотники. Они шатуны, как медведи. Никогда не знают, куда забредут!
Занятый разгрузкой прилетающих самолетов, Шибякин на некоторое время забыл о состоявшемся разговоре. Вспомнил, когда случайно столкнулся с Ядне Ейкой.
Ядне Ейка сидел на берегу и глазел на работающих людей. Большинство вещей, которые выгружали из самолета, он видел впервые и не мог представить их назначение.
Начальник экспедиции зазвал охотника к себе в избу и, так же, как Сероко, начал расспрашивать об интересующих местах, где предстояло работать бурильщикам.
Ядне Ейка держался с достоинством, как и подобает настоящему охотнику. Не торопился с ответом, выжидал, словно тщательно прицеливался. Внимательно осмотрел карту и не мог скрыть удивления: бумага знала все реки, ручейки и озера. Словно проверяя свою память, начал водить пальцем по изгибам рек и многое вспоминал. Не забыл, где пришлось ему удачно охотиться: добыл ли выдру или застрелил куницу.
— Однако, ты больше меня знаешь, — сказал охотник и с суеверным страхом посмотрел на Шибякина. — Ты сам рисовал?
— Карту много людей составляли.
— Арка-Яха. — Ядне Ейка ткнул черным ногтем. — А вот Яредей-Яха. А на Ямсавее я больно много белок колотил.
Долго говорил Ядне Ейка. По его рассказу выходило, что нет дорог среди болот. Зимой он отважился там гулять, но хорошей добычей похвалиться не мог. Если Шибякин хочет пострелять белок или погонять норок, то дальше Пура ему не надо уходить. Хорошая охота на Ево-Яхе, но до нее три дня пути на оленях. А на лыжах он доходил за неделю.
— Мне охотиться некогда. Тракторами надо буровую перетаскивать за Пур. Ты понял?
Ядне Ейка недоуменно уставился на Шибякина. Неужели он ничего не уразумел из его рассказа? Нет дороги за Пур. Одни болота. Провалятся тракторы. Оленей за Пур не гоняют. Ему не верит — пусть спросит Пирцяко Хабиинкэ. Пожалуй, теперь не спросить: пропал куда-то бригадир!
Филимон Пантелеевич заметил, что Ядне Ейка зачастил к начальнику экспедиции, и при встрече сказал:
— Повадился ты, видно, спирт лакать у приезжего мужика. Любишь на дурницу выпить!
— Спиртом не угощает.
— В карты играете?
— Чай пьем. Говорим. Я рассказываю о местах, где охотился. Интересно ему знать, на какой реке я убивал белок и норок.
— Врал, поди?
— Я не вру. Ты врешь и обманываешь. Моих белок, однако, ты запихал в мешок с первым сортом, а мне заплатил за второй! Кто врет? Я или ты?
— Что ты раскричался? Обо мне Большой Мужик спрашивал?
— А на что ты ему нужен? Что ты знаешь? Печку да еще четыре стороны! Скоро мы пойдем с Большим Мужиком на охоту.
— Ври больше, — сказал недоверчиво Филимон Пантелеевич, злясь на охотника. Нашелся специалист судить о сортах белок! Он сам знает, где первый сорт, а где второй! Иной раз, правда, и схитрит. Но не все же Ядне Ейке быть лучшим охотником, как в тот год, когда фотограф приезжал делать с него портрет и висит он, говорят, в самом Салехарде.
2
Тракторный след убегал в тундру. По глубоким колеям, по самые края залитым водой, ветер гнал срезанные стебли травы и листья. Вода плескалась по всей низине, на гребешках волн пенились белые барашки. Лишь на высоких мочажинах островками поблескивали остатки синеватого снега, истолченное, лапками куропаток.
«Весна — земля воду пьет!» — объяснял Ядне Ейка Шибякину, и тот не впервой поражался точности народной мудрости.
Стаи уток и гусей тянулись над водой, шарахаясь от непривычного гула тяжелых дизелей, бывало, что и разбивались о высокую вышку буровой.
За четыре месяца в поселок несколько раз прилетали тяжелые самолеты. Появлялись новые люди. Но они долго не задерживались, уходили и уезжали на оленях, на тракторах и вездеходах в разные стороны; в тайгу, и тундру.
Однажды, когда Ядне Ейка чаевничал у Шибякина, тот спросил у охотника, умеет ли он ловить рыбу.
От обиды у Ядне Ейки перехватило дыхание. Он может рассказать, как на фронте выручал всех своей смекалкой. Рядом озера, а рыбу не взять: не было сетей. Сделал он из ложки блесну и научил ловить окуней и щук. Появился приварок, и солдаты повеселели. Просить его не надо: поймает рыбу и поделится своим уловом. Так испокон веков заведено ненцами. Много ли ему самому надо рыбы? Одну-две, и сыт. Готов хоть завтра поставить сеть к реке. Для собак пока ему ловить не надо, займется осенью, когда пропадет дурная муха.
— Хочешь, поймаю рыбу на двести человек? — спросил Ядне Ейка и стал ждать, что Большой Мужик захохочет: откуда возьмется здесь столько людей? Но Шибякин смеяться не стал.
— Вот это дело, — похвалил он ненца и сказал, чтобы готовил сети и ждал его.
Зачинив все дырки в сетях, Ядне Ейка начал беспокоиться: куда пропал Большой Мужик? Обошел избу, заглянул в окна. Разозлился на самого себя: не спросил, когда ждать Большого Мужика? Направился к председателю поселкового Совета рассказать, на сколько человек он взялся ловить рыбу. Пусть Сероко посмеется вместе с ним. Сидит дома и скучает. Раньше он бегал на охоту, промышлял белок. А как посадили за стол, совсем мужик испортился. Очки на нос надел. Забыл, наверное, когда ружье чистил последний раз. Шляпу купил у Фильки, чтобы большим начальником быть! И сейчас Ядне Ейка настал Сероко в правлении в шляпе. Но не стал смеяться над ним. Хотел узнать у председателя Совета про Василия Тихоновича. «К бурильщикам уехал», — важно сказал Сероко.
Первую бригаду бурильщиков Шибякин встретил два месяца назад. Он ожидал, что прилетит, как обещал «папа Юра», Павел Кожевников — давний друг. А сошел с самолета неизвестный молодой парень. По белому скуластому лицу можно прочитать лучше, чем по трудовой книжке: на Севере первый раз, иначе ветер и мороз задубили бы кожу, доведя ее до крепости кирзы. Робко представился, словно не верил в себя:
— Мастер Глебов!
Шибякин тогда едва сдержался, чтобы не сказать: «Посмотрим, какой ты мастер!» С трудом скрыл досаду. Перечертил всех начальников отделов в управлении. Досталось заодно и «папе Юре». Потом, приглядевшись к рабочим, немного успокоился. Бригада подобралась из рослых парней, по их одежде и спальным мешкам догадался, что они поработали в разных партиях и опыта им не занимать. Не справится мастер с работой, назначит руководителем кого-нибудь из бурильщиков.
